Конец вечности (СИ) - Ветер Морвейн "Lady Morvein"
- Чем же я отличаюсь от других? – не сдержал яда Дезмонд.
- Я просто немного знаю… тебя, - проговорил Аэций медленно, задумчиво глядя на него. – Это не значит, что я отношусь к тебе иначе, чем к другим. Но я знаю, что тебе это не навредит.
Дезмонд какое-то время молчал.
- Это не честно, - наконец произнёс он. – Поэтому по телевизору ничего, кроме фестиваля цветов, да?
- Скорее всего, так.
В салоне повисла тишина. Дезмонд пытался переварить услышанное и разобраться, верит он или нет.
Глушилка издала предупреждающий писк и оба опустили на неё взгляд.
- Её хватит ещё минуты на три, - поделился Аэций. – Прошлые семь ты потратил бестолку, Дезмонд. Всё это – я мог рассказать тебе и внизу. Если хочешь спросить о чём-то более важном – время ещё есть.
Глядя на Дезмонда он отлично видел какой сумбур творится у него в голове сейчас. Аэций опустил взгляд на часы, чувствуя, что собеседник так и не решится ни на что сейчас и что придётся проворачивать фокус с глушилкой, флаером и подложной записью ещё раз.
- Луана, - выпалил Дезмонд вдруг, так что Аэций вдзрогнул от неожиданности и растерянно уставился на него. – Могу я… увидеть её ещё раз? – он подумал и прежде чем получить ответ исправился: - могу я хотя бы узнать, где она сейчас? Что… с ней?
Краем глаза Аэций заметив, как сжались на дверном замке побелевшие пальцы Волка и почти инстинктивно накрыл их своей рукой.
- Ты не пленник, - тихо сказал он. – Можешь видеться, с кем захочешь. Если тебе что-то нужно узнать – скажи слугам или мне.
Дезмонд стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки. Секундная стрелка стремительно отщитывала мгновения эфирной тишины.
- Владычица… Вы думаете, она разрешит? После всего… что произошло?
Аэция неприятно царапнуло это внезапное и испуганное «вы».
- Любые угрозы со стороны империи можешь не принимать в рассчёт, - всё так же спокойно ответил он. – Я позабочусь обо всём.
Он с досадой отметил, что глушилке осталось жить десять секунд.
- Нас связывает гораздо больше, чем ты думаешь, - уже торопливо произнёс он. – И я сделаю всё, чтобы тебя защитить. Даже если империя перестанет существовать.
ГЛАВА 29. Единство
Инэрис с трудом могла усидеть на своём стуле. С самого начала совет больше походил на фарс или сцену разбора ограбления на базарной площади.
Инэрис не понимала, зачем она здесь. Вызов императрицы застал её на полпути к системе Грейнкерура, и Инэрис ожидала чего угодно, только не спокойного приказа:
- Разворачивайся и лети назад.
Назад…
- Что? – переспросила Инэрис тогда.
- Ты слышала. Ты нужна мне здесь.
- Я нужна там. Я могу попытаться спасти наших людей.
- Ты никого уже не спасёшь. Грейнкерура больше нет. Верфей тоже. Сейчас нам нужно сплотиться и принять удар, и ты нужна мне здесь, на совете. Ты должна принять управление флотом Светлой Дуги.
- Флотом светлой дуги… - пробормотала Инэрис и отключилась. Она слишком хорошо представляла, что представляет из себя этот флот, чтобы обрадоваться возложенной на неё чести. Корабли не обновлялись сотни лет, а те, что были построены в последние годы, никогда не нюхали пороха. И всё же в тот момент Инэрис решила, что императрица права – потому что если кто-то и мог вести в бой эти остатки былого величия, то это была она.
Теперь, сидя в зале совета лицом к лицу с представителями аристократии и промышленных корпораций, Инэрис сильно сомневалась в своём решении. Никто здесь явно не собирался объединяться вообще – под её властью или чьей-либо ещё. Даже попытка выступить с вдохновляющей речью оказалась безуспешной – её попросту прервали панические возгласы людей, которые больше всего боялись, что война придёт в их собственный дом.
- Что с Грейнкеруром? – расслышала Инэрис возглас из левого крыла. Она хотела было ответить, но и это оказалось невозможно, потому что возглас тут же потонул в десятке ещё более разгневанных голосов.
- Они думают, что мы их защитим, - сказала Инэрис тихо.
Аврора, сидевшая до тех пор молча, сжав зубы, и похожая на мраморное изваяние, кивнула головой.
- Прошу внимания! – произнесла она в микрофон.
Зал взорвался новой волной ропота.
Аврора снова замерла, выжидая. Крики раздавались изо всех концов, разными голосами и разными словами… но суть их была одна. Императрица опустила глаза на горизонтальный экран, вмонтированный в столешницу. По экрану медленно проплывали сводки из пограничных секторов. Она успела прочитать с полсотни, когда на плечо ей легла тонкая рука.
Она сама готова была взорваться от подступавшей к горлу паники. В сердце Авроры не было и грамма той уверенности, что демонстрировало её лицо.
Аврора боялась, что всё, чем она жила последнюю тысячу лет, вот-вот сгинет. Боялась, что империя, которой она отдала жизнь, окажется неспособной отразить первую же волну атак. И пока что страх её находил воплощение в реальности. Планеты горели одна за другой. Только зная все детали инфраструктуры Кариты, можно было понять, по какому принципу выбираются цели – враг бил по верфям и транспортным узлам, лишая огромного осьминога империи главных нервных центров.
Но было ещё что-то в рисунке этих атак, чего Аврора осознать не могла. Каждая следующая становилась для неё неожиданностью и уколом отдавалась в сердце, будто бы удары ножа впились в её собственное тело.
- Сделай же что-то, - прошипела Элеонор, сидевшая по левую руку от императрицы. Аврора снова окинула взглядом зал. Элеонор легко было говорить. Элеонор сама не знала, что делать, и не желала задумываться о том, что может не знать и она.
Аврора покосилась на Инэрис, искоса и с опаской смотревшую на неё саму. Инэрис тоже ждала от неё каких-то слов, но слов не было. Аврора отлично понимала, что никто здесь не захочет рисковать собой и собственными мирами, чтобы отразить атаку. Едва она предложила в начале заседания создание единого комплекса вооружённых сил из разрозненных гвардий и дружин, как начался хаос, который длился до сих пор. Герцоги и магнаты с упоением уличных торговок обличали друг друга в грехах, накопившихся за сотни лет.
Аврора перевела взгляд на Галактиона. Тот стоял чуть позади, прямой и безразличный ко всему. С тех пор, как Аэций вернулся с Редеи, он был таким всегда, и иногда Аврора сомневалась, стоит ли вообще рассчитывать на него.
Казалось, всё происходящее не трогает Галактиона ничуть. Это был не его мир – и Аврора понимала, что отчасти Галактион прав. Вряд ли он мог жалеть людей и города, которых никогда не знал.
Аврора поджала губы и несколько раз стукнула ладонью по столу, в очередной раз пытаясь призвать собравшихся к тишине. Никто, кажется, не заметил её жеста. Только Инэрис встала и двинулась к выходу.
В этот момент Аврора запаниковала по-настоящему. Она чувствовала, что эта её слабость вот-вот оттолкнёт одного из двух человек, кто ещё был верен ей.
Утром она обсуждала это с Галактионом. Они смотрели фотографии членов совета и обсуждали, возможно ли гарантировать чью-то поддержку. Галактион сказал тогда:
- Тебя предадут все, Аврора. Я говорю это не потому, что хочу причинить тебе боль. Просто среди твоих союзников нет никого, кто способен быть верным до конца.
Тогда по спине Авроры пробежал холодок. Осадок от разговора остался на весь день, и, быть может, именно он не давал сейчас сосредоточиться и подобрать слова.
Никогда Аврора не принуждала никого к верности силой. Её методы были тоньше и действенней, и она всегда выходила победительницей, миновав конфликт.
Сейчас времени на интриги не было. Конфликт пылал пожаром в зале сената, и оставалось лишь ждать, когда пламя утихнет достаточно, чтобы говорить.
Едва Аврора закончила эту мысль, как по залу пронёсся пронзительный свист, в котором потонули голоса спорщиков, а ещё через секунду раздались хлопки выстрелов.
Зал смолк в один миг. Будто остановилось время, и на Каранас накатилась волна смерти. Аврора и сама решила было на секунду, что конец пришёл вот так быстро, без предупреждения и шанса на победу.
