Чужой престол (СИ) - Шнайдер Анна

Роланд

Только вернувшись во дворец, канцлер понял, насколько же на самом деле не желал сюда возвращаться. Потому что это означало возвращение к прежней жизни, в которой он был важной персоной, но при этом являлся человеком, которого не хотели замечать — будто стыдились. К нему обращались при необходимости, его мнение учитывали, его уважали. О его происхождении благоразумно не вспоминали, зная, что у канцлера достаточно власти для того, чтобы доставить проблемы. Но при всём этом он всегда ощущал себя львом на цепи. Да, важный и опасный, но на цепи ведь. И на ступеньку ниже остальных — потому что не человек, а животное.

В обществе принцессы Роланд терял это ощущение. Именно в её обществе — остальные сопровождающие, разумеется, тоже относились к канцлеру не совсем так, как альтакцы. Но всё же только принцесса была по-настоящему, искренне дружелюбной. То, что она признательна ему за поддержку и советы, очень чувствовалось.

И Роланд хотел, чтобы Анастасия была счастлива здесь. Пусть они с Огденом понравятся друг другу, и он забудет свою Каролину. В конце концов, она молодая симпатичная девушка, ей можно просто дать денег — и Каролина легко найдёт себе жениха. Держать её во дворце, мягко говоря, недальновидно.

Удивительнее всего для Роланда было то, что Огден, в принципе, это понимал. Но отчего-то отказывался увозить любовницу прочь с глаз принцессы. Во всём остальном младший сын короля Фредерика проявлял завидное благоразумие, по крайней мере, по сравнению со своими братьями, но только не в этом. Что Фокс только ни делал, пытаясь уговорить молодого короля отослать Каролину! Не прекращать с ней отношения, если не можется, — хотя бы отослать. Но Огден упёрся как баран — не сдвинуть. Нет, и всё.

Хорошо, что Анастасия оказалась такой понятливой и не стала взбрыкивать и затевать скандал, иначе им обоим досталось бы от Арена. Причём Роланд не сомневался, что Огдену досталось бы гораздо сильнее, чем ему. Хотя бы потому что канцлер был нужен императору — кто-то же должен управлять Альтакой, — а вот Огден не слишком. И за нанесённую племяннице Арена обиду третий сын Фредерика наверняка лишился бы если не жизни, то престола. Впрочем, такой вариант до сих пор вполне возможен — Роланд предполагал, что рано радуется. Тем более что…

Да. Оглядевшись по сторонам, Фокс увидел Каролину. Она была здесь, стояла рядом с возвышением, на котором находились два золотых трона, и смотрела на Анастасию с болезненным любопытством. Глаза девушки сверкали, как две звезды, щёки алели румянцем, губы были нервно поджаты, и в целом её волнение очень ощущалось. Но Каролина была достаточно умна, чтобы хотя бы не демонстрировать собственное превосходство или презрение, — это немного утешало.

В витражные окна заглядывало вечернее солнце и, распадаясь на тонкие разноцветные лучи, раскрашивало тронный зал в разные цвета. От этого все присутствующие, застывшие в полнейшей тишине, пока Анастасия и канцлер шли к Огдену, словно находились в движении. Разноцветный свет, скользя по ткани костюмов и платьев, заставлял мужские и женские фигуры танцевать, краснеть и бледнеть, улыбаться и хмуриться. И у Роланда из-за этого возникло странное и немного страшное ощущение сна, усиливающееся с каждым шагом. Он шёл почти бесшумно, принцесса немного цокала каблучками своих туфелек, и эти звуки, моментально превращающиеся в эхо, погружали в какое-то оцепенение.

Чтобы избавиться от него, Роланд посмотрел на Огдена. Молодой король изучал принцессу, и лицо его казалось выточенным из камня. Совершенное, спокойное и беспристрастное. Будто не на живую и восхитительно прекрасную девушку смотрит, а на статую, которую привезли к нему во дворец, чтобы стояла посреди холла. Канцлеру хотелось воскликнуть: «Улыбнись, дурень!» — но он, конечно, промолчал.

Наконец они дошли до Огдена, и Роланд, остановившись буквально в паре шагов, отпустил руку Анастасии. Сделал шаг в сторону и громко произнёс:

— Ваше величество, по вашему приказу я привёз вашу невесту. Её высочество Анастасия, — Фокс поклонился принцессе, — его величество Огден.

Он отвесил ещё один поклон, ожидая, что сделает король. Огден знал правила этикета, должен был помнить слова — но, мало ли, вдруг позабыл?

— Очень рад видеть вас, принцесса, — сказал Огден наконец, спустя несколько мгновений напряжённой паузы. — Мой дом — ваш дом. Примете ли вы приглашение остаться в нём?

Анастасия тоже ответила не сразу. Пару секунд медлила, изучающе глядя на Огдена. И сказала в итоге очень тихо, гораздо тише, чем говорили король и канцлер:

— Я буду гостьей в вашем доме, ваше величество.

Всё было верно — если бы Анастасия желала немедленно выйти замуж, она бы сказала не «гостьей», а «хозяйкой». Однако слово резануло Роланда ножом по сердцу.

Анастасия заслуживала быть здесь совсем не гостьей, но сможет ли Огден быть при ней хозяином? Хороший вопрос.

Анастасия

Тронный зал был воистину огромных размеров, и людей в нём собралось… Принцесса даже боялась представить сколько. Так полагалось — в Альтаке уж очень любили церемонии. Но Анастасии было немного не по себе от подобного количества присутствующих.

Поэтому она старалась отвлекаться на обстановку, которая действительно была очень красивой. Светлые стены, выложенные мрамором, отмытый до зеркального блеска пол, витражи в окнах. Окна в этом зале были другой формы, не такой, на которую Анастасия обратила внимание, когда шла по улице, — вытянутые не в ширину, а в длину. Этим они напоминали императорский дворец в Альганне. Правда, стоило посмотреть на людей, толпящихся в зале, как это ощущение сразу пропадало. В Альганне настолько пышных платьев почти не носили, Анастасия даже чуть улыбнулась, разглядывая местных дам. В столице своей страны она подобных нарядов и не видела. Юбки, по-видимому, были на каких-то каркасах — иначе непонятно, откуда такая пышность? Впрочем, есть в этих платьях и своя прелесть — в результате мужчины не могут подойти к женщине слишком близко. Захочет поцеловать, и то не дотянется, споткнётся о юбку…

На Огдена Анастасия посмотрела, уже подходя к концу зала — туда, где стояли два трона на возвышении. И отстранённо подумала, что в жизни нынешний король Альтаки выглядит ещё привлекательнее, чем на магпортретах, — вот только эта красота мало трогала сердце девушки.

Огден был одет в традиционный для королей Альтаки светлый камзол с красными манжетами и такого же цвета воротником. А на голове у мужчины поблёскивал золотой обруч — символ королевской власти. Если Анастасия согласится стать женой Огдена, на официальных приёмах будет носить примерно такой же, только меньше и тоньше.

Если согласится…

Несколько ничего не значащих и полагающихся по этикету фраз — и в зале заиграла музыка. К сожалению, Анастасия и Огден должны были танцевать первыми, причём в одиночестве, остальным дозволялось присоединиться только со второго танца. И принцесса сразу внутренне сжалась: не дай Защитница ещё опозориться при всех, когда столько людей на неё смотрит! Малейшую оплошность заметят. Как же жаль, что нельзя выбрать партнёра и танцевать с Роландом. В конце концов, он ведь правит Альтакой вместо короля, почему бы и не потанцевать вместо Огдена…

Бессмысленные мечты, Анастасия понимала это и сама.

Она изо всех сил старалась не споткнуться, танцуя с Огденом, который отчего-то просто молчал и не пытался ни о чём поговорить. Он даже почти не смотрел на неё — его взгляд блуждал где-то за пределом её головы. Подобное, конечно, нельзя назвать прямым оскорблением, но… у Анастасии вновь появилось ощущение собственной ненужности. Правда, без примеси презрения, как это было в Альганне.

И она, усмехнувшись, решила завести разговор сама.

— Зачем же вы приняли предложение дяди, если настолько не желаете жениться на мне? — спросила принцесса и сама удивилась от того, сколько язвительной насмешки прозвучало в её негромком голосе.