Белый Шиповник и Черные Ягуары (СИ) - Консуэло Ольга

Всё это было ужасно странным, настолько, что никаких идей о причинах происходящего ни у кого из друзей не было. Однако все они были твердо уверены, что хотя обе пропавшие и обнаружились в катакомбах, они пришли туда не сами, кто-то или что-то заманило их туда или даже притащило насильно. При этом Инса не менее твердо была уверена в том, что в катакомбах самих по себе ничего опасного ңет. Это было не совсем яснознание, но очень близкий к нему голос интуиции, уже не раз дававшей ей правдивые подсказки.

Поэтому в пятницу после обеда они снова собирались отправиться ңа поиски места, где находилась призрачная Ани. Тем более, что на эти выходные Ренц, как и вся его группа, отправлялся домой и помешать им не мог. О том, что сегодня после обеда он уедет в Циннаверру, парень сообщил Инсе еще накануне вечером, и она даже согласилась прийти проводить его до ворот после окончания занятий, как она сама себя убеждала — чтобы удостовериться, что он точно уехал.

В общем, выждав на всякий случай полчаса после того, как Ренц покинул территорию ЦМУ, друзья, прихватив фонарики и свои «наборы картографа», отправились в катакомбы. Они опасались, что после второго случая вход будет закрыт, но к их огромному облегчению этого не случилось. Не было даже никаких сигнальных чар. Видимо, преподаватели тоже были убеждены, что проблема ңе в катакомбах.

В этот раз друзья решили начать с боковых ответвлений коридора номер один. В общем-то, они не рассчитывали, что нужное им место находится в одном из них, просто хотели убедиться, что через эти ответвления нет проходов еще в какой-нибудь большой коридор, который они пока не обнаружили.

Ответвление один-один заканчивалось тупиком, один-два — выходило в коридор два и уже было помечено ими со стороны коридора два как два-три, но на случай того, что кто-нибудь из них однажды окажется здесь без карты, они добавили к этой пометке «один-два», а к пометке «один-два» со стороны коридора один — пометку «два-три», чтобы с обеих сторон иметь возможность определить, куда ведет это ответвление.

Третье же ответвление действительно вело в новый большой коридор. Они были в этом уверены, потому что, пройдя по этому новому коридору в обратном направлении, они уперлись в тупик — очередное круглое помещение, из которого не было другого выхода. Так что теперь у них появился и коридор номер четыре. Но главное было не это — в обнаруженном тупиковом помещении они нашли не только клочок ткани, но и тщательно затертые следы какого-то графического заклинания на полу. К сожалению, что бы там ни было изображено, понять это было совершенно невозможно — не осталось ни одного узнаваемого символа, одни смутные энергетические следы.

— Может, скажем преподавателям? — спросила Кита.

— А как мы им это объясним? — поинтересовался Терд.

— Ну, не знаю, может, просто подбросим записку с изображением карты, на которой отметим это место?

— Ну да, и они тут же определят, что это были мы, — парировал Терд. — Ведь, в отличие от нас, среди них немало сильных магов, способных это сделать. Да и что тут найдешь, всё же стерто?

— Но ты же сам сказал, — не сдавалась Кита, — что среди них много сильных магов. Может, они что-нибудь и нашли бы.

— А может, они и нашли, — вмешалась в спор Инса, — просто не стали об этом распространяться. Как бы хорошо ни была информирована Хела, но ведь она не может знать всего. Я согласна с Тердом — смысла в этом не будет никакого, а вот возможности исследовать катакомбы мы можем и лишиться. Да и в конце концов, что бы ни произошло с этими девушками, в результате они ңе пострадали.

— Ну ладно, — согласилась Кита, — вы меня убедили.

ГЛАВА 12

В этот конечник на ясновидении они перешли к тренировкам концентрации. В отличие от упражнений на расслабление, упражнения на концентрацию казались Инсе весьма утомительными — нужно было сосредоточенно смотреть на небольшую черную точку, проставленную на белом листе бумаги, расположенном на уровне глаз на расстоянии примерно тридцати сантиленсов. Моргать, конечно, было можно, а вот отводить взгляд — нет. Сначала они концентрировались пятнадцать минут, потом, после упражнения на расслабление, — двадцать, потом — полчаса. Инса и Кита хоть и с трудом, но терпеливо справлялись с задачей, а Терд весь извертелся и даже получил несколько замечаний от аны Бентегес, успокоившись только после того, как преподавательница пригрозила ему дополнительными занятиями.

Весь перерыв перед занятием по рунам парень недовольно бухтел, жалуясь на дурацкие нововведения ана Неграссо. Девушки были с ним полностью согласны, однако придерживались мнения, что заниматься всё равно надо, раз уж этот предмет теперь обязателен, и кое-как убедили Терда, что лучше побыстрее освоить эту технику, чтобы потом больше қ ней не возвращаться.

Как только ан Юргельтессен вошел в аудиторию, он сразу же пристально уставился на первый ряд, а через минуту попросил Тинью, которая тоже выбрала руны, а не кулинарную магию, подойти к нему. Внимательно осмотрев студентку, он сообщил присутствующим, что на Тинье стоит очень мощный «шлем ужаса» — став, защищающий человека от внешних угроз, но при этом в качестве побочного эффекта затрудняющий течение магических потоков и использование магии тем, кого он защищает.

«Ну конечно! — подумала Инса. — Вот почему ощущение от Тиньи показалось мне знакомым! Мы ведь уже проходили «шлемы ужаса» и я видела их работу».

Ан Юргельтессен успокоил разволновавшуюся Тинью, заверив её, что для нее это совершенно неопасно, наоборот, на ней теперь сильная защита. А вот от чего именно, они все вместе сейчас и будут разбираться, посвятив занятие, раз уж так получилось, теме «шлемов ужаса».

Отправив Тинью на место, преподаватель начал рисовать на доске став, давая пояснения для студентов:

— В данном случае мы имеем нетипичное нанесение — прямо на ауру человека с помощью энергетических линий. Такое используется довольно редко, так как требует большой аккуратности, поскольку, если допустишь ошибку, сразу переделать будет уже нельзя, придется ждать не менее трех часов. Вот если став наносят энергетическими линиями на предмет, тогда их можно сразу же стереть и всё переделать, но не в том случае, если он наносится на ауру живого существа. Именно поэтому «шлемы ужаса» обычно просто рисуют на теле или даже на каком-либо предмете, который защищаемый просто носит с собой. Это и удобнее — если став стереть или перестать носить с собой предмет, то и действие защиты прекращается вместе с вызываемыми ей затруднениями в использовании магических потоков. В данном случае сам став тоже очень необычный. Как вы видите, «шлем ужаса» представляет собой восьмилучевой став, на каждом луче которого изображены руны. Помимо традиционного для «шлемов ужаса» защитного круга в центре, нанесенного, очевидно, для усиления защитного эффекта целых три раза, а также рун альгиз, нанесенных на концы нечетных лучей, на которых располагаются руны, защищающие от физического воздействия, на концах четных лучей, на которых размещаются руны, защищающие от воздействия магического, мы видим руны ансуз, что для «шлемов ужаса» как раз нехарактерно. Более того, в защитных кругах, расположенных на тех же четных лучах, которые также используются для защиты от магического воздействия, мы видим не руны вуньо, призванные ослаблять воздействие извне, и не руны турс, призванные блокировать воздействие, а руны хагалаз, предназначенные для разрыва связей. В совокупности с использованием рун альгиз, которые могут обозначать, в том числе связи высшего порядка, это можно интерпретировать как защиту от магического воздействия, которое может быть направлено через какую-то связь, причем связь, также образовавшуюся магическим путем, а не через действия людей. В общем, хотя, безусловно, не зная точного текста оговора, с которым наносился став, мы можем определить его назначение только примерно, в данном случае можно совершенно определенно сделать вывод о том, что очаровательную ану Боргаран неизвестный доброжелатель защитил, причем очень мощно, поскольку действие данного става продержится не меньше четырех месяцев, от магического воздействия, которому она может подвергнуться через связь, также образовавшуюся магическим путем.