Гавань (ЛП) - Кент Клэр

— Кого ты хочешь? — хрипло выпаливает Джексон.

— Тебя. Тебя. Только тебя, — мне все равно, кажусь ли я бесстыжей или пьяной. Это правда, и я должна это сказать.

Он издает рычащий звук, который звучит почти дико, и вбивается в меня быстро и сильно.

Меня это решительно устраивает. Ощущения во всем моем теле настолько приятные, что все ноет и пульсирует, пока внутри нарастает оргазм. Я охаю и задыхаюсь, пытаясь дотянуться до него.

— Кого ты… — Джексон начинает вопрос, но не может закончить его. Выражение его лица внезапно искажается от удовольствия. — Ох, бл*дь.

Он вот-вот кончит. Я вижу и чувствую это. Но я почти, почти у цели. Он продолжает двигаться, толкаясь в меня, когда наступает его кульминация. От этого его лицо преображается, и вид этого тоже выводит меня из себя.

Я выкрикиваю его имя, когда кончаю, безуспешно пытаясь заглушить свои звуки, уткнувшись в его плечо. Затем мы оба дрожим и содрогаемся, упиваясь спазмами разрядки.

Это хорошо. Так хорошо. Даже когда я смутно осознаю, что Джексон эякулирует в меня, и ему действительно не следовало этого делать.

Кажется, сейчас мне все равно. Джексон помогает мне выпрямить ноги, а потом падает на меня сверху, и я обхватываю его обеими руками.

— Бл*дь, — он тяжело дышит мне в шею. — Бл*дь, котенок. Это было… бл*дь.

— Угу, — это все, что я могу сказать. Я поглаживаю царапины, которые оставила на его спине и заднице.

— Прости.

— За что ты извиняешься? Все было здорово.

— Да, но мне следовало вытащить. Я не знаю, что именно… Я не должен был вот так срываться.

— Все в порядке. Маловероятно, что я забеременею. Мы просто постараемся быть более осторожными.

— Да, — он целует основание моей шеи. Затем поднимает голову и целует меня в губы. — Обычно я лучше контролирую себя.

Сухое самоуничижение в выражении его лица заставляет меня хихикнуть.

— Да, это так. Но я уверена, что твой мастерский контроль вернется достаточно скоро.

Джексон усмехается и скатывается с меня, переворачиваясь на спину. Прежде чем мое тело успевает привыкнуть к свободе от него, он притягивает меня к себе и обнимает одной рукой.

Это даже к лучшему. В любом случае, на самом деле я не хотела от него освобождаться.

Глава 9

Мы долго лежим вместе. Кажется, я действительно погружаюсь в легкую дремоту, хотя и не осознаю этого.

Меня возвращает в сознание ощущение того, что Джексон подвигается и покрывает легкими поцелуями мой подбородок, а затем спускается вниз по шее.

Меня это не удивляет. Ему часто нравится делать это во второй раз (а то и в третий). Особенно когда мы занимались сексом всего раз в несколько недель. Хотя обычно он сразу же принимается за дело, пока я не успела предположить, что все кончено, и не направилась обратно в свою комнату. Но я не планирую никуда идти сегодня вечером, и он должен это знать. Так что у нас была возможность отдохнуть.

Я улыбаюсь в темноте и запрокидываю голову, чтобы дать ему больше доступа к моей шее. Джексон гладит меня по волосам, покусывая и дразня. Это приятное ощущение. Поразительно нежное.

Может быть, дело в том, что мы не сразу перешли к делу, но Джексон кажется мягче. Медленнее. Он опускается к моей груди и уделяет ей много внимания. Так много, что вскоре я не могу держать бедра неподвижными. Они беспокойно ерзают. Мои руки перестают сжимать простыни и начинают ласкать спину, руки и голову Джексона.

Когда я начинаю бормотать нежные мольбы, он скользит одной рукой вниз к моей киске и трахает меня двумя пальцами, пока я не достигаю оргазма.

— Мне нравится смотреть, как ты кончаешь, — говорит Джексон, прокладывая дорожку поцелуев вниз к моему животу. Мое тело все еще содрогается от восхитительных спазмов, и я еще не отдышалась.

— Почему? — мои пальцы теперь в его волосах, запутываются в густых волнах. Их действительно нужно как можно скорее подстричь. Они почти достаточно длинные, чтобы завязать их в конский хвост.

— Почему? Что это за вопрос такой? — Джексон добрался до моего паха, раздвигает мои бедра и трется лицом о мою киску. — Почему это не может просто нравиться мне?

— Может. Но обычно на это есть причина, — я снова возбуждаюсь. Мои руки сжимаются в кулаки в его волосах.

— Мне нравится смотреть, как ты теряешь контроль. Ты почти никогда этого не делаешь, — он раскрывает меня пальцами и несколько раз проводит языком по клитору.

Я задыхаюсь, и мне приходится сдерживаться, чтобы не прижаться к его лицу.

— Я не настолько плоха.

— Ты вообще не плоха, — он снова скользит пальцами внутрь меня и двигает ими, дразня мой клитор ртом. — Ты потрясающая. Ты такая храбрая. И такая сильная. И все равно почему-то такая… такая сострадательная. Но ты не так уж часто ослабляешь бдительность. Я единственный, кто может видеть тебя такой.

Я вот-вот кончу снова. Я пытаюсь оседлать его пальцы и вонзаю ногти в кожу его головы. Но его слова сводят меня с ума не меньше, чем его прикосновения. Мне удается выдохнуть:

— Видеть меня какой?

— Вот такой. Открытой. Обнаженной. Страстной. Нуждающейся, — Джексон с с силой посасывает мой клитор, пока я не всхлипываю и не сотрясаюсь от глубокого оргазма. Затем он прокладывает дорожку поцелуев вверх по моему телу, бормоча: — И вот такой. Мягкой. Запыхавшейся. Теплой. Удовлетворенной, — в его голосе слышится улыбка, когда он касается моих губ, и я вижу ее на его лице, когда он смотрит на меня сверху вниз. — Никто, кроме меня, не увидит тебя такой.

В конце тембр его голоса слегка повышается, и я вдруг задумываюсь, не вопрос ли это. Я отвечаю на него в любом случае. Обхватываю его лицо рукой.

— Никто, кроме тебя, Джексон. Ты действительно должен был бы уже это понять.

Он издает гортанный звук, который почти похож на рычание, но не совсем. Затем целует меня в губы, и поцелуй очень быстро становится глубоким. Я протягиваю руку между нашими телами к его члену. Он снова полностью возбужден, и я жадно прикасаюсь к нему, пока мы целуемся.

Вскоре Джексон прерывает поцелуй, чтобы занять позицию между моих ног. Когда он входит в меня, я обхватываю его ногами, и мы раскачиваемся в унисон, с одинаковым голодом.

И я чувствую себя единой с ним в этом. С ним. По-настоящему. Не только наши тела трахаются, но и что-то еще… гораздо большее… делает нас единым целым.

Все дело в этом. Я уверена, что дело именно в этом. Это внезапное, пронизывающее до костей знание заставляет меня плакать.

Я даже не уверена, с чего все начинается, но вскоре слезы скапливаются в моих глазах и стекают по щекам. Джексон все еще трахает меня — большой и сильный, теплый и нежный — и это все, чего я хотела. Это так приятно. Возможно, я даже смогу кончить снова. Но я не могу перестать плакать.

В этом нет никакого смысла. Я почти никогда больше не плачу. Так что почему я плачу сейчас… без всякой на то причины… это сбивает с толку. Ужасает.

Может быть, мы подходим к тому моменту, когда самый мягкий сдвиг может сломать нас, и это переломный момент для меня.

Я пытаюсь скрыть это, но Джексон все равно это видит. Конечно, он знает. Его ритм замедляется, а затем останавливается. Затем его член выскальзывает из меня, и он приподнимается надо мной на обеих руках. Его голос мягкий и грубоватый, когда он говорит:

— Я думал, ты этого хотела.

Его голос звучит почти сломленным, и это заставляет меня плакать еще сильнее.

— Я неправильно понял? — теперь он сидит на кровати. Отдаляется от меня. — Я не зашел слишком далеко? Я думал, мы… мы с этим разобрались. Я думал, мы вместе. По-настоящему.

— Так и есть! — я почти задыхаюсь от этих слов, так отчаянно я хочу, чтобы они были сказаны. — Мы вместе.

— Но ты все равно несчастлива. Я не могу сделать тебя счастливой.

— Можешь… — я обрываю любой аргумент, который готовился сорваться с моих губ. Я сажусь на кровати, как и Джексон, и вытираю слезы обеими руками. Мне вдруг стало ясно кое-что из того, что раньше было скрыто в тумане. — Я счастлива с тобой. Мне не нужен никто другой. Но мне нужно… Мне нужно нечто большее. В моей жизни, — я прочищаю горло от хрипоты и продолжаю вытирать слезы, которые, кажется, никогда не прекратятся. Я натягиваю простыню на грудь, так как я совершенно голая.