Перерождение (СИ) - Крейдун Мила
Анд на время стушевался. Он явно не ожидал ничего подобного.
– Слушаю, – быстро пришёл он в себя.
– Не особо есть сейчас время трепаться, – отозвался правитель города, авторитет которого резко возрос буквально за последние пару минут. – Останови остальных. На мои звонки эти идиоты не отвечают. Нам есть о чём поговорить. Проверьте пока заодно, не появлялось ли у вашего периметра странное огромное красное дерево за последние пару дней. И в каком оно состоянии сейчас.
***
Атти не могла просто так покинуть город и отправилась с несколькими плодами к Итану.
Дива сказала, что его не было среди заражённых, но лучше было перестраховаться и угостить их яблочками. Так, на всякий случай. Лишними не будут.
Абоны простились с ней при выходе из больнице и отправились по своим делам.
Атти не могла не вздохнуть с облегчением. Как и не отметить тот факт, что старший многозначительно посмотрел на Оаэ, а та кивнула, словно получила молчаливый приказ.
Аттика не знала как к этому относиться. Это одновременно было приятно и раздражало.
Итан был ей рад.
Она уже была у него в гостях пару раз и влюбилась в четырёхлетних близнецов-сорванцов, рванувших к ней с порога и почему-то сразу привязавшихся и принявших чужую тётку как родную.
Атти не могла не улыбнуться при виде белокурых кудрявых мальчишек.
Они уплетали уже по третьему золотому волшебному яблочку, когда на айкор поступил вызов от Гвилима Хора.
– Да, – приняла она звонок.
– Плоды работают, – без обиняков начал генерал. – Но их недостаточно, чтобы спасти все города. Золотым дерево стало лишь у нас. Остальные красные просто погибли. Ты можешь с этим что-то сделать?
Аттика с шумом выпустила из лёгких воздух.
«А я откуда знаю!?», – хотелось прокричать ей в ответ.
– Ох, и не простое дело быть ведьмой, – съехидничала Дива.
– Попробую, – сдержанно ответила Атти, игнорируя интеллект.
Ей уже начало казаться, что будь она обычной работягой в парниках, жизнь её была бы гораздо легче.
«Легче, но не приятней», – одёрнула она себя.
Свобода, власть, богатство, приключения, магия просто так не даются, – улыбнулась иномирянка. – У всего есть цена.
– Надеюсь на тебя, – ответил мэр и отключился.
«Вот это вера», – на пару секунд потеряла Аттика дар речи.
С одной стороны, подобное доверие было приятно, а с другой… это было нелегко.
Она решительно поднялась.
– Уже уходите? – встрепенулась госпожа Итан, которая упрямо игнорировала просьбы Атти обращаться к ней на «ты», и чуть ли не боготворила и в ноги не падала от благодарности за милость, оказанную их семье, и спасение мужа.
А ещё очень гордилась тем, что Аттика у них бывает. И очень старалась быть просто благодарной, но не могла не думать о выгодах благосклонности ведьмы.
А у кого из нас нет тёмной стороны? – подумала Атти, пытаясь приглушить чувство неприязни.
В конце концов, мы видим в других то, что есть в нас самих.
И если нас что-то особо раздражает – это лишь повод серьёзней задуматься и заглянуть в саму суть Себя. Ту глубину и темноту, которую ты сама прячешь от себя.
Аттика попыталась улыбнуться ей как можно искренней.
– Да, Лили. Срочные ведьминские дела и всё такое, – попыталась она пошутить.
– Надеюсь, вы скоро навестите нас вновь? – даже не смогла усидеть на месте от нетерпения и волнения женщина, рванув за поднявшейся Атти.
– Да, конечно, – как можно мягче попыталась отозваться она и побыстрее убраться.
– Спасибо вам, спасибо, – схватила Лили её за руку, едва не поцеловав.
Атти в ужасе успела её вырвать, вскрикнув:
– Лили, это уже слишком! – С отвращением думая о том, что где-то там… в глубине своего естества… на самом деле… ей приятно подобное поклонение и почёт.
На этот раз Аттика скривилась от неприязни к самой себе. Осознания собственной тёмной стороны.
Власть. Почёт. Уважение. Как и богатство.
Сладкие, как мёд.
И через Лили Вселенная даёт ей это понять о Себе.
«Спасибо», – мысленно поблагодарила Атти.
Нет ничего хуже, чем врать себе, глушить и бежать от своей «тьмы».
В нашей тёмной стороне, как правило, зашиты самые мощные дары и ресурсы. Если можем смело смотреть ей в глаза. Если имеем смелость принять её и полюбить, отринув навязанные шаблоны. И если можем экологично проживать. В идеале не заражая других.
Например, ярость и гнев Атти уже давно научилась проживать самостоятельно.
Ещё когда жила среди людей, она уходила в лес и орала изо всех сил, сколько могла. И сколько хотела. Доставая всё это дерьмо из своих глубин. Из живота. Выталкивая. Выкрикивая. Вывизгивая. Матерясь, если требовалось. Посылая всех, если был импульс. И крича всё, что она хотела прокричать кому-то. Или себе. Или миру. Высказаться. Выплакаться. Прореветься.
Пока внутри не оставалась лишь пустота.
И Покой.
Удовлетворение. Умиротворение. Расслабленность. Облегчение. Часто понимание.
По-ко-й. Это более глубокое чувство. Первородное. Божественное.
Именно из него в идеале должны исходить любые другие эмоции и действия.
Аттика ещё не до конца понимала, как именно это даже возможно, но знала, что так дóлжно.
Покой – словно хлеб в бутерброде, без которого сам по себе бутерброд просто не может существовать.
Она могла понять Любовь из Покоя. Так Любит нас Бог. Кривых, косых и несовершенных. Не требуя ничего взамен или для себя…
А вот насчёт всего остального…
Аттике было ещё чему учиться и что постигать.
– Маленькая королева взрослеет, – усмехнулась Оаэ, оголяя верхние и нижние клыки.
– Что? – не поняла Атти, вырванная из размышлений и удивлённо уставившись на оркшу.
– Ничего, – отвернулась та, загадочно улыбаясь.
Внимание Аттики отвлекла чуть приоткрытая дверь в одну из квартир вдоль длинного коридора.
Она остановилась.
В крошечной щели сложно было что-то увидеть, но когда шаги её и орков стихли, Атти услышала тихий женский плач. Чуть изменила угол зрения и различила часть девушки, сидящей на полу и обхватившей колени руками.
Импульс.
Она жестом отдала приказ оркам оставаться в коридоре.
И шагнула вперёд.
В полутьму квартиры.
Девушка даже не отреагировала.
Не потому, что не заметила.
Ей было всё равно.
Ни до кого. Ни до чего.
Она лишь отвернулась.
Аттика опустилась рядом.
Напротив.
Эллен.
Не то, чтобы она её узнала, рассмотрев.
Атти просто знала, что это она.
Чувствовала.
Девушка была в джинсовке поверх красивого, но очень короткого платья. Одна босоножка на огроменном каблуке валялась около неё, вторая – на входе в квартиру.
– Эллен, – как можно мягче произнесла Аттика.
– Я беременна, – резко и весьма неожиданно выдала та. Лишив ведьму дара речи. – Их было трое. Я была в клубе. Думала, сорвала куш. На меня обратил внимание один из оборотней. Многие вокруг него вились, а он выбрал меня. Я не смогла отказать, когда он потянул меня в туалет. Убеждала себя, что я просто настолько сильно его завела, может, он даже потерял голову. Потом пришли ещё двое… Мне никогда не было так плохо… Я никогда не чувствовала себя так гадко… Но я не могла отказать. Даже сказать, что мне что-то не нравиться. Лишь молилась, чтобы это быстрее закончилось… Когда они ушли… Какое-то время я просто сидела под умывальниками… Не в силах подняться. В ужасе… Люди заходили и выходили. Большинство пытались не замечать, кто-то брезгливо отворачивался, кто-то смеялся. Почти все знали, что произошло. но никто…
Она смолкла.
Глотая ком.
Закрывая глаза.
От боли. Отчаяния. Позора. Горя.
Два горючих ручейка вновь проложили тихие следы по нежной коже искусственно усовершенствованных щёк.
– Я пошла к ним, когда узнала, – продолжила она. – Сказала, что беременна.
