Джанин Фрост - На дне могилы
— Тебе ничто не грозит.
У меня вырвался хриплый смешок.
— Парень, а ты не ошибаешься?
— Они не повредят тебе, Кэтрин.
Я стиснула телефон, поняв, что крылось в его голосе. Уверенность.
— Это твои гули, да? — выдохнула я.
На экране Кости перестраивал ближайших к нему вампиров, переводил их в укрытия от пуль. Теперь мне стала ясна первая сцена. Парламентер выдвинул требование, Кости отказал. Не надо быть гением, что бы догадаться, какое требование. Вот почему Кости посадил меня под замок. Знал, что я не дам кому-то жертвовать собой, если будет другой выход.
— Такой конец можно предотвратить, ma chérie, — говорил Грегор. — Выйди ко мне, и, клянусь, мои люди уйдут, ничем больше не повредив вашим.
— Ты что, не знаешь, что я заперта в этой распроклятой комнате?! — рявкнула я. — Даже если бы хотела, не могла бы никуда выйти.
— Тебе не надо двигаться с места, чтобы попасть ко мне, — почти промурлыкал он. — Я — Ночной Хват. Я мог бы дотянуться до тебя, если бы ты уснула.
Уснуть? В такое время? Стены дрожали от ударов пуль, а от картин на мониторах мне становилось совсем худо. Разве что удариться головой о стену, чтобы вырубиться?
— Легко сказать…
Голос мой дрогнул, лишился презрительной уверенности. Кости заботливо собрал мои вещи. В комнате было несколько книг, еда, напитки, письменные принадлежности и самое главное — таблетки.
Я взвешивала ответ, переводя взгляд от флакона с таблетками к сценам на мониторах. Менчерес говорил, что Грегор не хотел мне зла. И все меры предосторожности, принятые Кости, мешают Грегору не убить меня, а заполучить к себе.
Может, и опасно уйти к нему, но Кости и его друзья сейчас в большей опасности. Не могу я просто сидеть так в надежде на чудо, которое помешает перебить их всех у меня на глазах.
— Согласна, но есть условия.
Грегор удивленно протянул:
— Вероятно, ты не сознаешь серьезности положения.
— У меня вид с высоты птичьего полета, — возразила я, прикусив губу, — и все равно я ставлю условия.
Опять смешок.
— Я не причиню тебе зла, Кэтрин.
— Очень мило, но я не о том. — Господи, свежие силы гулей начали обстрел, смыкаясь с остатками первой волны. У меня мало времени. — Как только я окажусь у тебя, атака прекращается. Ты в ответе за то, чтобы отозвать их и больше не выпускать. Ты хочешь, чтобы я вспомнила, что было между нами? Хорошо, вспомню. Но если, вспомнив, я пожелаю вернуться к Кости… ты меня отпустишь, немедленно и без возражений. Рискнешь, Хват? Насколько ты уверен в себе?
Я нарочно испытывала его самоуверенность. Сама я не сомневалась, что никакие открытия не изменят моего отношения к Кости. Грегор, понятно, этого не знал. После столь откровенного вызова не согласился бы только колеблющийся, а он не казался мне способным на колебания.
— Я не отпущу тебя без защиты, если до такого дойдет. Позабочусь о надежном сопровождении, — последовал осторожный взвешенный ответ. — Да, я достаточно уверен в себе, чтобы рискнуть. Твои условия приемлемы.
Я не собиралась позволять ему играть словами.
— Поклянись жизнью, Грегор, потому что, если ты солжешь, я заберу твою жизнь.
— Ты мне угрожаешь? — Его это, кажется, позабавило. — Хорошо, клянусь жизнью.
Я глубоко вздохнула. Не то чтобы я доверяла Грегору, но придется рискнуть. Если не рискну и все погибнут, никогда себе не прощу. Господи, пожалуйста, пусть Грегор говорит правду и, пожалуйста, пожалуйста, пусть Кости поймет!
— Хорошо. Подготовь своих, я иду.
Я резко дала отбой и схватила бутылочку с таблетками, припасенную Кости на случай, если мне понадобится отбиваться от Грегора. Он и не догадывался, что с их помощью я пущу Грегора к себе.
Дон очень подробно объяснил дозировку. Четыре таблетки на прием. Если принять меньше, они вызовут нормальный сон. Я отвернула крышечку и забросила в рот две штуки, запила их водой из бутылки. Потом схватила ручку, лежавшую рядом с книжками. Таблетки всасывались быстро: я уже засыпала. Бумаги нет — я вырвала страницу из книги и нацарапала на узких полях: «Я вернусь…»
Слова расплылись перед глазами, я дописывала наугад. Потом в глазах потемнело.
Я опять бежала, хотя в этот раз за мной никто не гнался.
— Ближе, Кэтрин.
Я повернула на голос и увидела его впереди. Грегор улыбался холодной предвкушающей улыбкой. Увидев ее, я замедлила шаги.
— Помни наш уговор, — предупредила я, чувствуя, как тянутся ко мне невидимые щупальца его силы.
Глаза Грегора блеснули.
— Иди ко мне.
Секунду я колебалась. Оглянулась через плечо в надежде на появление Кости. Конечно, его не было. Он сражался за свою жизнь и за жизнь своих людей. Ну что ж, теперь я хотя бы могу помочь.
Я сделала последние шаги и позволила Грегору обнять меня. Что-то, должно быть его губы, скользнули по шее, но больше…
— Ничего не изменилось.
Я проговорила это, уткнувшись ему в грудь: он оказался таким дьявольски высоким. То смутное ощущение сна не исчезало, хотя воздух между нами, казалось, искрился.
— Не понимаю, — пробормотал он.
— Ты ко всему прочему еще и играть задумал, — прошипела я, взбудораженная мыслями о том, что сейчас происходит с Кости. — Давай, Грегор, «включай» своего хвата.
Он прижал меня крепче и зашептал:
— Должно быть, это ты. Ты меня блокируешь.
Вот дерьмо! Труднее всего было снять мысленные щиты, тем более рядом с незнакомцем, которому я не доверяла.
— Я стараюсь перестать.
Глаза у него загорелись.
— Промедление может дорого обойтись.
Черт его побери, он прав. Надо справиться, и быстро.
Я обхватила его руками за шею и пригнула его голову. Дотянувшись до губ, поцеловала, смутно удивившись знакомому ощущению. Он отвлек меня, жадно отвечая на поцелуй, и щиты закачались, затрещали. Отпусти, Кэт. Просто успокойся и расслабься…
Меня захлестнула свирепая боль, я словно выворачивалась наизнанку. В белом шуме помех я заорала бы, но у меня не было глотки, голоса, тела. Неописуемый ужас — лишиться собственной кожи и оказаться заброшенной в ничто. Чувство падения на сверхзвуковой скорости.
Когда все закончилось, я не воссоединилась со своим телом — я в него плюхнулась. Ощутила кровь, плоть, кости, зачарованно вслушалась в стук своего сердца — самый сладостный звук, какой мне приходилось слышать.
— Кэтрин.
Только теперь включились остальные чувства. Как видно, молекулярный перенос вышибает дух из всякого бедолаги, которому довелось его пережить. Я поняла, что больше не стою, хотя руки Грегора все еще обнимают меня. Мозг в замедленном режиме производил инвентаризацию: «Две руки, две ноги. Проверь. Пошевели пальцами, проверь. Ребро все еще болит — порядок. Сердце колотится, как отбойный молоток, — правильно». Но чего-то недоставало.
