Соня Сэнь - Колыбель чудовищ
Самир появился на свет в Фивах, средоточии культа Амона8, некогда великом городе, раскинувшемся на берегах Нила. Там же, спустя годы, погибла его мать — Истинная, поверженная рукой смертного воина, на которого ей вздумалось напасть для утоления жажды. Позже Фэрис, отец Самира, не раз говорил, что ее подвела безграничная самонадеянность: она всегда недооценивала силу людей. Самир рано обрел самостоятельность — отец, как всякий Перворожденный, предпочитал уединенный образ жизни. Несколько раз они еще пересекались в своих земных скитаниях, но никогда — по собственной воле; впрочем, Самира вполне устраивало такое положение вещей. У него было все необходимое для жизни в мире людей: богатство, сила, несколько постоянных вриколакосов, преданных ему душой и телом, и бессчетное количество смертных существ, даривших ему свою кровь — порой и добровольно. Ему нравилось жить в самой гуще человеческих судеб; нередко он сражался в человеческих битвах, упиваясь яростью схватки и кровью врагов. Его отец посчитал бы такое поведение безрассудством, недостойным Истинного. Рисковать вечной жизнью в его глазах было святотатством. Особенно — забавы ради, а не во имя великой цели.
Сейчас, по прошествии веков, прошлое затуманилось и казалось давним сном, одним из миллиардов увиденных им за бесконечно долгую жизнь. Мир изменился; изменился и он сам. Самир усмехнулся, подумав, что сейчас, как никогда прежде, напоминает своего отца — одинокого и равнодушного ко всем земным суетам. И как так случилось, что за всю эту бездну времени он так и не нашел себе подругу, которая разделила бы с ним его одиночество, с которой он мог бы продолжить свой род?.. Возможно, он сам виноват, зачастую отдавая предпочтение мужчинам, нежели женщинам — большинство Истинных по природе своей бисексуальны и способны в равной степени наслаждаться близостью с представителями обоих полов. Так уж вышло, что прекрасных юношей рядом с ним всегда было больше, чем дев, благо, что законы античного, да и современного мира такие отношения вполне допускали.
В его нынешней Семье было две женщины, с которыми бы он мог связать свою жизнь: Мия и Лейла. Мия, взрослая, мудрая, красивая, такая же сдержанная и немногословная, как и он сам, давно привлекла его внимание, и, если бы не Аскольд, он, пожалуй, попытал бы здесь счастья. Отношения с ветреной и взбалмошной Лейлой были категорически невозможны — по крайней мере, еще лет двести-триста. Да и внешне эта огненноволосая фурия его нисколько не привлекала. Интересно, кстати, в кого она уродилась такой рыжей — среди Истинных этот цвет волос был крайне редок…
У Самира было несколько любовниц-вриколакосов, которые были недурны собой, умны и образованны, но союз ни с одной из них не принес бы ему желаемого наследника. Возможно, настала пора покинуть Россию и переехать туда, где шанс встретить достойную Истинную был более высоким. В Штаты, например. Или Европу. Пока одиночество и темные сны не свели его с ума, как некогда Перворожденных.
Самир вздохнул, вновь возвращаясь к своим бумагам. На его плечах лежала ответственность за Семью, да и открывшего охоту на людей чужака следовало выследить как можно скорее, а он тут строит несбыточные планы. Что ж, в его распоряжении — вечность, и ему, в отличие от людей, спешить некуда.
* * *В этот раз она никуда не исчезла. Открыв глаза, Игорь увидел прямо перед собой кудрявый затылок и хрупкое оголенное плечико, белизну которого подчеркивал индиговый цвет простыни. Взгляд его упал на настенные часы напротив: ровно полдень. Хорошо же они поспали! Одно утешало: на работу ему сегодня идти не нужно было.
Осторожно приподнявшись на локте, Игорь принялся рассматривать лицо ночной гостьи. Сейчас, в ярком свете полуденного солнца, пробивающемся сквозь шторы, она не показалась ему прекрасной, но смертельно опасной хищницей, пришедшей за его кровью — худенькая, как подросток, с нежным пухлым ртом и ямочками на щеках, она выглядела такой беззащитной во сне… Неужели это она кусала его в шею, пила его кровь, а потом несколько часов изводила изощренными ласками? Игорь невольно коснулся своей шеи и ощутил под пальцами корочку затянувшейся ранки. Выходит, ему это все не приснилось. Вот она, кровососущая тварь, безмятежно спит в его постели, похожая на белокурого эльфа в золотистом сиянии солнечного света. Солнечный свет! Разве он ей не опасен? По идее, она должна была вспыхнуть и сгореть как спичка, оглашая комнату яростным воем. Но, похоже, ни один из последователей безумного ирландца9 до конца не знал всей правды о вампирах. В одном они были правы: люди не могли быть настолько красивы.
— Хватит на меня таращиться, — промурлыкала Мари, приоткрывая один глаз.
— Ты не спишь? — Игорь вздрогнул, машинально отодвигаясь подальше.
— Не надо бояться. Я же тебя не убила ночью.
— Почему ты… ну…
— Не воспламеняюсь? — она села в постели, ничуть не смущаясь своей наготы. Да и чего там было смущаться — настолько совершенного женского тела Игорь за всю свою жизнь не видел ни в одном глянцевом журнале.
— Это все предрассудки, милый. Как ты себя, кстати, чувствуешь? Я старалась не слишком тебя…истощить.
— Да… нормально. А я… я теперь…
— Нет, милый, вампиром не станешь. Простой укус тебя не заразит.
Игорь невольно вздохнул с облегчением. Происходящее казалось ему каким-то абсурдом, далеким от реальности: мирное утро, солнечный свет, сонная вампирша в его постели…
— Предлагаю для начала принять душ и позавтракать, — догадываясь, видимо, что творится в его голове, предложила Мари.
— Позавтракать? — забеспокоился он.
Мари расхохоталась звонким колокольчиком смехом, запрокинув голову.
— Не волнуйся, мне хватит стакана холодной воды. Я еще не успела проголодаться. А вот тебе не помешает чашечка крепкого кофе, милый.
Потянувшись с изяществом кошки, она выскользнула из постели и, обнаженная, направилась в ванную. Через минуту оттуда донесся шум льющейся воды.
— Ну, ты идешь?
Игорь, ошеломленный нелепостью ситуации, поднялся с кровати и, как во сне, пошел на ее голос. Что она предложит ему в следующее мгновение? Потереть ему спинку? Приготовить ему завтрак? Прокусить его артерию?
Душ они принимали вдвоем. Мари позевывала, расслабленно прильнув к его груди — наверное, привыкла спать в дневное время. Игорь осторожно касался мочалкой ее нежной кожи, боясь оцарапать ее, такую тонкую и нежную, почти прозрачную. Волосы ее, даже намокнув, продолжали топорщиться озорными пружинками.
— Ты очень красивая, — тихо сказал он.
Мари самодовольно улыбнулась.
