Дженнифер Арментраут - Тени
— Ты серьезно?
Дэймон встретил тяжелый взгляд своего брата.
— Не думаю, что шутил о чем-то подобном.
— А я не думал, что ты будешь так чертовски неосторожен, Доусон!
Дэймон исчез и снова появился в другом конце комнаты, с жестким позвоночником и напряженными плечами.
— Проклятье!
— Я не хотел, чтобы это произошло, — Доусон брал все на себя за свою ошибку, но в Дэймоне всегда было что-то, что заставляло его чувствовать себя ребенком, стоящим перед злым родителем. — Последнее, что я хотел сделать — это осветить ее и оставить след, но не похоже, что я мог не рассказать ей после. Она полностью понимает, что никто не может знать. Она не скажет…
— И ты ей веришь?
— Да, верю.
Глаза Дэймона вспыхнули.
— И только потому, что ты ей веришь, все остальные должны быть с этим согласны?
— Я знаю, что прошу о многом, но Бетани никогда никому не скажет.
Дэймон издал холодный лающий смех.
— Господи, ты глуп, братан, действительно, глуп.
Раскаленная волна поднялась вверх по его позвоночнику.
— Я не глуп.
— Позволю себе не согласиться, — прорычал его брат.
Руки Дэймона разжались и сжались по бокам.
— Я понимаю, ты огорчен, тем, что я пометил Бет, и тем, что она знает правду — для тебя грубая ошибка, но не то чтобы я хотел это сделать.
— Знаю, что ты не хотел, но это не меняет того факта, что это произошло, — Дэймон прислонился к стене, подняв подбородок. Напряжение исходило от него, и Доусон знал, что он пытается изобрести способ все исправить. Это то, что делал Дэймон.
Он все исправлял.
Дэймон издал низкий горловой звук.
— И так, ты поцеловал ее, и это произошло?
— Да, неловко, знаю.
Одна сторона его губ искривилась.
— И след слабый? — когда Доусон заверил его, он опустил подбородок. — Ладно. Тебе нужно держаться от нее подальше.
— Что?
— Может быть, ты не понял английский, на котором я только что говорил? — глаза Дэймона вспыхнули гневом. — Тебе нужно держаться от нее подальше.
Это было самым умным, что можно сделать — что он должен сделать. Оставить Бетани в покое. Но кисловатый вкус заполнил его рот. Представляя, что никогда не заговорит с ней снова или не дотронется до нее, заставило его кожу показаться слишком тесной.
— Что если я не могу? — спросил он, глядя в сторону, когда Дэймон нахмурился.
Его брат выругался.
— Ты что, шутишь? Это не трудно. Держись. От. Нее. Подальше.
Если бы это было так легко. Дэймон не понимал.
— Но в данный момент она светится. Ничего серьезного, но рядом Аэрум, и она не в безопасности.
— Вероятно, ты должен был подумать об этом до того, как подсветил ее задницу.
Прищурившись, Доусон качнулся в сторону брата. Гнев заставил его тело накалиться до реактивного снаряда.
— В самом деле? Так оно и есть? Тебя просто не волнует, если она пострадает?
— Меня волнует, если пострадаешь ты, — Дэймон сделал шаг вперед, сжав руки в кулаки. — Меня волнует, если пострадает Ди. Эта девушка, как бы грубо это ни звучало, ничего для меня не значит.
Доусон посмотрел на брата, рассматривая острые глаза и черты лица, идентичные его собственным. Забавно, как порой Дэймон казался ему совершенно чужим.
— Ты производишь такое же плохое впечатление, как Эндрю.
— Как угодно, мужик, — Дэймон гордо прошествовал через комнату, подняв брошенную подушку. — Я не человеконенавистник. Я констатирую факт, — он взбил подушку, прежде чем швырнуть ее на спинку. — Очевидно, что у тебя к ней чувства. Что-то большее, нежели то, что ты испытывал раньше.
Хорошо, без сомнения. Он никогда не терял своей человеческой формы рядом с человеческими девушками прежде. И, когда он думал о Бет, да, он никогда не чувствовал себя подобным образом.
— И из-за этого, тебе нужно держаться от нее подальше, — сказал Дэймон, словно его слово было законом. Он остановился перед Доусоном, сложив руки. — Я пойду к Мэтью и объясню, что произошло.
Спина Доусона выпрямилась.
— Нет.
Дэймон резко втянул в себя воздух.
— Мэтью нужно знать, что ты сделал.
— Если ты пойдешь к Мэтью, он пойдет к ДОД, и они заберут Бетани, — когда Дэймон открыл рот, Доусон шагнул вперед. — И не вздумай сказать, что тебе все равно.
— Ты просишь слишком много! — взорвался Дэймон. — Я должен предупредить остальных, на случай если твоя подружка поговорит о нас с таблоидами.
— Она не будет, — тихий голос Ди вторгся с вершины лестницы. Братья обернулись к ней. — Если Доусон верит, что Бетани станет молчать, тогда я верю ему.
— Ты не помогаешь, — выкрикнул Дэймон.
Она проигнорировала его.
— Мы все еще должны рассказать остальным, Доусон, потому что у них есть право быть подготовленными. Они должны знать, особенно, когда увидят ее след, но Дэймон может убедить Мэтью не идти к ДОД или к Элдерсу.
— Это не проблема Дэймона, — оспорил он. — Это моя проблема. Я должен…
— Если это касается тебя, это моя проблема, — раздражение оставило след на чертах Дэймона.
Стыд поднимался внутри Доусона, как мерзкий клуб дыма.
— Я не ребенок, черт возьми. Ты старше всего на несколько минут! Это не дает тебе…
— Знаю, — Дэймон потер бровь, словно она разболелась. — Я не хочу относиться к тебе как к ребенку, но, черт возьми, Доусон, ты знаешь, что должен здесь делать.
Ди возникла между ними, держа руки на бедрах, когда повернулась к Дэймону.
— Ты должен доверять в этом Доусону.
Один взгляд на лицо Дэймона сказал, что он предпочел бы сунуть голову в мясорубку.
— Это безумие.
Дэймон шагнул назад, кладя ладони на лоб.
— Ладно. Я понял, тебе… нужно убедиться, что она в безопасности, пока на ней след, и, да, может она и не скажет дерьма, но после ты не можешь избежать риска, что что-то подобное случится снова.
— Я могу себя контролировать, — сказал Доусон.
— О, какого хер…
— Не проси меня бросить ее, пока я даже по-настоящему не узнал ее, — когда слова покинули его рот, его воля была выкована из цемента и заправлена ядерной бомбой.
— Потому что мой ответ тебе не понравится.
Дэймон моргнул, словно был потрясен. И тогда Доусона поразило, что хотя он поступал по-своему большую часть времени, он никогда по-настоящему не противостоял брату. Даже Ди была удивлена.
— Ты не можешь это иметь в виду, — натянутым голосом сказал Дэймон.
— Могу.
— О, ради любви человеческого ребенка повсеместно, ты идиот, — Дэймон перелетел через комнату, встав лицом к лицу с ним. — Ладно, ты "узнаешь ее" и влюбишься, — последнее слово он выплюнул, как если бы проглотил ногти. — Что тогда? Ты собираешься попробовать остаться с ней? Жениться? Заиметь маленький домик, окруженный белым заборчиком, плюс двух тире пятерых детей?
