Ольга Горовая - Жажда ночи
Словно в насмешку над ее решимостью, горло запекло, а язык показался распухшим, перекрывающим глотку. Горло запекло от желания сделать хоть один, самый-самый маленький глоточек…
Лина выругалась, и вонзила ногти в ладони, почти испытывая и к себе, и к нему ненависть. За то, что была такой слабовольной. За то, что он сделал ее такой зависимой за несчастные двое суток…
— Катти, не борись, просто наслаждайся этим, — Грегори наклонился, хриплым шепотом отправляя в пекло ее здравый смысл, — наслаждайся, как и всем, что я тебе предлагал. Разве, хоть раз, тебе не понравилось, девочка? — Он искушал. Соблазнял тем, против чего у нее не было защиты или контраргументов.
И ей стоило что-то быстро выставить против этого. Очень быстро, если всю оставшуюся жизнь она не хотела провести бледной немочью, шарахающейся от самого слабого луча солнца.
Да, хорошо. Не то, чтобы хоть кто-то в зале подходил под такое описание, но… Лина сознательно себя накручивала, медленно и неуклонно отползая на пятой точке от этого чистого искушения, которым был сидящий подле Грегори.
И тут, ей в голову пришла идея. То, о чем давно следовало вспомнить, вообще-то. Лина даже устыдилась своей забывчивости, и того, на что променяла раненого друга.
— Я хочу увидеть Алекса, Грегори, — вздернув голову, непререкаемо потребовала следователь своим самым холодным голосом, на который оказалась способна так близко от Грега.
Вампир зарычал. По-настоящему. Почти серьезно пугая ее выражением глаз, которые вспыхнули ревностью. Но потом, очевидно, испытывая, все же, толику вины перед нею, Грег кивнул.
Он поднялся с пола и протянул Лине раскрытую ладонь, предлагая помощь.
А она, будучи бесхарактерным и слабовольным моллюском, приняла эту руку, крепко обвивая руки вокруг его тела. В последний раз, успокоила Катти себя, в самый последний. И спрятала лицо на груди своего вампира, жадно втягивая в себя его запах.
— Хорошо, девочка, — Грег наклонился, целуя ее в макушку, с усмешкой на своих губах, сжал пальцы на затылке, вынуждая ее откинуть голову, чтобы ему было удобней ласкать ее шею. — Пойдем, проведаем твоего друга. Я давно собирался сделать это. У меня есть кое-что для него. Только…. кое-кто, все время заставлял меня забывать об этом, — с насмешливой улыбкой, вампир впился в ее губы жарким поцелуем, врываясь языком в рот Каталины, покоряя, исследуя, заставляя принять его давление. И хрипло зарычав, обхватил ладонями ягодицы Лины, прижимая ее к своим бедрам, давая почувствовать твердую, напряженную плоть мужчины, которая упиралась ей в бедро. — Пошли девочка, можешь поговорить с ним. Недолго. Очень недолго…
И не позволяя ей отстраниться, он довольно усмехнулся тому, что дыхание Каталины уже было слишком частым.
Грегори потерся носом о ключицу девушки, жадно втягивая аромат стремительно бегущей крови, и накрыл ладонью потяжелевшую от желания грудь, перекатывая сосок под тонким, бледно-зеленым шелком, ни на кого не обращая внимания. Да и ей стало не до окружения.
Но все же, с сожалеющим вздохом, он прервался, обхватывая пальцами подбородок Катти.
— Пошли, пока я еще в состоянии позволить тебе подобное…
Ей было стыдно перед самой собой, но у Лины не было сил или слов, чтобы ответить, возмутиться подобными высказываниями Грега. Она едва удерживала сжатыми свои припухшие губы, чтобы не начать умолять этого самодовольного мужчину овладеть ею скорее…, и не просить его напоить ее своей кровью…
А чтоб его!… Пришлось еще крепче сцепить зубы и до боли вонзить ногти в ладони.
***
Когда Грегори привел Лину в комнату, где сидел Алекс, ей стало по-настоящему стыдно за то, что она забыла о друге.
Нет, он не был заключен в темнице, и никто не думал приковывать его цепями, или что-то типа того, как она уже представила себе, терзаемая совестью. Комната была похожа на ту, в которой очнулась сама Каталина в этом замке, только в ней не было смежных покоев.
Как и в спальне Грегори, обстановка не располагала к мыслям о роскоши, и Лина даже задумалась на миг, то ли это от того, что вампиры не нуждались в особых удобствах, то ли это Грег был настолько не притязателен, и выбирал подобные апартаменты.
Впрочем, ее, так же, сложно было назвать сибариткой, она всегда обходилась только самым необходимым. А в этом замке, к легкому смущению и ужасу Катти, это "самое необходимое" свелось до Грегори, и любого места, где она бы могла быть как можно ближе к нему.
Но сейчас было не самое удачное время размышлять о собственной непритязательности.
Алекс сидел на полу, опираясь на стену, уткнувшись затылком в камень. Он полностью игнорировал имеющуюся кровать и стул, стоящий около небольшого стола. Его глаза были закрыты, а лицо казалось напряженно сосредоточенным. Лина знала такое выражение на лице друга. Тот о чем-то серьезно думал, просчитывая варианты. Но о чем?
Казалось, что детектив даже не заметил их появления, когда они зашли. Однако, стоило Грегори негромко сказать: "прости парень, меня отвлекли", и достать что-то из кармана, в чем Лина, с удивлением узнала мобильный телефон, как друг был уже на ногах, и почти так же быстро, как истинные обитатели этого замка, оказался около вампира.
— Хорошо, что вообще вспомнил, — насмешливо хмыкнул напарник, с таким выражением глаз, что ни у кого не осталось сомнений, в каких именно выражениях Алекс думает о Грегори.
Вампира это не особо смутило. Лина даже начала предполагать, что нечто подобное в принципе невозможно в виду полного отсутствия у Грегори совести. В ее человеческом понимании об этом качестве, во всяком случае.
На нее, друг вообще не обратил внимания, лишь кивнул мимоходом и, забрав протянутую трубку, отвернулся, набирая номер.
Катти не обиделась. Она бы даже не взглянула на Алекса, забудь он про нее почти на трое суток из-за того, что развлекался с кем-то. Так что, какие уж тут претензии? А друг еще и поздоровался все же.
Но Лина видела, что не в обиде дело. Алекс был чем-то встревожен. Почти на пределе.
Она не хотела его отвлекать, пока он не решит то дело, ради которого Грегори даже принес ему телефон. Ей стало интересно, каким образом, и когда, собственно, они успели так сдружиться, но тут ее взгляд уперся в затылок друга, и она не смогла удержаться от ошарашенного вздоха. При всей своей выдержке и опыте.
— Чтоб тебя, Алекс! — Рывком высвободившись из рук Грегори, она быстро приблизилась к другу, рассматривая огромную шишку с раной, занимающей большую часть ее поверхности, которая выглядела довольно скверно. Края были отекшими и синюшными, а сама рана покрылась заскорузлыми струпьями.
