Мишель Ходкин - Эволюция Мары Дайер
- Это не твоя вина, - сказала я, потому что так и было. - Но я рада, что ты останешься сегодня вечером.
Он взглянул на меня, и было трудно понять, что выражал его взгляд.
- Неужели ты действительно думаешь, что я не остался бы? После того, что ты мне рассказала?
Я пожала плечами.
- Меня немного беспокоят твои сомнения, - сказал Ной. - Я сказал, что не позволил бы Джуду причинить тебе боль, и я действительно имел это в виду. Если ты не хочешь, чтобы я остался в доме, я буду спать в своей машине.
Его слова нарисовали улыбку на моих губах.
- Как тебе удалось убедить моих родителей, чтобы они позволили тебе остаться?
- Я беру завтра Джозефа на рыбалку. В любом случае, всё организовано.
- Во сколько? - спросила я.
- В пять тридцать утра.
- Все равно, - сказала я, посылая ему долгий взгляд. - Я впечатлена.
- Чем?
- Ты смог обвести мою маму вокруг пальца...
- Я хорошо справляюсь с женщинами, это правда.
- И остальные тоже тебя обожают, - сказала я.
Здесь Ной остановился. - Я думаю, что с каждым днём всё меньше нравлюсь твоему отцу.
- Он не знает, что ты спас ему жизнь.
Ной не ответил, вместо этого он вернулся к изучению фотографии.
- Твои глаза на этом...
Ах. Дело рук Фиби.
- Это не Джуд, - сказала я. - В «Горизонтах» есть девочка... она действительно сумасшедшая, Ной, не только невротически или маниакально или что-то ещё... она сказала, что фотография выпала из моей сумки, а она вернула мне её такой.
Он держал фотографию против света бабушкиной белой люстры. - Ты уверена, что это она их выцарапала?
Я кивнула.
- Она призналась в этом. Она сказала, что она их "исправила".
- Это достаточно тревожно, - сказал он и сделал паузу. - Там так ужасно?
Я пожала плечами.
- Джейми помогает.
- Подожди... Джейми . . . Рот?
- Угу. Он был отправлен туда.
- Интересно, - сказал Ной, прежде чем я продолжал рассказывать все, что произошло. Я пристально наблюдала за ним, пока рассказывала ему о мертвой кошкой, о надписи на моем зеркале, и почти случайно появившейся кукле. Но после его первой реакции на фотографии, теперь он казался...бесстрастным.
Таким внимательным.
И к тому моменту, как я пересказала свой разговор с Даниэлем, включая тот факт, что мой брат думает, что я одержима, Ной казался слабым.
- Одержима . . . эмоционально? - спросил он медленно.
Я сузила глаза, смотря него.
- Одержима, значит одержима.
- И почему он поверил в это? - Он повернулся к моей ванной. - Могу я взять полотенце?
- Конечно, - сказала я, падая на кровать, как только Ной исчез. - Я рассказала ему, что со мной случилось.
Он появился с наклонённой головой, растирая полотенцем волосы. Когда он выпрямился, я увидела, что на нём нет рубашки.
Его тело привлекало глаза, как магнит. У Ноя были сильные и чистые черты, его джинсы висели низко, обнажив прекрасный живот, к которому хотелось прикоснуться.
Я видела это раньше, но не в своей комнате. Это принесло прилив тепла к моей коже.
- Я думал, что мы решили избегать сценария запирания? - Он повесил полотенце на ручку двери ванной. - Могу я одолжить рубашку?
- У меня заняло несколько секунд, чтобы взять себя в руки и ответить. - Я не думаю, что тебе мои подойдут, - сказала я, мои глаза всё ещё были прикованы к его худощавому телу. - Спросишь Даниэля?
Взгляд Ноя скользнул к двери моей спальни.
- Я хотел бы, но я не думаю, что было бы безопасно покидать твою комнату в таком виде.
Верно.
- Верно, - сказала я. Я ушла, вернувшись, бросила Ною одну из рубашек Даниэля. Он протянул её над головой, и его стройные мышцы переместились под кожей, я была прикована.
- Итак, - наконец, сказал он, к сожалению, одевшись, и прислонился спиной к моему столу. - Ты рассказала твоему брату, что произошло?
- Вроде того... Я сказала, что в «Горизонтах» нам дали задание над глупым выявлением наших проблем при описании истории вымышленного героя.
- Ох, хорошо, - сказал Ной, серьёзно кивая. - Я боялся, что ты была слишком очевидной.
Я закатила глаза.
- Он купился, это очевидно. Выдумать мои проблемы в терапевтических целях является правдоподобным. Но то, что у меня есть способность убивать людей, на мой взгляд, не очень.
Ной склонил голову.
- Справедливо.
- Во всяком случае, - продолжила я, - его вывод, что я одержимая, и я думаю, что в этом есть что-то, Ной.
Он еще раз пробежал пальцами по волосам .
- Мара, ты не одержимая.
- Но я теряюсь во времени, и я играла с доской спиритических сеансов.
- Я никогда не играл с доской спиритических сеансов, - сказал Ной.
- Но я играла. И она предсказала смерть Рэчел.
Она предсказала, что я убью её.
Ной скользнул на стул рядом с моим столом и прислушался.
- Рэчел спросила, как она умрёт, за шесть месяцев до того, как психушка обрушилась, - объяснила я. - И доска написала моё имя. Я даже не думала тогда об этом.
- Какая ирония.
Я сузила на нём глаза.
- Мара, - сказал он лениво. - Есть миллион сценариев объяснить то, что ты сейчас рассказала.
- Миллион?
- Хорошо, не миллион. Два. Один в том, что Клэр, Рейчел или обе сразу передвинули доску.
- Я тоже думала, что Клэр это сделала...
- Другой в том, что, возможно, ты переместила её самостоятельно.
Я скрестила руки на груди.
- Зачем мне это делать?
Ной пожал плечами.
- Может ты была обижена на Рэчел, и подсознательно вывела своё имя.
Я ничего не сказала, но выражение моего лица, должно быть, было убийственным, потому что Ной вытянулся и отошёл подальше.
- Конечно, есть совпадения, но я не думаю, что ты одержима.
- Почему нет?
- По ряду причин, наиболее очевидные из которых, это то, что это происходит с нами обоими, хотя и с различными проявлениями, если бы ты была одержима, то, скорее всего, я бы не был.
Я подняла подбородок.
- Тогда какая у тебя теория?
- Я обдумал несколько.
- Поведай.
Ной говорил скучающим тоном, пока перечислял их.
- Генетическая мутация, токсичные отходы, радиоактивные изотопы, гормоны роста в молоке...
- Но не одержимость? - мои брови поднялись. - Тогда, как насчёт реинкарнации?
- Я тебя умоляю, - сказал он с весёлым презрением.
- Говорит человек, который просто пытается повесить всё это на гормоны роста в молоке. Серьёзно?
- Я не говорил, что это будут хорошие теории. И они более вероятны, чем любая твоя.
Я плюхнулась на спину и уставилась в потолок.
- Кто бы мог подумать, что Даниэль мог бы быть полезнее, чем ты?
Мы оба молчали, пока дождь барабанил по крыше.
- Ладно, - наконец, сказал Ной. - Что ещё он сказал?
