Темная душа (ЛП) - Ньютон Ив

— Можно ли его за это винить? — бросаю я вызов, скрещивая руки на груди. — Ты врываешься сюда, распускаешь руки, а потом качаешь права, как будто я предмет мебели.

Си-Джей приближается ко мне с той плавной, хищной грацией, от которой у меня перехватывает дыхание.

— Ты так об этом думаешь? — его голос понижается до опасного шёпота. — Как будто собака метит территорию?

— Разве не так? — не сдаюсь я, несмотря на желание отступить.

Он останавливается в нескольких дюймах от меня, достаточно близко, чтобы я могла почувствовать исходящий от него жар.

— Дело не в территории, Иззи. Дело в неизбежности.

— В нас нет ничего неизбежного, — протестую я, но моему голосу не хватает убеждённости.

— Нет? — его пальцы легко, как пёрышко, обводят линию моего подбородка. — Тогда почему твоё тело реагирует на моё так, словно создано для меня? Почему твоя кровь поёт в моих венах так, словно ей там самое место? Откуда я знаю, что мой член идеально войдёт в тебя? Почему мне кажется, что кормление от тебя — то, чего мне не хватало всю мою жизнь, и я даже не подозревал об этом?

— Не надо, — шепчу я, качая головой.

— Почему?

— У меня сложная жизнь.

— Как и у меня.

Я усмехаюсь.

— Сомневаюсь в этом. Посмотри на себя. У тебя чудесная жизнь. У тебя есть всё, что ты захочешь.

— Не всё, — рычит он.

Между нами нарастает напряжение, и на мгновение мне хочется забыть обо всем и поцеловать его снова. Но я не могу.

— У меня занятия.

— Как и у меня.

— Это не первый твой день.

Он заглядывает мне в глаза.

— Ладно. Иди на урок. Мы продолжим это позже, — его пальцы ещё раз касаются моей щеки, прежде чем он отступает, создавая между нами пространство, которое кажется одновременно необходимым и болезненным.

Я медленно выдыхаю.

— Позже, — соглашаюсь я, хотя и не уверена, с чем соглашаюсь. Обещание повисло в воздухе, волнующее и неизбежное.

Си-Джей направляется к двери, его движения неторопливы и уверенны, как будто у него в запасе всё время мира. На пороге он останавливается и оглядывается через плечо.

— И ещё кое-что, Изольда, — его глаза темнеют. — Не позволяй призраку видеть тебя обнажённой. Некоторые вещи должны быть только для моих глаз.

Дверь за ним закрывается с тихим щелчком, и я падаю на кровать, мои ноги, наконец, подкашиваются. Моя рука дрожит, когда я касаюсь своих губ, всё ещё припухших от его поцелуя.

— Ты здесь? — немедленно спрашиваю я, но ответа нет.

Вздохнув, я собираю свои вещи и направляюсь на занятия, надеясь, что всё пройдёт без происшествий, но в данный момент сомневаюсь в этом.

Глава 18. КАССИЭЛЬ

Я прислоняюсь к стене перед классом, где будет проходить занятие Изольды по Магии крови, наблюдая, как входят другие ученики. Коридор заполнен магическими знаками, некоторые из них яркие, как солнечные вспышки, другие тёмные и приглашённые, как тени в полночь. Каждое существо обладает особой энергетикой, но ни одно из них не пленяет мои падшие чувства так, как она.

Ощущение её прикосновения к моей шее всё ещё ощущается, как отголосок удовольствия, который заставляет меня реагировать таким образом, что продолжает очаровывать меня. Уроки небес так и не подготовили меня к такой интенсивности физических ощущений. То, как её клыки прокусывали мою кожу, тяга, с которой она пила, жар, разливавшийся по моему телу… Это ощущения, которые невозможно передать никакими небесными наблюдениями.

Я выпрямляюсь, когда она заворачивает за угол, её лицо раскраснелось, волосы слегка растрепались. Что-то изменилось. Её энергия изменилась, стала более сложной, переплелась с энергией другого человека. Си-Джея. Осознание этого вызывает всплеск академического интереса к этому новому событию.

Я отступаю за угол, чтобы она меня не увидела. Меня больше интересует наблюдение, а не общение. Скоро у меня будет свой урок, но мне нужно было её увидеть. Я сгораю от нетерпения увидеть её. Это что-то новое и заставляет задуматься.

Когда входят последние ученики, я ускользаю в свой класс, размышляя над этими новыми наблюдениями. Взаимоотношения между сверхъестественными существами гораздо сложнее, чем те клинические оценки, которые мы сделали сверху.

По иронии судьбы, меня ждёт урок по Теории Небес профессора Лахлана. Я нахожу забавным, что от меня ожидают изучения того, кем я когда-то был. Профессор, худощавое существо с глазами, которые явно видели за пределы этого мира, замолкает на полуслове, когда я вхожу.

— Мистер Кассиэль, — произносит он нараспев, и его голос звучит так, словно камни скрежещут друг о друга. — Как удачно, что наш падший экземпляр появляется как раз в тот момент, когда мы обсуждаем иерархию небесного воинства.

Студенты оборачиваются и пристально смотрят на меня, выражение их лиц варьируется от восхищения до настороженности. Я сажусь сзади, слегка кивая профессору.

— Прошу прощения за опоздание. Я все ещё не могу привыкнуть к этой академической обстановке.

Он любезно кивает в ответ на мои извинения.

— Возможно, ты хотел бы исправить моё понимание организации серафимов? — он бросает вызов, и в его древних глазах вспыхивает огонёк.

— С удовольствием, — отвечаю я, усаживаясь на своё место. — Хотя я должен предупредить вас, что я никогда не был посвящён в высшие эшелоны власти. Моё падение не было полностью случайным.

Это вызывает ропот в классе. Брови профессора приподнимаются с неподдельным интересом.

— Пожалуйста, поподробнее, мистер Кассиэль.

— Вопросы не поощрялись, — объясняю я, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. — Любопытство считалось опасно близким к сомнению. Я просто задавал слишком много вопросов о том, почему мы наблюдали, но никогда не вмешивались. Почему знание без применения считалось превосходным.

Профессор Лахлан задумчиво поглаживает подбородок.

— Значит, небесная бюрократия ценит порядок выше прогресса?

— Они превыше всего ценят соответствие, — поправляю я. — Серафимы организованы не силой, а следованием божественной воле. Чем ближе ты к цели, тем выше поднимаешься.

— И вам не удалось соответствовать ситуации, — заключает он.

— Полностью, — подтверждаю я с лёгкой улыбкой.

Класс нервно смеётся, и я испытываю странное удовлетворение по этому поводу, каким бы незначительным оно ни было. Профессор возвращается к своей лекции, время от времени поглядывая в мою сторону, когда обсуждает особенно спорные моменты небесной доктрины.

По ходу урока мои мысли возвращаются к Изольде. Почему она здесь новенькая, если её брат учится здесь уже несколько лет? Почему сейчас? Что случилось? Кто она? Все эти вопросы вертятся у меня в голове, но у меня нет на них ответов. Ответы на эти вопросы можно получить, только поговорив с источником. Но для этого мне придётся подождать, пока она останется одна. Си-Джею не понравится, что я вторгаюсь на его территорию, как он считает.

Когда лекция заканчивается, я выхожу из аудитории, чувствуя на себе пристальные взгляды одноклассников, словно булавочные уколы на коже. Их любопытство — бледная имитация моего собственного. Мне нужно нечто большее, чем теории небес; мне нужны эмпирические данные. Изольда Морворен быстро становится самой важной переменной в этом хаотическом уравнении.

Её аромат — маяк, к которому меня тянет.

Пробираясь по коридорам, я позволяю своим обостренным чувствам направлять меня. Воздух всё ещё гудит от остаточной энергии бесчисленных сверхъестественных существ — какофония по сравнению с безмятежными, упорядоченными вибрациями небес. Здесь каждое взаимодействие, каждая эмоция усилены и ничем не сдерживаются.

Она была на уроке Магии крови, прижимая к груди учебник, когда я увидел её снова. Она выглядела озабоченной, на её лбу залегли морщинки.

Она поднимает голову, когда чувствует на себе мой взгляд, и неуверенно улыбается.

— Привет.

Это простое слово оказывает на моё тело такое воздействие, какого я никогда раньше не испытывал. Я изучаю её глаза, прежде чем мой взгляд опускается ниже, вбирая в себя каждый дюйм её тела, в то время как мой член становится твёрже.