Поцелуй дракона (ЛП) - Мартин Миранда

— Зачем мне делиться тем, что принадлежит мне? — говорит Лейдон, упрямо настаивая на своем целеустремленном аргументе.

— Вместе мы сильнее, — настаивает Висидион.

— Это только ты так говоришь, — отвечает Лейдон. — И всё же у меня есть город.

— Когда-то здесь жили тысячи змаев. Здесь работали. Здесь растили семьи и умирали. Что тебе даст одиночество? — спрашивает наш вождь.

— Он мой. Вот, что имеет значение, — шипит Лэйдон, агрессивно наклоняясь.

Дросдан выходит вперёд, вставая между вождём и Лейдоном. Наш заместитель возвышается над Лейдоном и был где-то в два раза шире в груди и плечах.

Лейдон смотрит вверх, вытягивая шею назад. Его крылья раскрываются и трепещут, хвост торчит прямо. С быстротой молнии его кулак вылетает вперёд и врезается в лицо Дросдана с такой силой, что отдаётся эхом в моих костях. Дросдан едва поворачивает лицо. Одна массивная рука тянется к его челюсти, потирает, затем он откидывается назад, и всё это происходит в замедленной съемке. Дросдан с сокрушительной силой опускает обе руки на плечи Лейдона. Лейдон кланяется под тяжестью, его колени подгибаются, но он держится прямо. Впечатляющий подвиг силы. Дросдан шипит, его крылья широко расправлены, а хвост вздымается. Лейдон наносит удар, быстрая очередь попадает Дросдану в живот. Этого достаточно, чтобы вырваться из хватки Дроздана, когда тот отшатнулся назад.

Лейдон не сдаётся, используя своё преимущество, когда Дросдан отступает.

Крылья Дросдана расправились, и он взревел от ярости. Люди, окружившие драку, отступают на шаг. Биджас Дросдана силён, это сирена, призывающая всех нас поддаться нашей собственной первобытной природе.

Лейдон шипит, но не замедляет своего продвижения. Низко присев, он качается взад и вперёд, приближаясь к Дросдану, который стоит наготове с широко раскинутыми руками. Двое кружат друг вокруг друга. Меньший змай делает финты, выискивая возможность открытых мест, но Дросдан пытается блокировать каждую атаку.

Несмотря на свои размеры, Дросдан быстр.

— Рагнар! — кричит вождь. Он движется в сторону боя, и я знаю, чего он хочет.

Глубокая, первобытная часть меня говорит держаться подальше от этого. Пусть они вдвоём сразятся. Посмотрит, кто победит, а затем докажет тому, что он лучше.

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох.

Нет.

Указы.

Я.

Я не первобытный монстр, что скрыт внутри.

Биджас — это тьма, которая тянется, захватывает и пытается потянуть меня вниз.

Я изо всех сил пытаюсь контролировать его, оставаться собой.

Руки сжимаются в кулаки, хвост шевелится, я шиплю, когда позывы то усиливаются, то ослабевают.

Я соскальзываю с края.

Оливия.

Её красивое, идеальное лицо предстает перед моим мысленным взором. Её улыбка. Её нежное прикосновение.

Ярость отступает.

Я это я.

Открываю глаза ещё раз. Я смотрю по-новому.

Вместе мы сильнее.

Вождь прав, этому нужно положить конец.

Лейдон и Дросдан кружат. Лейдон напрягается, он собирается атаковать.

Подпрыгнув в воздух, я расправил крылья и планирую приземлиться между двумя самцами.

— Достаточно! — кричу я, вставая, потянув руки к каждому.

Они оба шипят, и на мгновение я оказываюсь в центре их первобытной ярости.

Момент тянется, идя по лезвию бритвы, они нападут на меня или возьмут себя в руки?

Неважно, я черпаю силы у Оливии.

— Подумай о своём ребёнке, — говорю я, глядя на Лейдона.

Его руки опускаются, когда мои слова прорываются сквозь биджас и достигают мужчины за пределами первобытных инстинктов.

Дросдан, шипя, выходит вперед, и я поворачиваюсь.

— Отойди, — настаивает Дросдан.

— Нет, — говорю я, стоя на месте и глядя в глаза более крупного самца.

— Убей его, — говорит Дросдан, его первобытная ярость ограничивает его словарный запас.

— Нет, — говорю я. — Вместе мы сильнее.

Дросдан хмурится, что-то мелькает в его глазах. Положив руку ему на грудь, я жду, пока он успокоится. Он смотрит вниз, глядя на мою руку, затем снова поднимает взгляд и встречается с моими глазами. Один массивный кулак поднимается, и я уверен, что он собирается меня ударить. Если он это сделает, я не знаю, смогу ли я поддерживать себя. Всё зависит от того, получит ли Дросдан контроль над своим биджасом.

— Я — это я, — говорит Дросдан, опуская руку на бок.

— Вместе мы сильнее, — говорим мы с Дрозданом в унисон.

Дросдан кивает, беря моё предплечье, а я хватаю его, затем Второй возвращается и становится позади вождя.

Поворачиваюсь обратно к Лейдону, я протягиваю руку.

Лейдон смотрит на него, затем на меня. Никто не говорит, толпа вокруг нас ждёт, затаив дыхание.

Лейдон принимает моё предложение, мы сжимаем предплечье к предплечью. Толпа коллективно вздыхает с облегчением.

Сверре подходит и встаёт рядом с Лейдоном.

— Как я и говорил, — говорит Вождь, продолжая разговор, как будто ничего не произошло. — Когда-то здесь жили тысячи змаев. Можем ли мы составить соглашение о разделе части твоей территории? — Челюсть Лейдона напрягается. Сверре, как и я, внимательно наблюдает. Право на город принадлежит ему, и последнее слово в любых переговорах будет за ним, если только мы не захотим отобрать их у него. Это не тот путь, по которому пойдёт вождь.

— Я подумаю об этом, — говорит Лейдон.

— Это все, что мы можем просить, — говорит вождь. — Не мог бы ты присоединиться к нам и разделить с нами воду?

Мой желудок напрягается в ожидании его ответа. Напряжение в воздухе нарастает, потому что то, что он скажет дальше, решит будущее, и все близко стоящие это знают.

— Да, — говорит Лейдон, бросив быстрый взгляд через плечо на Сверре.

Вождь улыбнулся, затем указывает своим посохом путь. Кто-то предлагает два бурдюка. Висидион и Лейдон берут по одному.

— Вода, — говорит вождь, направляя руку в сторону Лейдона.

— Вода, — соглашается Лейдон.

Каждый из них выпивает, а затем возвращают бурдюки.

— Нам есть что обсудить, — говорит вождь. — Может быть, мы сможем посидеть с Советом старейшин?

— У вас есть Совет старейшин? — спрашивает Сверре.

— Да, — говорит вождь. — Во главе с моим отцом Калессином.

Сверре второй раз переспрашивает.

— Калессин?

— Да, — говорит Висидион.

Я теряю интерес к разговору. Мои мысли обращаются к моему брату Рюту. Я не заглядывал к нему. Они вытащили его через бурю, это же хорошо?

Рют, я уже много лет думал, что он мёртв. Когда пираты напали на клан в нашей долине, они использовали его как берсерка, чтобы возглавить нападение. Мы его подчинили, но он отдался своему биджасу. Мне нужно время, чтобы поработать с ним, чтобы вернуть его в здравомыслие.

— Понятно, — говорит Сверре, явно говоря меньше, чем имеет в виду.

— Я посижу с ними, — говорит Лейдон. — У людей тоже есть совет, но окончательное решение о городе остаётся за мной.

— Конечно, — соглашается вождь. — Мы должны решить, как лучше всего нам быть вместе. Вместе мы сильнее.

— Я часто слышал, как твои люди так говорят, — говорит Лейдон. — Что это значит?

— Это указы, остановленные моим отцом, — говорит вождь. — Именно его виде́ние, того, что произойдёт, провело его так далеко. Указы делают нас сильными, объединяют нас, позволяют нам работать вместе.

— Вот почему вас так много? — спрашивает Лейдон, указывая на палатки.

— Да, — отвечает вождь. — Так мы можем быть вместе и работать сообща.

Лейдон качает головой и открывает рот, чтобы что-то сказать, когда что-то происходит.

Раздаётся громкий грохот, а затем резкий жужжащий шум.

Повернувшись на звук, за куполом летят искры. Человеческий самец танцует и кричит, его одежда дымится, пока он перебегает с ноги на ногу.

К нему устремляется небольшая группа самцов, тех, кто обложил палками внутреннюю часть купола. Один из них хватает мужчину и катится вместе с ним по земле.

Ещё одна группа прибегает откуда-то из глубины города.