Шепот глубин - Хамм Эмма

Гордость говорила ей ответить, что она в порядке. Что ничто в этом месте не сломает ее, что она крепче, чем кажется. Но на самом деле Мира знала, что долго здесь не протянет. Это была мокрая, сырая пещера, воздух в которой грозил в любой момент закончиться. Девушка и понятия не имела, сколько лет было трубам, уходящим на поверхность, и когда у нее кончится энергия.

Пару раз ей, наверное, удастся починить генератор, ведь вокруг валялось достаточно запасных деталей. Но надолго этого не хватит.

Так что, переступив через собственную гордость, она ответила:

– Здесь я более уязвимая. От холода и сырости легко простудиться. Нет овощей и мяса, только та рыба, что ты приносишь. Рано или поздно мне станет не хватать нужных веществ, и тогда я, наверное, умру. Так что если тебе что-то нужно от меня, Арджес, то поторопись.

Он нахмурился, выглядя обеспокоенным. Не сказав больше ни слова, он нырнул под воду и испарился.

Мира вздохнула, глядя ему вслед со странной смесью облегчения и тревоги.

– Байт? – окликнула она. – Сколько теперь?

Крышка коробки приоткрылась.

– Теперь мы на четырех целых двух десятых процента. Это был хороший разговор, Мира!

Она со стоном упала на спину, глядя на потолок:

– Я никогда отсюда не выберусь.

Глава 16

Осознав, насколько она была хрупкой, Арджес пришел в ужас. Он с самого начала думал, что с этими ее хвостами что-то было не так, главным образом потому, что те не изгибались в воде, подобно хвостам. Но он просто решил, что это какая-то старая травма сделала ее инвалидом.

Но теперь он их потрогал.

Теперь он знал, что ее хвосты никогда не будут гнуться, потому что внутри каждого находилась толстая прямая кость, не позволяющая им двигаться, подобно его хвосту. Как она их назвала? Ноги?

Это слово в его голове тут же стало ассоциироваться с чем-то причудливым. Ахромо ходили по своим домам на твердых хвостах, которые отказывались гнуться, как тут ни старайся. Ноги отрицали все законы логики.

Но еще в этом потоке воспоминаний была ее теплая кожа. Никакой чешуи, лишь гладкая поверхность, как у него на груди. Она была такой мягкой. Нежная на ощупь кожа поддавалась его пальцам. Мира разрешила ему поднять ее ноги и посмотреть на ступни, так она их назвала. Доверилась ему настолько, чтобы позволить себя коснуться, даже улыбаясь при этом, и он… чувствовал себя недостойным.

Она разрешила себя коснуться, и от этого его кожа пылала.

Даже сейчас, в десятках течений от пещеры, он знал, что все это становилось опасным. Нужно было вернуться к отряду. Послушать, чего еще натворили ее люди и скольких потерял его собственный народ.

Арджесу было просто необходимо взять себя в руки. Вспомнить, что их виды не просто так воевали столетиями и что он не какой-то слабак, которому ничего больше не надо, кроме как вновь коснуться ее мягкой кожи.

Течение сбило его с дороги назад к пещере, и он знал, что это знак. Ведь он должен узнавать ее вид лучше ради следующей атаки, а не потому, что какая-то маленькая ахромо заворожила его.

Но даже понимая это, даже зная, что сам океан против этой причуды его сознания, он не мог не думать о ее народе. Она объяснила, какими хрупкими они были, и это его беспокоило. Значит, в пещере ей оставаться нельзя. Не мог же он продолжать бросать ее там, когда холод и сырость могли ее убить.

Никогда у него еще не было такого сложного питомца.

Впрочем, он больше не мог видеть в ней питомца. Даже миссию не мог. Арджес перевалился в другое течение, присоединяясь к стае косящихся на него скатов. Они не стали поднимать опасные шипы на концах хвостов, так что и он не обращал на них внимания, вместо этого снова погрузившись в раздумья.

Мира была личностью. Она рассказывала ему множество нелепых историй о своем народе, и он ее понимал. Может, со временем и он бы смог общаться с ней. Робот явно не знал его языка и не особо продвигался в его изучении.

Это могло стать для Арджеса преимуществом.

Старательно игнорируя то, как внутри все сжалось лишь от одной мысли, чтобы использовать ее, он подплыл обратно к пещере. Ее нужно было переместить. Если она заболеет или умрет прежде, чем он получит нужную информацию, то получится, что все зря. Нужно было с этим что-то делать.

Могла ли она соврать? Могла. Но почему-то он так не думал.

Мира была до странного честной. Спокойно болтала о своем народе и виде, стоило ему только вопросительно поднять бровь. Словно между ними не было никаких секретов или не было такого, чего ему о людях знать не стоило. Словно она даже не понимала, что он может использовать всю эту информацию против них.

Стараясь успокоить нарастающую тревогу, Арджес заплыл в расщелину. Сделав глубокий вдох, он… замер на дне. Здесь был кто-то еще. Один из его народа, с легкой примесью пепла и серы.

Глубинник? Точно нет. Они редко поднимались из глубин, да и не посмели бы нарушить границы территории, учуяв его запах. Арджес явно дал понять, что вся пещера принадлежала ему.

А значит, оставался только один человек. В его племени только один пропах глубиной и бесконечным морем газов, скрывающих еще один слой океана от чужих глаз.

– Дайос! – прорычал он.

Его брат был здесь. Смотрел на ахромо сквозь волны, в то время как она наверняка и не подозревала, что рядом кто-то еще. Рыща в тенях, как и положено хищнику вроде него, Дайос наверняка собирался украсть то, что принадлежало Арджесу.

И тут кровь застыла у него в жилах.

Что, если его брат убил ахромо? Что, если, не найдя здесь Арджеса, его разъяренный брат сделал всю работу за него?

Жабры обеспокоенно надулись, хвост ярко запылал. Ну уж нет. Никто не мог забрать у него Миру, только не сейчас, только не когда в его груди зажглась искра интереса.

Стегнув хвостом, он вырвался на поверхность. Вода расплескалась во все стороны, и Арджес завертел головой, надеясь, умоляя всех богов океана, что стали бы слушать, что найдет Миру там, где оставил.

В воздухе раздался испуганный взвизг, и он увернулся от летящего в его сторону булыжника. Это нападение должно было разозлить его, но вместо этого у него вырвался вздох облегчения.

Значит, его бойкая ахромо была все еще жива. Никто другой не посмел бы швыряться в него камнями.

Мира, до ужаса бледная, прижала руку к груди:

– Арджес! Я чуть со страху не померла. Какого черта ты так плещешь? Уж подумала, какой-нибудь глубинный кальмар решил мною полакомиться.

Ей повезло, это был всего лишь он. Но до этого момента он как-то и не думал о том, что вокруг находилось множество существ, которые с радостью бы откусили от нее кусочек.

Подплыв ближе к краю, он протянул ей руку:

– Пойдем, ахромо. Нельзя держать тебя тут, когда здесь так опасно. Предпочитаю видеть тебя живой.

Она помотала головой:

– Ни слова не поняла из того, что ты сказал.

Морские боги, искорените это дьявольское препятствие между ними! Ворча себе под нос, Арджес никак не мог отделаться от страха, что его брат плавал поблизости. Одной причиной больше ее переместить.

Что Дайосу было от нее нужно? Его брат мало на что годился, помимо убийств. Он очень хорошо убивал таких, как она, и гордо носил шрамы на хвосте в качестве доказательства. Он был не из тех, кто любит говорить с другими и пытается их понять.

Это наверняка дурной знак. Предзнаменование или предупреждение, что могло быть уже слишком поздно.

Подняв обе руки из воды, он прижал одну к лицу, изображая аппарат, который помогал ей дышать, а вторую поднял над головой, подражая ее странному стилю плавания.

– Хочешь вместе поплавать? – Она удивленно вытаращилась на него. – Ни за что! Там опасно. У меня нет ласт, я могу остаться без пальцев. Ты же это понимаешь? В воде слишком холодно для меня.

Ну конечно же. Все-то для нее было слишком опасным.