Бесстрашие (ЛП) - Смит Кристин

Не дожидаясь ответа, проталкиваюсь мимо него. Мои руки сжаты в кулаки, сердце готово взорваться от ярости.

И только после того, как я вышел из дома, спустился по ступенькам и сел в свою машину, до меня доходит смысл прочитанного.

Отец изменил завещание не потому, что не любил меня. Он изменил его, чтобы защитить меня.

И тот факт, что его убили два дня спустя, — не просто совпадение.

Моего отца убили. И я должен найти виновного.

24

СИЕННА

С тех пор, как мы с Треем вернулись с оленем и тремя койотами, Пейдж больше не распределяла меня в отряды охотников. Меня впечатлило количество принесённой нами добычи, но её, по всей видимости, нет. Меня уже тошнило от этой вечной конкуренции с ней. Она, очевидно, умнее, быстрее, сильнее и стреляет намного лучше. Так почему она не может допустить даже крошечный мой успех?

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Всё дело в том, что она не может получить желаемое. А желает она Трея. Моего парня.

И пускай она приходила, чтобы извиниться за то, что чуть было меня не утопила (психопатка!), она продолжает превращать мою жизнь в ад, поручая мне чистить отхожие места. Это из-за того, что я не приняла её извинений? Кто знает.

Можно было подумать, что я уже привыкла к запаху фекалий после того, как прожила месяц со своими собственными, но ничто не могло приготовить меня к этому. Едва я приподнимаю брезент — походную версию двери, — как к горлу подкатывает тошнота. Я убираю в перчатках; для такой работы скорее нужен скафандр, но приходится работать с тем, что есть.

Я как раз заканчиваю убирать третью будку — кабинку, посреди которой стоит деревянное сиденье с дыркой и реальным пластиковым стульчаком, и перехожу к следующей, когда меня находит Трей.

Он окидывает взглядом туалеты.

— Что ты делаешь?

— Переношу туалетные кабинки, как и было поручено. Выгребные ямы слишком быстро заполняются.

Хмыкнув, Трей оглядывается.

— И что именно ты делаешь?

— Ну, — перехожу я на официальный тон клининг-менеджера. — Сначала аккуратно снимаю эту гениальную конструкцию… — Закатив глаза, показываю на самодельные кабинки. — Потом прикапываю дыру грязью. — Указываю на предыдущую горку. — А затем… О, это моя самая любимая часть: я выкапываю новую выгребную яму. Очень весело, скажи же? О такой работе можно только мечтать.

Натужно улыбаюсь.

Трей, запрокинув голову, хохочет.

— По крайней мере, твой нрав никуда не делся.

— Ну уж нет, этого даже Пейдж не сможет у меня отнять, — отвечаю я сквозь стиснутые зубы.

Подойдя ближе, он потирает мои руки в знак поддержки.

— Как насчёт перерыва? — шепчет он, его взгляд уже задерживается на моих губах. — Кажется, моей маленькой выгребательнице экскрементов не помешает отдохнуть.

— Но я не выгребаю, только прикапываю. — Поднимаю руки в перчатках. — Полагаю, этот… перерыв лучше отложить. Поверь мне, ты не хочешь знать, где были эти руки.

Несмотря на моё предупреждение, Трей наклоняется и целует кожу прямо под ушком, что, конечно же, вызывает мгновенную реакцию. Будь я фейерверком, уже взлетела бы в небо в виде надписи: «Да, я этого хочу. Нет, не останавливайся».

Но тут до меня доносится запах из соседней кабинки, которую я ещё не перенесла. Я отталкиваю Трея локтями.

— Эм, нет, не здесь. Ни за что.

Трей ловит меня за руку и отводит на безопасное расстояние от вонючих туалетов.

— Знаешь, что нам нужно? — спрашивает он, понизив голос.

Я наклоняю голову вбок, выражая любопытство.

— Немного личного времени. Только ты и я. Что скажешь? Может, пойдём к тем горячим источникам сегодня ночью?

Он изгибает бровь, и один уголок его губ приподымается в кривой ухмылке.

Всё внутри меня сжимается при мысли о вечере наедине с Треем. Столько времени прошло…

— Может быть.

Губы Трея расплываются в полноценной улыбке, с ямочками на щеках.

— Будем считать, это значит «да». — Он целует меня в щёку, и его губы касаются моего уха, когда он добавляет: — Встретимся у твоей палатки ночью, когда все лягут спать.

Его слова прозвучали тихим будоражащим рокотом.

— Хорошо, — шепчу я в ответ.

Я ожидала, что он сразу развернётся и пойдёт по своим делам, но он продолжает стоять на месте.

— Отлично. А теперь давай займёмся работой.

— Ты хочешь мне помочь?

— Разумеется.

— Ладно. Можешь выкопать яму для следующей кабинки?

Указываю на выбранное место.

— Конечно.

Он хватает лопату с земли и приступает к делу.

Я внезапно ловлю себя на том, что пялюсь на его согнувшуюся фигуру, на волоски на затылке у самой шеи, вьющиеся от пота. Я с восхищением смотрю, как футболка липнет к его сильным плечам и спине, облегая точёные мышцы. Бицепсы активно напрягаются и растягиваются от каждого движения лопатой.

Я пропала. Я так сильно запала на него, что это даже не смешно. Моё сердце целиком и полностью принадлежит ему.

Остаётся только надеяться, что Трей будет бережно с ним обращаться.

* * *

Как только в лагере наступает тишина, я выскальзываю из палатки. Трей уже ждёт меня у костра. Он подносит палец к губам и берёт меня за руку. Мы покидаем лагерь и подходим к ручью. И только тут он заговаривает:

— Думаю, если пойти по течению, оно приведёт нас к горячим источникам.

Я сильнее сжимаю его ладонь.

Без костра ночью нас окружает кромешная тьма. В воздухе пахнет дымом и горящей древесиной. Как только мы отходим достаточно далеко, чтобы не привлекать внимания граневцев и зенитовцев, Трей включает фонарик, освещая путь впереди.

— Как долго идти до них? — спрашиваю я, когда мы уже несколько минут идём в тишине.

— Не больше мили.

Где-то вдали раздаётся вой койота, и я подпрыгиваю. Трей усмехается и притягивает меня ближе к себе. Теперь я уже не держу его за руку, а буквально вишу на нём. У меня такое чувство, будто ему нравится, когда я в роли девицы в беде. Возможно, это позволяет ему чувствовать себя большим и сильным мужчиной.

Сейчас, когда солнце давно уже скрылось за горизонтом, снаружи сильно похолодало. Я дрожу, пытаясь согреться от Трея. Потому что он как медведь в спячке — всё время тёплый.

— Я ещё ни разу не купалась в горячих источниках, — говорю я, чтобы заполнить тишину. — А ты?

— Купался однажды. Неподалёку от Легаса.

Прикусываю язык, чтобы не спросить, была ли с ним Пейдж. Лучше не знать. К тому же я не хочу, чтобы он думал о ней, будучи со мной.

— Знаешь, — внезапно произносит Трей, — я бы понял, если бы ты выбрала Зейна.

Эти слова стали полной неожиданностью. Ничего ведь не предвещало.

Я тяну его за руку, останавливая.

— В каком смысле?

— Ну, Зейн был рядом с тобой всё это время. И я знаю, что у тебя возникли к нему сильные чувства. Чёрт, возможно, ты даже влюблена в него. Я не стал бы тебя винить, если бы ты выбрала его.

— Ты… Ты этого хочешь? Чтобы я выбрала Зейна?

— Нет! Сиенна, конечно, нет. Я просто надеюсь, что ты здесь со мной, потому что любишь меня, а не потому что тебя грызёт совесть.

Пытаюсь проглотить ком в горле. Мой голос звучит тихо, почти хрипло, когда я говорю ему:

— Я правда люблю тебя, Трей.

В свете луны его глаза полны тепла. Он убирает прядку моих волос за ухо, задерживая пальцы у моей щеки.

— Это всё, что я хотел услышать.

Он вновь берёт меня за руку, и остаток пути мы идём молча. Но что-то между нами изменилось. В лучшую сторону. Воздух заряжен электричеством, и когда Трей проводит большим пальцем по тыльной стороне моей ладони, моё сердце делает кульбит. Ничто не помешает нам быть вместе. Зейна нет. Он выбрал Ариан. А я выбираю Трея.

Чтобы добраться до источников, нам приходится перелезть несколько крупных камней и пройти пару узких мест. Придя на место, мы, не говоря ни слова, раздеваемся. Под футболкой у меня топ. Его, как и трусики, я не снимаю. Купальники — предмет роскоши для преступников в бегах. Трей стягивает с себя всё, кроме боксеров. Знакомая ситуация…