Проваленная практика, или как расторгнуть помолвку (СИ) - Евгеньева Екатерина
Говоря всё это, Роберт стоял прямо напротив меня, буравя взглядом и словно пытаясь поймать мои эмоции от каждого произнесённого слова.
– Мои мысли вы тоже читаете? – вмиг стало как-то не по себе, ощущение и даже сама мысль, что в твоей голове, помимо тебя, кто-то ещё может находиться, пугала.
– А тебе есть что скрывать, милая мисс? – вот теперь на меня точно смотрел дознаватель. Черты лица заострились, и сейчас он напоминал гончую, которая взяла след.
– Всем есть, что скрывать, – я пожала плечами, пытаясь выглядеть как можно беззаботнее. – Думаю, и вы не без греха.
– Роберт, не пугай Марию, – Максимилиан встал между нами, закрывая меня от пронизывающего взгляда ищейки. – Твои не может, родовая защита, да и Брина не даст.
На сердце после такого заявления стало легче, даже воздух показался свежее, чем был секунду назад.
– Если что-то услышишь или увидишь подозрительное, дай знать, – мистер Армидж поднялся со своего кресла и вышел из-за стола. – В любое время дня и ночи. Отправь сообщение вестником, и я сразу же приду.
– Хорошо, я поняла.
На этом наше импровизированное совещание закончилось и, попрощавшись с присутствующими, я вышла из кабинета. Отец нагнал меня уже около двери, изрядно хлопнув дверью и напугав всё ещё что-то печатающую Нинель.
– Мария, постой, нам надо поговорить. Если ты не против, конечно.
Я видела, как ему было нелегко. С одной стороны, есть дочь, о которой он не знал столько лет, с другой – дочь уже относительно взрослая, которой мало будет пары заверений в родстве для возникновения нежных чувств. Я и сама была в смятении.
После поступка Вильгельма я не хотела снова открываться кому бы то ни было; где-то внутри меня поселился комок страха, постепенно разрушая все тёплые чувства к окружающим. Иногда я начинала бояться сама себя: резкие слова подругам, которые они стоически терпели, делая мне скидку на произошедшее. Алекс же молча слушал колкости в свой адрес, а потом крепко-крепко меня обнимал, успокаивая и даря надежду, что в этот раз всё будет иначе и меня никто не предаст. Вспомнив последний с ним разговор, где он описал будни Максимилиана и его настрой в отношении противоположного пола за прошедшие года, я решилась:
– Давай спустимся во двор, только надо захватить теплую мантию.
Медленно шагая по усыпанным снегом дорожкам, петляющим по парку, я ждала, когда же он начнёт говорить. Облегчать задачу и начинать первой мне не хотелось, всё же он сам вызвался на диалог.
– Я должен извиниться перед тобой, перед твоей мамой за то, что так долго не приходил. Я мог бы сказать, что это её вина, что она скрыла тебя от меня амулетом и поэтому меня столько лет не было… – на последних словах голос его сорвался.
– Но если бы не ты, то ей и не пришлось бы скрывать меня, верно?
– Верно. Очень сложно подобрать слова правильно, никого не обидев. В то время я был молод и амбициозен – в самом плохом смысле этого слова. Весь мир, казалось, должен лежать у моих ног, а мой отец Грегори поощрял меня в этом. Он считал, что Драконий край недооценён и с новым правителем начнётся новый виток в его развитии.
– В общем, строил на тебя далеко идущие планы, но тут появилась мама, – я остановилась, подхватив с земли горстку снега, охлаждая руки, которые горели. Выйдя из стен академии, я находилась в возбуждённом состоянии, я чувствовала, что сейчас должны разрушиться стены между нами, что в этом разговоре он откроется мне как дочери той, что любил больше всех.
– И тут ты права. Это были грандиозные планы. Но здесь, в этих серых стенах, среди покрытых слоем пыли книг, я встретил её. Ты не представляешь, что я почувствовал, едва увидев Агнессу. Жизнь разделилась на до и после, и всё, что было важно до этого момента, перестало существовать. Как только отец узнал о нас, а этот момент, поверь, я пытался оттянуть как можно дольше, он сразу же попытался забрать меня обратно. Мне удалось выторговать себе год, но с условием, что мы с ней прекращаем отношения.
– Ты согласился? – даже в мыслях не могла такое представить, ведь как-то же я родилась, но не могла не спросить.
– Отцу сказал, что да, – мы как раз дошли до скамейки и он присел на неё, подзывая меня к себе. – Мы скрывались ото всех. Тайные встречи по ночам, записки, переданные через друзей. У Агнессы была чудесная подруга, она всячески нам помогала, прикрывая нас.
– Что же в итоге произошло?
– До окончания учебного года оставалось совсем немного, когда отец узнал, что я его обманываю. Терпением он не отличался, поэтому за мной сразу же приехали, даже времени, чтобы попрощаться и собрать вещи, не оставили.
– Ты ушёл просто так? – я была обескуражена. Как же так? Неужели мама даже не узнала, что произошло?
– Пришлось. Отец сказал, что если я ещё раз с ней увижусь либо попытаюсь как-нибудь связаться, даже через третьих лиц, то она умрёт. Сомневаться в его словах было глупо, он всегда держал слово.
– Страшный человек. Что она ему могла сделать, что противопоставить? – в груди стало больно, я представила, какой удар получила мама, когда Максимилиан пропал без объяснения причин. А ведь она уже была беременна, знала ли она тогда об этом, я уже никогда не узнаю.
– Неизвестная, пусть и очень одарённая и талантливая студентка? Ничего, конечно. Он этим воспользовался, знал, что я не смогу её защитить, сила была на его стороне.
Мне нечего было на это ответить. Всё было правдой: обычные люди не могут выступать против сильных мира сего, пусть и чужого государства. В то время отношения между нашими странами только начинали налаживаться, и никому бы и в голову не пришло портить их из-за никому неизвестной студентки. Вопросов я не задавала, и Максимилиан продолжил:
– Как я понял, Агнесса создала артефакт или амулет, который позволил ей скрыть от меня факт твоего рождения. Возможно, она была настолько сильно на меня обижена, возможно, догадалась, что вам обеим может грозить опасность. При рождении детей высвобождается огромный поток силы, не заметить который просто невозможно. По нему я бы мог тебя сразу почувствовать ещё тогда.
– Но на мне был амулет всё это время. Я сняла его только недавно, – вот и пришло моё время открывать секреты.
– Почему? – с тревогой в голосе спросил отец.
– Меня пытались убить, – я не ждала ничего хорошего от своего ответа, но то, что случилось, превзошло мои ожидания.
Глаза Максимилиана налились красным, покрывая белок алым, на кончиках пальцев появились всполохи молний, а воздух вокруг нас моментально стал чёрным из-за появившихся из ниоткуда теней.
Глава 18
Дни тянулись медленно, наводя скуку и уныние. Снег полностью укрыл белым одеялом города и деревни, заставляя дворников работать больше, а горожан двигаться меньше. Мороз тоже не оставался в стороне, отвоёвывая себе окна академии и разрисовывая их причудливыми узорами. Чем меньше становился день, тем сильнее я ощущала необъяснимую тревогу, поселившуюся глубоко в сердце.
С того памятного разговора у ректора и последующей беседы с Максимилианом прошло несколько недель, и моя жизнь постепенно вошла в привычное русло. С Вильгельмом, а теперь я звала его именно так даже мысленно, мы более не встречались. Словно всё решилось само собой и не подразумевало никаких наших встреч в будущем. Я получила лишь одно письмо от Кэролайн, в котором она выражала сочувствие по поводу случившегося и лелеяла надежду, что когда-нибудь я смогу их простить. Как оказалось, она тоже была не в курсе, но, будучи супругой полностью разделяла вину наравне с главой семейства. После прочтения я лишь на секунду почувствовала горечь сожаления от сложившегося мной мнения на её счёт, но решив, что сейчас я сделать с этим ничего не могу, да и не желаю, постаралась спрятать это гнетущее чувство глубоко в себя.
– Ты тоже думаешь, что я была к ней жестока и несправедлива? Да, я не испытывала к ней тех чувств, как если бы к родной матери, но ведь она тоже не слишком-то и одаряла меня своим теплом, – Брина внимательно смотрела на меня, слушая и будто понимая, что именно говорю.
