Станция (СИ) - Ермакова Мария Александровна
Татьяна Викторовна вскочила, забыв о желании курить. Мысленно активировала СЭТ Лазарета и, подключившись через него к СКАР-камере М-63, запросила у Э поддержку усиленных полевых фильтров. На запрос: «Может ли ДМИТ-поле живого существа быть нестабильным?» Э не ответил. Татьяна каким-то внутренним наитием ощутила, что Управляющий Разум запросил информационную поддержку других Лазаретов и Глокса. И удивилась себе. Похоже, СЭТ привёл её в состояние симбиоза с Э, раз она, не получая никаких подтверждений, угадывает его действия.
Ожидая информацию, Татьяна продолжила осмотр гока. Вифер, наконец, закончил работу с останками, пронумеровал их и сконструировал виртуальную картинку разрушений нервной системы. Как и следовало ожидать, причина гибели гока была аналогична предыдущим случаям. Энергетическая волна неизвестной этиологии искорёжила нервные клетки и буквально сожгла нервные связи несчастного. Гоки, обладающие неконечным количеством тентаклей, имели наиболее высокоорганизованную нервную систему из тех рас, представители которых в настоящий момент находились в мертвецкой.
«Нестабильность индивидуального ДМИТ-поля возможна при потере связи с Дач-агентом — сообщил Э. — Причины подобных потерь связи мне неизвестны. Сведений по данному вопросу нет в общих инфосистемах… но есть в ментатронных архивах памяти доктора Лазарета Див, Стража порога Лу-Тана».
Осознав последние слова Управляющего Разума, Татьяна так и села вновь на приступочку бокса. Оказывается, у Лу-Тана были тайны от Э!
Она вскочила и нервно прошлась по помещению. Затем решительно направилась к выходу, мысленно приказав Управляющему Разуму клиники провести необходимые процедуры по дезинфекции и заблокировать «мертвецкую».
Татьяна Викторовна так спешила, что не услышала призывного взрыкивания Ту-Ганна, зовущего её взглянуть на какого-то пациента, а Ту-Роп едва успел догнать её на шассе, ведущем в красный жилой сектор.
— Что-то случилось, Лу-Танни? — осторожно поинтересовался он, заглянув ей в лицо.
Она только взглянула на него, молча, и ту понял, что землянка даже не услышала вопроса. Только на пороге своих покоев она обернулась и коротко бросив: «Я спать!» — скрылась за дверью.
Ту-Роп удивлённо почесал ухо и отправился за периметр Квиллиниума.
А Татьяна Викторовна наскоро разделась, оставшись в нательном комбинезоне, открыла подводный выход в бассейн и погрузилась в воду, ощутив запоздалое сожаление о покинувшей М-63 Странствующей Певунье Двора. Связалась через СЭТ с Э и приказала открыть архивы памяти Лу-Тана, эпизод первый, касающийся интересующей её темы. А затем сосредоточилась на дыхании и принялась ждать..
Ждать пришлось около десяти минут по метрике Земли. Татьяна подозревала, что не сообрази она усилить ментальную связь водой Квиллиниума, Э вообще не смог бы активировать архивы. И хотя у неё не было подтверждения от Управляющего Разума правильности своих действий, интуитивная уверенность говорила о том, что она поступила верно.
Темнота под веками сместилась к краям. Татьяна Викторовна оказалась в кабине, явно принадлежащей космическому кораблю. Неизвестные приборы, зашитые в матовые кожухи, тихо гудели, светясь по контуру и едва разгоняя мрак, царивший в помещении. В одном из аппаратов копалась, сидя прямо на полу, крупная фигура. Вот она чуть повернула голову, и Татьяна узнала знакомые тёмные пятна на белоснежной шкуре.
Чреше!
И только тут поняла, что видит стайю из экрана связи глазами Лу-Тана.
Хозяин виновато поднял руки, облечённые в защитные перчатки, пальцев на которых явно было больше, чем анатомически полагалось стайям.
— Прости! — улыбнулся он с неприкрытым сарказмом. — Я не могу приветствовать тебя, как полагается приветствовать близкого друга и уважаемого доктора Лазарета сектора Див, Стража порога!
Татьяна невольно наморщила нос — так защекотало под ним: это Лу-Тан состроил недовольную гримасу.
— Прекрати, вин Чреше! Неужели ты всё ещё сердишься на меня?
Пятнистые плечи, полускрытые нашлёпками защитного жилета, дёрнулись.
— Я, как и мой народ, стою на пороге Вечности, Лу-Тан! Стоит ли мне пересчитывать мелочь подобных обид?
— Ты не знаешь точно! — недовольно заворчал Лу-Тан в усы.
— Я не знаю пока! — многозначительно ответил стайя и отвернулся к прибору. — Лингвистический анализ галактической мифилогии приводит меня к неутешительным выводам. Рано или поздно бинарность рас проявит себя, и стайи исчезнут из глазницы Вселенной. Моя жизнь коротка, но я проживу её, хотя бы пытаясь понять, возможно ли спасти мой народ!..
Чреше неожиданно резко обернулся, попав в полосу света, и Татьяна поразилась, как отличался стайя от того, которого она видела ранее в воспоминаниях Учителя. Он оказался молодым, худым и мосластым. Насмешливая грация тяжёлого хищника, которая сквозила в каждом его движении при встречах с Татьяной Викторовной в Лазарете, ещё не проявилась. Этот Чреше был порывист, резок и снедаем собственными мыслями до фанатичного блеска в глубоко запавших глазах, радужки которых пока отсвечивали ярко-голубым, а вовсе не кристалиновым.
— ...А если бы это был твой народ, друг мой?
Татьяна ощутила, как застыл Лу-Тан. Вопрос ударил пощёчиной. Довольно долго крелл молчал, разглядывая собеседника.
— Потерять свой мир, вин Чреше, — наконец, заговорил он, — то же, что потерять и родителей, и всех детёнышей одновременно. Каждый из нас — маленькое звено Вечности. Но ты пытаешься спасти нить от разрыва, друг мой. И не думаешь о самом полотне!
— Я ничего не знаю о полотне! — резко ответил стайя, и Татьяна неожиданно поняла, что Чреше сам расстроен тем, как обошёлся с Лу-Таном. И потому злится на себя и не может сдержать злость в словах. — Ты веришь каким-то дикарям, занимающим всего одну планету родной звёздной системы! Но при этом странным считают меня, вина Чреше, признанного семантолога галактического сообщества!
Лу-Тан раздражённо хлестнул хвостом по полу.
— Я не распространяюсь о своём знании, Чреше. Никто кроме тебя не знает об артефакте, попавшем в мои руки! Никто не знает, что вот уже много циклов я перевожу его на межгалактический код и, наконец, моя работа близка к завершению. То, что мне удалось понять, совпадает с мировоззрением креллов и серафид, дополняет и освещает его! Ты считаешь себя правым, предугадывая гибель своего народа и пытаясь его спасти. Ты слушаешь своё сердце, вин Чреше! Почему ты отказываешь мне в праве слушать мои сердца, если я чувствую, что получил ключ к разгадке величайшей тайны мироздания?
— Ключ от мироздания ты получил от простейших организмов? — фыркнул тот.
Что-то сгустилось в комнате — то ли свет истаял, то ли ватная тишина пала на собеседников. Татьяна на миг ощутила, словно стоит на пороге, готовясь сделать шаг. И вот, качнулась вперёд вместе с Учителем, и произнесла тихо… едва слышно:
— Дай им ещё пятьсот пятьдесят годовых циклов их планеты…
Голубые глаза стайи поначалу не отразили ничего, лишь прежнюю настороженность, лёд недоверия, разделяющий живых существ не хуже просторов космоса. А затем что-то произошло, и тяжёлые защитные перчатки полетели в стороны. Чреше одним прыжком вскочил на ноги.
— Если я правильно понял тебя, мой скрытный друг, ты не всё рассказал мне о встрече на Гибелионе!
Лу-Тан пожал грузными плечами таким знакомым жестом, что Татьяна ощутила невольное тепло на сердце.
— Ты не удосужился сопоставить факты, мой невнимательный друг, — спокойно ответил он. — Земляне и на сегодняшний день не покинули свою звёздную систему, так как же сто восемьдесят циклов назад они умудрились оказаться на Гибелионе?
Чреше неожиданно клацнул зубами. На его лице отразился спектр совершенно разнообразных эмоций — изумление, раздражение, растерянность.
— Примитивные расы никогда не интересовали меня! — воскликнул он.
— Ну конечно, — усмехнулся крелл в усы. — Зачем одному из самых талантливых семантологов Галактики интересоваться юными расами, когда мифов у древних столько, сколько пылинок в метеоритном потоке!
