Лучший способ спрятаться 2 (СИ) - Майская Екатерина
- На какие?
- На счастливую семейную жизнь с ней же.
Ярослав посмотрел в окно за которым бежали дома одной из центральных улиц.
- Единственное, что мне не нравится – это то, что я не могу быть к ней максимально близко во время операции.
- Спугнешь. Лови их потом. Тебя каждая собака в империи в лицо знает. И твою тактику выжженной земли – тоже.
- Бехерев тоже достаточно известная личность.
- Бехерев не появляется на всех фотографиях в газете рядом с императором и членами императорской фамилии. Так что не лезь на рожон. Защиту Вяземских на невесту поставил?
- Да, отец приезжал. Пока они с матерью живут в городском особняке. Мне так спокойнее. Да и им тоже.
- Отец приглашал графа Вяземского-старшего заглянуть как-нибудь. Молодость вспомнить.
- Я передам. Приехали.
- Хорошо, пошли работать. Я планирую вернутся во дворец еще сегодня, да и тебе надо хорошо отдохнуть перед завтрашним.
- Отдых мне пока только снится.
***
Рилли очень понравилась защита Вяземских. Она мурчала, как кошка. Не знала, что ящерицы умеют мурчать.
Утром в день операции я очень внимательно отнеслась к выбору одежды. Удобной, с кармашками для кучи защитных артефактов. Самуил Яковлевич выдал. Некоторые уже узнала по прошлому разу.
Лернер три раза повторил запланированные действия: куда иду, что делаю, за кого прячусь. Бехерев два раза заставил это все пересказать. Ярослав меня пожалел – заставил пересказывать только один раз, но с дополнительными подробностями и обещанием «Ни шагу в сторону!». Обещание дала.
К Штольцу ехали на машине, которая управлению не принадлежала. Я вообще ее в первый раз видела. Зато водителя и охранника на пассажирском сидении узнала. Ребята Михаила Ивановича Лернера. Матвей в странной униформе и с выражением на лице, как у императорского дворецкого с большим стажем. Не знала, что он так умеет. Если бы нападение можно было бы отбить высокомерным выражение лица – он бы повернул вспять армию.
***
Никогда еще я не встречалась со Штольцем в столь «представительной» компании, а учитывая, что в его конторе я была только единожды... Место, время и кандидат для встречи были эксклюзивны.
Кстати, в конторе нас наверняка ждала еще и оперативная группа. А уж сколько народа рассредоточилось по улице и в ближайших подъездах… В принципе, даже переходящие улицу перед нашей машиной могут оказаться либо оперативниками, либо теми, кого мы тут ждем…
Ожидаемо, что наблюдать у окошка мне не дали. Я не должна бросаться в глаза стороннему наблюдателю. Чтобы разглядеть меня в машине – надо было очень постараться. Вот пусть и стараются. «Не надо облегчать им работу» - сказал Лернер. А что? Я – ничего, не облегчаю…
И вот мы на подъезде к конторе Штольца… Непонятное ощущение просто сверлило лоб, переходя на висок. Рилли молчала, но чувство опасности просто выворачивало наизнанку. Было такое чувство, что я на линии огня… А тут мы еще остановились на перекрестке.
- Алексей, у меня какое-то странное чувство...
- Что-то не так, Ариадна?
- Как-будто меня кто-то внимательно изучает. Оттуда, – и я махнула рукой в сторону дома, чуть впереди по улице.
- Сереж, сделай кружок по кварталу. Откуда именно взгляд?
- Из того здания, четвертый этаж или чердак. Средний подъезд.
Препарирующий взгляд переполз на затылок. Захотелось его почесать и я неосознанно поправила шляпку. Легче не стало.
- Михаил Иванович, - Алексей поднес ко рту переговорник из машины, тот самый, отцовский, который они сейчас испытывали, - проверьте, Остроженку, 5. Особенно второй подъезд, четвертый этаж и чердак. Мы пока покатаемся.
Я еще не привыкла, что такой опытный оперативник, как Бехерев так легко и просто поверил моему смутному чувству опасности. Не пришлось что-то доказывать.
- Вы мне так просто поверили?
- Ярослав Александрович предупреждал, что у вас феноменальная интуиция. Лучше перестраховаться.
Ого, надо же! Приятно, что мое мнение так важно…
Дальнейший путь прошел в тишине. Кружок по кварталу пролетел мгновенно. Я даже особенно задуматься о своей судьбе и испугаться не успела, как мы уже подъезжали к парадному входу. Вот и знакомые ступеньки, на которых когда-то я просто заснула, обняв свои вещи. Кажется, что это было в прошлой жизни.
Остановка. Я оглянулась, но ничего необычного не заметила. Тихо. Спокойно. Как обычно.
Вдох-выдох, надо выходить.
Матвей, со все тем же выражением лица, необычайной важности вышел из машины и открыл дверь. Бехерев выходил первым, а Вик прикрывал меня со спины.
Я очень внимательно смотрела по сторонам, но… все пропустила.
Щиты, которые стали видны, выстрелы, крики… Матвей мгновенно усадил меня на асфальт просто нажав на голову, а Бехерев прикрыл всем чем мог. Вик рванул куда-то вправо, перехватывая невзрачного человечка в чем-то сером.
Рилли добавила свой щит, а защита Вяземских сделала его видным и золотистым. И никто не помешал мне его растянуть и на двух мужчин, что сейчас прикрывали меня. Работающая недалеко бригада дорожных рабочих рванула нам на помощь, прикрывая от группы прохожих, выскочивших из резко затормозившей рядом машины.
Упс, рядом со щитом взлетел вверх фонтанчик из разбитого тротуарного камня. Ого, в меня стреляют… А я думала – будут похищать…
Из-под прикрывавшего меня Бехерева, я видела выскочившего на крыльцо Штольца. Похоже, свою личину «серьезного дядюшки» он сегодня решил не выгуливать.
Все закончилось быстрее чем началось. Я даже не поняла, что происходит, когда меня вдруг схватили, подняли и начали судорожно ощупывать.
- Ты в порядке? Где болит? Тебя задело? Скажи что-нибудь!
- У тебя красивые глаза…
Ну вот почему из всех вариантов, предложений и слов я выбрала именно эти? Наверное, потому, что именно в самые красивые в мире бирюзово-синие глаза я сейчас и смотрела. Глаза, в которых сейчас плескалось море беспокойства.
За меня никто и никогда так не переживал… Во всяком случае из того, что я помню.
Я тонула, тонула, звуки происходящего вокруг куда-то стерлись, оставив только одно желание…
Это возмутительно, нагло и не соответствует статусу графини Чернышевой-Бельской, но сейчас посреди улицы с разбитым тротуаром от сработавших артефактов, с выстраиваемым оцеплением, с только что закончившейся схваткой, я целовала своего жениха. Целовала так, как никогда и никого в жизни, отнимая его и себя у пережитого страха потери близкого человека, доказывая всему миру и самим себе, что мы живы…
***
- Ты меня с ума сведешь…
Ага, а ты меня нет… Хриплый голос заставляет кучу моих мурашек маршировать как на параде. А пальцы рисуют на моей спине какой-то загадочный шедевр, от которого волны тепла разбегаются по коже, сшибая марширующие мурашки.
Но пока молчу, уткнувшись в грудь Ярослава, и вдыхая его запах: смесь нагретых камней и моря…
О, постепенно в мире вокруг меня появляются звуки: шум машин, негромкие переговоры… Да я почти в норме!
- Пошли, посидишь у Штольца, пока ребята работают. Милана тебя заодно посмотрит.
- Да я в полном порядке!
Меня что – считают хрустальной вазой? Да я даже не испачкалась! Почти. Ну только юбка спереди. И сбоку. И рукав. Правый, в районе локтя…
- Конечно, но пусть лучше посмотрит.
Желание спорить куда-то пропадает. Голос у Ярослава что ли гипнотический?
И только тут я понимаю, что вокруг много знакомых людей. Ворлохи зеленые! Их много и они все знакомые! И все смотрят на нас! Точнее смотрели. Особенно интересно наблюдать, как они отводят от нас взгляды, изучая окружающую природу. Верю, что птичка, которая чирикнула на ближайшем дереве – это так интересно!
Удивилась, взбесилась, рассмеялась. И все это пока мы шли в приемную. Быстро я по эмоциям пробежала…
Милана встретила меня так, как бойца из тяжелейшего похода. Многодневного. Подхватила под руку, усадила на диванчик, и захлопотала вокруг как наседка.
