Шеррилин Кеньон - Пощады не будет
Таким милым и страстным? Невероятная и сексуальная комбинация.
Он напоминал ей обо всем, от чего она отказалась ради этой жизни. Обо всем, что некогда значило для нее больше всего на свете.
Сэм представила Дева, держащим на руках собственного ребенка. «Черт, мне не следовало видеть его вместе с племянницей». Теперь эта картина будет вечно преследовать ее. Сэм всегда нравился образ мужчины с младенцем или ребенком на руках. Именно за это она полюбила Иоля. Они шли по городу, когда маленький крестьянский ребенок споткнулся и упал в грязь.
Не думая о своем благородном положении или стоимости одежды, он поднял и успокоил мальчика, а затем отнес его домой к матери. Хитон Иоля был покрыт грязными отпечатками маленьких ладошек.
Увидев это, мужчина засмеялся:
— Отстирается. Лучше я немного испачкаюсь, чем позволю ребенку пострадать. Одежду можно поменять. А детям всегда нужна забота.
Это воспоминание болью отозвалось в сердце. «Почему ты должен был умереть?»
Даже после стольких столетий Сэм злилась на него за то, что он умер у нее на руках и оставил ее одну в этом мире. Но она знала, где бы он ни был, Иоль присматривал за их дочерью.
Как и обещал.
«Сосредоточься, Сэм». Ей нужно подумать о гораздо более важных вещах, нежели о прошлом, изменить которое она не могла. Скажем, почему она вдруг стала магнитом для даймонов.
Они планировали затащить в Калосис всех Темных Охотников, одного за другим, чтобы пытать их, а затем убить?
Или им уготована еще худшая участь?
Дев склонил голову, будто прислушивался к звуку, который лишь он один мог слышать. Вновь посмотрев на нее, он нахмурился:
— Ник Готье тоже внизу.
— Ник? — Как раз для его охраны Сэм перевели в Новый Орлеан. Ник, хоть и был Темным Охотником, во что-то превращался, но Ашерон не вдавался в подробности. Им сказали лишь то, что Ника нужно охранять, пока он не научится управлять своими способностями. Если они подпустят к нему темные элементы, те развратят его, и им придется иметь дело с чем-то гораздо более опасным, чем даймоны.
И остановить это будет невозможно.
— Что он здесь делает? — покачала головой Сэм.
— Не знаю. Он просто сунулся ко мне в голову, — на слэнге Вер-Охотников значит, что Ник телепатически с ним связался, — и сказал, что ему нужно с тобой увидеться. Хочешь, чтобы он поднялся сюда, или сама спустишься?
Телепатические способности Ника ее удивили. Рассказывая ей о его силах, Ашерон явно забыл упомянуть об этой. Интересно, знал ли атлант о нем все, или, может, силы Ника росли даже быстрее, чем думал их бесстрашный лидер. Или же Ашерон в очередной раз чего-то недоговаривает.
— Готье владает телепатией?
— Либо так, либо у меня галлюцинации. Не хочу думать, что трачу идеальную галлюцинацию на Ника Готье, особенно если она о тебе.
Сэм хмыкнула на неспособность Дева хоть что-то воспринимать всерьез.
— Пошли его наверх.
Слова только-только слетели с ее губ, как Ник уже стоял перед ней. Сэм не знала, почему, но что-то в каджуне заставляло ее нервничать. Несмотря на то, что он проявлял лишь радушие, казалось, сердцем его владело зло. Что-то в нем не давало ей покоя. Заставляло насторожиться.
Она не боялась, просто напряглась.
«В нем что-то не так…»
Высокий и греховно великолепный Ник был одет во все черное. Единственное, что отличало его от остальных Темных Охотников, это расположение тату в виде лука и стрелы, — их отметины обычно не были видны, его же находилась на щеке и шее, словно Артемида влепила ему пощечину, когда воскрешала.
На какую-то долю секунды Сэм могла поклясться, что его глаза вспыхнули красным, прежде чем он издал короткий, зловещий смешок:
— Ты так влипла.
Сэм посмотрела на Дева, а затем одарила Ника спокойным, безэмоциональным взглядом:
— То есть?
— Тебе нельзя здесь оставаться, — мрачно произнес Ник. — Даймоны знают, где ты, и они готовятся к масштабной войне.
— Скажи что-нибудь новенькое, — издевнулся Дев.
Ник стрельнул в него взглядом, говорившим «медведь, ты идиот».
— Ты даже не представляешь. У вас здесь дети, а Савитар сейчас не на вашей стороне. Страйкер знает это и планирует этим воспользоваться.
Дева это не убедило.
— А откуда тебе известно о планах Страйкера?
Ник не ответил.
— Слушайте, вы можете стоять здесь и спорить, или же довериться мне.
Дев колебался. Часть него все еще воспринимала Ника как того саркастичного пацана, который вырос внизу, чистя бассейн в их задней комнате и присматривая за своей мамой, когда она работала официанткой на его семью.
Но тот Ник исчез в ночь, когда даймоны убили его мать, а он — себя, чтобы стать Темным Охотником и отомстить убийце. С тех пор от прежнего парня не осталось и следа.
Более того, Ник обладал способностями, которых не было у обычного Темного Охотника. Пугающими способностями. Дев чувствовал их резонирование каждым своим животным инстинктом. Эти способности были чрезвычайно сильными. Даже хуже, пропитаны злом и холодом.
Разрушением. Они исходили от кого-то гораздо темнее, нежели богиня Артемида.
И сегодня…
Дев обнаружил в нем что-то еще. Что-то в Нике было даже неправильнее, чем…
По спине пробежала дрожь.
Поэтому Дев был безжалостен к нему. До тех пор, пока он не знал, на чьей Ник стороне, он считал его врагом, вне зависимости от того, кем они были в прошлом. Одно он усвоил на горьком опыте, — люди отворачивались друг от друга.
— Мы доказали, что справимся с любой угрозой. Думаю, здесь она будет в порядке.
— В прошлый раз вы эвакуировали своих детей. Убрали их с линии огня. Сейчас они здесь. Вы готовы подвергнуть их опасности? — с издевкой произнес Ник.
Дева словно окатило кислотой:
— Ты угрожаешь нашим детенышам?
По выражению лица и позе Ника ничего нельзя было понять.
— Я пытаюсь спасти всех вас.
Дев хотел ему верить. Правда. Но что-то было не так, и он не мог понять, что именно.
— Послушай…
– Медведь, — взгляд Ника потемнел, — пойми уже намек и уйди, а?
Дев застыл.
— Не смей со мной так разговаривать, мальчик. Никогда.
Сэм оторвала Дева от Ника, когда нечто странное вспыхнуло у нее в голове. Она увидела Ника в окружении даймонов. Увидела…
Вспышка исчезла прежде, чем она смогла сосредоточиться на ней. Она ненавидела, когда такое случалось с ее способностями.
Ник прищурился, глядя на нее:
— Мы должны уйти, пока здесь никто не пострадал.
И тут Сэм поняла, что не давало ей покоя. Ник был здесь. Один.
