Екатерина Коути - Заговор призраков
– Билли-морячок не заслуживал такого зрелища! – надулся Чарльз Линден, как будто обделенный. – А правду говорят, будто голова у него была точь-в-точь как ананас?
– Я не заметила, Чарльз. Под огромным париком трудно было разгадать форму головы его покойного величества.
– Какими вы нашли его манеры? – допытывался юный лорд. – Я много слышал о том, что после долгих лет во флоте они покрылись коркой соли. Будто бы он был несдержан на язык и выражался, как заправский боцман. Надеюсь, он не пел при вас «Что будем делать с пьяным матросом»?
– Он проявил себя настоящим джентльменом.
– А его побочные дети? Они тоже сгрудились в гостиной и смотрели на вас?
– Господа и барышни Фитцкларенс тоже были там, но, смею тебя заверить, вели себя сдержанно…
– Как и долженствует тебе, Чарльз! – запальчиво проговорила Агнесс.
Закусив губу, она озиралась по сторонам, словно ища поддержки в угодливых лицах приказчиков, как вдруг ее глаза расширились. Она моргнула, впуская в душу радость и плотно захлопывая за ней дверь. Когда же обернулась к кузену, детская досада сменилась уверенностью, как показалось Лавинии, расчетливой. Подмоги девочка дождалась.
Ее утешитель замешкался у витрины, словно ворон, спорхнувший с голой ветви на розовый куст. Для него мода остановилась несколько веков назад. В своем долгополом черном сюртуке и узких черных брюках Джеймс Линден смотрелся совершенно неуместно в этом царстве роскоши. Впрочем, один из приказчиков, вертлявый паренек с липкими перышками на висках, подлетел к гостю и предложил его преподобию лучший батист, белый, как одежды праведников. И тут же поежился, словно ледяным ветром потянуло. Подобная суетность священнику не к лицу. Очевидно, что в магазин он пришел не за покупками.
При встречах с преподобным Лавиния наловчилась так быстро надевать маску надменной иронии, что он не успевал разглядеть ее лица. Поверхность маски приятно холодила кожу, правда, слезы под ней сохли дольше. Но и так сойдет. Многолетняя привычка выручила ее и сейчас.
Она коротко кивнула, отвечая на низкий поклон, и скосила глаза на Чарльза. Мальчик ухмылялся как ни в чем не бывало. Был он задорным, как петушок на флюгере – чем сильнее гроза, тем бойчее вертится.
– Рад вас приветствовать, леди Мелфорд. Чем я обязан вниманию, кое вы проявили к моим скромным племянникам?
– Леди Мелфорд помогала Агнесс подобрать ткань к платью, – зачастил юный лорд. – И рассказывала нам о своем представлении ко двору. Леди Мелфорд пришлось иметь дело с Билли-морячком, и это, скажу я вам, был первостатейный ужас! Король так залил за воротник, что прыгал по трону, как по палубе в шторм, песенки непотребные пел и требовал еще грога. Но бастарды были начеку и быстро повязали папашу-буяна…
– Чарльз, ничего подобного я не говорила!
– Все потому, что вы жалели кузину Агнесс. Уберегали ее от скверны…
В следующий миг граф был схвачен чуть выше локтя. Мальчик сморщил нос, но не от боли, а от досады, что дядя не дал ему доврать.
– Мы уходим, леди Мелфорд, – сказал Джеймс.
Агнесс довольно кивнула. Так и льнула к опекуну – праведница, довольная тем, что повеса едва не схлопотал по губам за нескромные речи. Интересно, в воскресной школе она первой тянула руку, увидев, как сосед по парте пририсовывает ангелу цилиндр и усы? Маленькая ябеда.
Но радость Агнесс пропадала втуне, потому что Джеймс медлил. Его задумчивость, впрочем, не мешала ему с должной твердостью сжимать локоть племянника, вызывая если не скрежет зубовный, то хотя бы хруст костей.
– Что вы хотели купить?
– Мистер Линден? – переспросила Лавиния, уж больно неожиданным был вопрос. Или Джейми, взобравшись на воображаемую кафедру, поведает ей о греховности роскоши?
– Миледи не из тех, кто приезжает в модный магазин пощупать тафту и повздыхать над атласом. Что-то же вы хотели купить.
– Алый шелк и бархат цвета темных гиацинтов.
– Алый шелк на амазонку?
– На домашнее платье.
– Повремените, леди Мелфорд, не давайте портнихе раскраивать его прежде времени. Женский ум переменчив. Вы можете еще передумать.
Лавиния вспыхнула едва ли не ярче, чем несколькими минутами назад Агнесс. Ему все же удалось ее смутить. Тем, что он повел себя… Как фейри. Загадки. Они обожают загадки. А может быть, предсказание? Она опустила ресницы, чтобы скрыть блеск в глазах, и спокойно ответила:
– Прислушаюсь к вашему совету, преподобный Линден. Я куплю этот шелк, и он… подождет.
4
На Чарльза было жалко смотреть. Распекать его опекун начал в карете, вполголоса, чтобы не срамить перед извозчиком и попрошайками, что так и липли к окнам. Еще не разобравшись, за что ему влетело, Чарльз вызывающе выпятил губу, но при первом же упоминании призрака его покинула не только спесь, но и мужество. Поднимаясь на крыльцо, он несколько раз запнулся и чуть не упал. Вспотевшие ладони скользили по перилам.
Если в кэбе мистер Линден хоть как-то сдерживал гнев, то, переступив порог дома, дал волю чувствам. Лужи на мраморном полу фойе, оставленные нерадивой поденщицей, сковал лед, стоило Джеймсу взмахнуть рукой.
– Стивен Темпль, клерк на службе домовладельца Томаса Рэкрента, эсквайра. Утром восьмого ноября был послан по адресу Риджент-стрит, 249, дабы оставить сообщение жильцу. Тебе, Чарльз. Все это время призрак разгуливал поблизости. Ты отдаешь себе отчет, что на месте клерка мог оказаться ты сам? Надо же было тебе приехать в Лондон именно сейчас!
– Нет, сэр, невозможно, – лепетал Чарльз, пятясь от дяди.
– Отчего ж нет? Лежал бы в морге с желе вместо сердца и отрезанной непонятно зачем рукой. Я даже не сомневаюсь, выйди ты на улицу, и призрак вселился бы в тебя. Потому что вакуум в твоей голове затягивает вовнутрь всяческую мерзость. В том числе и такую.
Мальчик попытался сглотнуть, но в горле у него пересохло.
– Если бы призрак вошел в тебя, ты бы стал государственным преступником. Веком ранее тебя бы четвертовали, а сейчас, скорее всего, сослали бы в Австралию. Только ты бы все равно не доплыл до ее благословенных берегов.
– П-почему?
– Думаешь, призрак оставил бы тебя в живых?
Агнесс и предположить не могла, что зазнайка-кузен так перетрусит из-за близости потустороннего. С леди Мелфорд он держался куда как смело. «Ах, лорд Линден, вы ли это?», «О, прошу вас, по старой дружбе зовите меня Чарльзом». Понадобилось всего-то одно привидение, чтобы сбить с него спесь, зато она сама столько их перевидала.
Но едва затеплившийся огонек гордыни смыло волной раскаяния: ей-то чудовища ничего дурного не сделали, не считая попытки утопить ее в пруду Линден-эбби, которая, что греха таить, закончилась приятно. Но у Чарльза, если она правильно истолковала намеки крестьян, какое-то чудовище убило отца. Не его ли могилу мальчик видел, когда смотрел перед собой таким потерянным взглядом?
