Татьяна Алферьева - Ловушка для сирены
По красивой светло-розовой лестнице гости поднимались в просторную залу с высокими стрельчатыми окнами, где собралось уже достаточно много эльфов. Прекрасные стройные эльфийки в роскошных нарядах были похожи на яркие цветы. В одежде мужчин преобладали более приглушённые пастельные тона, чаще всего белые и светло-голубые. Атмосфера вокруг царила непринуждённая и почти домашняя. Дивные не спеша прогуливались по залу, беседовали со знакомыми и пили игристое вино, которое разносили, проворно снующие между гостями слуги.
Король со скучающим видом восседал на троне в компании своей супруги — красивой высокой эльфийки с несколько отсутствующим взглядом. Среди людей ходили слухи, что эльфийская королева — самая искусная прорицательница в мире, но так ли это на самом деле Лира не знала. Ей было очень интересно посмотреть на королевскую чету дивных вблизи.
Лионэлю король обрадовался, как родному. Не было никаких сомнений в том, что они с менестрелем близкие, если не лучшие, друзья. Фамильярность их приветствия, когда Его Величество подскочил с места и заключил приблизившегося к трону Лиона в объятия, шокировало троих друзей. Шон одобрительно крякнул. Похоже, эльфы начинали ему нравиться всё больше и больше. Не такие уж они чванливые и заносчивые, как о них рассказывают сплошь и рядом. Анита давно уже пребывала в лёгком шоке от обилия дивных и осматривала зал в поисках одного единственного. Лира, находящаяся ближе всех к трону, заметила, как королева бросила недовольный взгляд на своего мужа и что-то прошептала. Иссаэль тут же вернулся на место, приняв при этом полагающийся ему королевский вид. Лира и Анита в свою очередь присели в глубоком реверансе, Шон отвесил элегантный поклон. Легко было догадаться, что не будь этих троих, король и внимания бы не обратил на слова своей жены, да и она, пожалуй, ничего бы не сказала. Но в присутствии людей и тролля, вести себя полагалось сдержаннее, блюдя репутацию перворождённых, гордого и снисходительно относящегося к другим расам народа.
Лион не остался в долгу и произнёс такую длинную прочувственную речь, что в конце её Иссаэль не выдержал и зевнул.
— Мы рады, что ты присутствуешь на королевском летнем балу, — велеречиво начал эльфийских король, после того, как в полном объёме выразил Лиону благодарность за его пространное приветствие. Её Величество склонила голову, соглашаясь со словами мужа. — Надеюсь, ты разгонишь нашу скуку своим чудесным пением? Это будет лучшим подарком от тебя.
— Его Величество заскучали на собственном празднике? — лукаво, но при этом предельно вежливо поинтересовался Лионэль.
— Не то слово, — шепнул король, по эльфийским меркам ещё довольно молодой мужчина, и, видимо, поэтому такой непринуждённый в поведении, а может, таковы на самом деле были черты его характера. Королева метнула на своего расшалившегося мужа ещё один недовольный взгляд, но говорить ничего не стала, посчитав дело его перевоспитания глубоко безнадёжным.
— Думаю, я смогу развеять вашу скуку своим подарком, — загадочно произнёс Лион, отступая немного назад так, чтобы Лира оказалась в центре внимания королевской четы. На лице высокородных эльфов мелькнуло удивление.
— Знакомьтесь, Лира де Грейн. Она милостиво согласилась украсить ваш праздник своим прекрасным пением, — торжественно сообщил изумлённым дивным глава гильдии менестрелей.
— Но, она человек! — воскликнул король.
Его жена поморщилась от несдержанности своего супруга.
— И всё-таки я хотел бы, чтобы вы услышали, как она поёт, — и глазом не моргнул Лионэль.
— Хорошо, — растерянно согласился Иссаэль. Королева подала правой рукой незамысловатый знак и два глашатая, стоящие по обеим сторонам от трона попросили гостей соблюдать тишину.
Что спеть эльфам, избалованным постоянными дифирамбами в свою честь? Что может, не просто понравиться им, но и тронуть их возвышенную душу. Лира думала об этом ещё с того момента, как согласилась выступить в роли подарка от гильдии менестрелей. Да, её голос хорош сам по себе, но если объединить его с глубоким смыслом, её пение станет верхом совершенства. Она не хотела красоваться, просто желала добросовестно выполнить возложенную на неё Лионэлем миссию.
— Может быть, вам нужен какой-то музыкальный инструмент? — почти шепотом поинтересовалась королева, увидев, что Лира задумалась. Её Величество не знала почему, но ей сразу же очень понравилась эта девушка со спокойным чистым взглядом красивых зелёных глаз.
— Да, пожалуй, — согласилась Лира и добавила, улыбаясь: — Лютерна.
Когда требуемое оказалось у неё, девушка с нежностью провела рукой по струнам, словно, здороваясь с инструментом и одновременно проверяя, насколько хорошо он настроен. Затем, почти без перехода и паузы она запела:
Ты моей никогда не будешь.
Словно странный несбыточный сон,
Ты меня навсегда забудешь.
Буду сам я повинен в том.
Вновь глаза твои цвета неба
Смотрят с ласкою на меня.
Ты не знаешь, тебя я предал,
И тебя недостоин я.
И простить ты меня не сможешь,
Будет легче меня забыть.
Лучше сам я уйду, но как же
Без тебя мне на свете жить?
И молчать не могу, ведь знаю:
Тайны все нам раскроет явь.
Будет поздно просить прощенья
Потому всё скажу сейчас.
Я в ладонях сожму твои руки,
И в глаза твои посмотрю.
Может, прежде чем отвернуться,
Прочитаешь во взгляде: «Люблю!»
И простишь, говорят же, надежда
Умирает в самом конце.
И останется всё, как прежде.
Жаль не сбыться моей мечте…
Потому что своею ложью
Я другую мечту растоптал.
Всё могло быть совсем по-иному,
Но тогда я того не знал. Был другим,
Чёрствым, злым и беспечным.
Ты смогла меня изменить.
Пробудила во мне человечность,
Как теперь мне на свете жить?
Без тебя, без твоей улыбки,
Без тёплых и ласковых слов.
Наказанием ляжет на плечи
Безответная эта любовь.
Тишина, возникшая после того, как прозвучал последний аккорд песни, была такой глубокой, что можно было бы услышать звук пролетающей мухи, если бы таковые водились в эльфийском дворце. А потом раздался общий вздох восхищения, словно эльфы задерживали дыхание всё то время, пока Лира пела.
— Сирена! — прошептала королева, на глазах которой явственно блестели слёзы.
У короля так и вовсе не нашлось слов. Он пытался что-то сказать, но лишь беззвучно открывал рот, как выброшенная на берег рыба.
Лира сделала ещё один глубокий реверанс и этим движением, наконец, вернула Иссаэлю способность говорить.
