Анна Милтон - Особенная
― И тебе спокойной, Диего, ― у меня возникло желание улыбнуться в ответ, но я сдержалась.
Я закрыла двери прежде, чем он дошел до своей машины.
Проанализировав в голове этот вечер, я пришла к выводу, что долго не смогу уснуть.
Неожиданно раздавшийся стук в дверь отвлек меня от мыслей. Я лениво открыла ее и увидела Диего.
― Что-то не так? ― спросила я.
― Я кое-что забыл, ― сказал он.
― Что?
Диего задержал свой пронзительный взгляд на моем лице на пару секунд, загадочно улыбнулся и пошел на меня. Я, находясь в полном недоумении, стала пятиться назад, но в конечном итоге прижалась к стене, и идти мне было некуда.
С каждым мигом Диего становился все ближе. То, что расстояние между нами стремительно сокращалось, загоняло меня в тупик. Сердце громко и беспокойно заколотилось в груди, дыхание стало резким и прерывистым.
Когда он остановился напротив меня, и нас разделяли какие-то жалкие дюймы, мне стало дико жарко, как будто я весь день провела под палящими лучами солнца, и сильно закружилась голова. Все мышцы моего тела пребывали в состоянии острого напряжения.
― Что… ты… делаешь? ― пролепетала я беспомощным голосом.
Диего улыбнулся, как хищный зверь, и прижался ко мне. Я каждой клеточкой чувствовала приятное тепло его тела, его твердость. И, сама того не замечая, ощутила желание оказаться еще ближе к нему. Но всеми усилиями я старалась уничтожить в себе этот необъяснимый, но мощный порыв. Правда, это давалось с большим трудом.
― Знаешь, чего я хочу на свете больше всего в эту минуту? ― вкрадчивым шепотом спросил он меня.
― Чего? ― околдованная им, спросила я.
― Поцеловать тебя, ― лицо Диего находилось так близко, что его горячее дыхание касалось моего лица.
В какой-то момент я смогла вернуть к себе здравый рассудок.
― Ты не посмеешь этого сделать, ― с большей уверенностью произнесла я, попытавшись оттолкнуть его от себя.
Мои руки уперлись ему в грудь, не позволяя стать ко мне еще ближе. Но Диего словно и не замечал моего сопротивления.
― Я буду кричать, ― слабо запротестовала я.
― Кричи, ― шепнул он, улыбнувшись шире. ― Только тебя все равно никто не услышит.
Его губы накрыли мой рот, и я больше не могла бороться. Все мои попытки вырваться из твердой хватки оказались бесполезными. Я слышала, как его горячее сердце громко бьется в груди под моей ладонью, сладость его прерывистого дыхания отравляла мой трезвый рассудок. Я все больше подчинялась воле Диего, не в силах сохранить ту крошечную часть здравия, которая беспокойно билась где-то глубоко внутри.
На некоторое время Диего отстранился от меня. И вместо того, чтобы закричать во все горло, или попытаться вырваться снова, я зачарованно наблюдала, как он резким движением снимает с себя куртку, затем футболку. Я внимательно и с приятным удивлением залюбовалась четко очерченной плиточкой пресса, широкими плечами, рельефными мускулами на руках. Я просто не могла отрицать того, что мне нравилось это. Так же я поняла, что мне самой хочется узнать, какова на ощупь его кожа, и вновь почувствовать мягкость этих пухлых губ.
Внутри боролись две стороны. Первая ― поддаться искушению и плевать, что будет потом. Было сложно удержаться от вида такого прекрасного мужского тела напротив себя, чувствовать его тепло рядом, ощущать пьянящее горячее дыхание на своей коже. Вторая ― это следовать велениям здравого рассудка, который почти растворился в воздухе, наполненным близостью Диего.
Я должна была быть склонной ко второй стороне, так как это было правильно. То, что сейчас происходило, шло в противовес всем моим принципам. Я не должна вот так просто поддаться очарованию этого парня, его нахальности, которая тоже привнесла свою "пользу". С Джастином мы встречались несколько месяцев, и я так и не решилась сделать ответственный шаг в наших отношениях. Но сейчас, находясь во власти Диего, я была готова сделать все, что он скажет.
Но так не должно быть.
Где же моя гордость?
― Ты самая необыкновенная, ― его сладкий шепот ласкал мой слух.
Кончики пальцев Диего прошлись по моей щеке, спускаясь все ниже и ниже, очертили ключицу и остановились у яремной впадины. Я дрожала, как осиновый лист, и мне было невообразимо, неописуемо приятно от его прикосновений. Ярое желание внутри продолжало разгораться с большей силой с каждым мгновением.
Вскоре я окончательно перестану контролировать себя.
Руки Диего крепко схватили меня за талию, теснее прижав к себе, а лицо замерло в паре дюймах.
Черные, как бездна, глаза пристально смотрели на меня.
― Огонь и лед в одном прекрасном теле, ― прямо мне в рот прошептал Диего и впился поцелуем.
Ноги стали ватными, коленки предательски задрожали, и я стала медленно оседать вниз. Но сильные руки Диего удержали меня на месте, не позволяя упасть. Его сила и власть нравилась мне, и в то же время оставшаяся крохотная часть здравого рассудка кричала, чтобы я сделала все для того, чтобы парень отпустил меня.
Не прерывая страстного поцелуя, Диего подхватил меня и перенес на диван. Мое тело отвечало всем его действиям, но душа кричала, чтобы все это закончилось, чтобы случилось хоть что-нибудь, что прекратит этот прекрасный ужас.
Не знаю, как, но молитвы были услышаны. Я услышала знакомую мелодию. Мой телефон. И этот звонок будто отрезвил меня. Пьянящая дымка зачарованностью Диего мгновенно растворилась, и я прервала поцелуй. Диего в недоумении уставился на меня.
― Отпусти! Отпусти меня сейчас же! ― завопила я, выставляя руки вперед, пытаясь отстраниться от него.
― Что случилось? ― спросил он.
Телефон продолжал настойчиво звонить.
Я столкнула с себя парня и соскочила с дивана. Мой взгляд растеряно заметался по гостиной. Я искала сумку. Звуки доносились из прихожей. Я должна была идти туда и ответить, но не могла пошевелиться.
― Может, ответишь? ― сказал Диего, лениво вставая следом за мной.
Я отскочила от него, как ошпаренная.
― Не подходи ко мне! ― зашипела я. ― Никогда! Никогда больше не смей ко мне прикасаться!
Я рванула в прихожую и дрожащими руками стала рыться в сумке.
― Алло. Ники. Я перезвоню, ― пробормотала я, приложив к уху телефон.
― Эмили? Что с твоим голосом?
― Пока, Ники.
Я отключилась и оперлась руками о тумбу, низко склонив голову. Мои губы страшно пульсировали и приятно болели, все тело горело от прикосновений Диего. И как я только могла позволить ему поцеловать себя?
― Это было круто, ― раздался его шепот над ухом. ― Даже несмотря на то, что нам помешали.
