Нора Робертс - Долина Молчания
Он слышал негромкую музыку и отрывистый пьяный смех, доносившийся из кабака, а также цоканье копыт удалявшейся лошади, запряженной в карету. Слишком тихие звуки для ее человеческого уха. И слишком далекие для ее человеческих ног — попытка убежать бесполезна.
Она торопливо шагала сквозь густой желтоватый туман, постепенно ускоряя шаг и все время оглядываясь. Киан не скрывался, позволяя ей слышать его шаги у себя за спиной.
Запах ее страха опьянял — свежий, живой, завораживающий…
Схватить ее было легко — одной рукой приглушить крик, готовый сорваться с ее дрожащих губ, другой накрыть учащенно бьющееся, как у кролика, сердце.
Забавно было наблюдать, как ее глаза останавливаются на его молодом и красивом лице — и на дорогой одежде — и в них постепенно появляется хитрое, кокетливое выражение. Киан убрал ладонь, зажимавшую рот девушки.
— Сэр, вы пугаете бедную девушку. Я приняла вас за грабителя.
—Ничего подобного. — Его правильный выговор резко контрастировал с визгливым кокни[12] проститутки. — Просто хочу, чтобы меня немного утешили, и согласен заплатить, сколько ты скажешь.
Дрожа и хихикая, она назвала двойную — Киан ничуть в этом не сомневался — цену.
— За такие деньги ты должна меня очень хорошо утешить.
— Неловко просить плату у такого благородного и красивого джентльмена, но мне нужно зарабатывать на жизнь. А тут рядом у меня комната.
— Она нам не понадобится.
— Ой! — Девушка хихикнула, когда он задрал ей юбки. — Прямо здесь?
Свободной рукой Киан потянул вниз лиф ее платья, обнажив грудь. Ему нужно было чувствовать биение сердца, чувствовать дыхание. Его плоть погрузилась в нее с такой силой, что обнаженные ягодицы проститутки впечатались в каменную стену проулка. Он увидел шок и изумление в ее глазах — девушке не верилось, что он способен доставить ей такое наслаждение.
Сердце под его ладонью забилось быстрее, дыхание стало прерывистым, перемежаясь со всхлипываниями и стонами.
Киан дождался ее оргазма — в качестве подарка — и посмотрел в затуманенные глаза девушки, прежде чем обнажил клыки.
Она закричала — короткий, пронзительный звук, который Киан оборвал, вонзив зубы в ее горло. Тело девушки конвульсивно дергалось, доводя его до пика наслаждения, пока он пил кровь. Убивал.
Биение сердца под его ладонью замедлилось. Потом остановилось.
Пресыщенный и опустошенный, Киан оставил девушку в переулке с крысами, небрежно бросив рядом с ней деньги, которые она попросила. И пошел прочь, скрывшись в густом желтом тумане.
Он проснулся, скрипя зубами. Сон-воспоминание пробудил желания и страсти, которые он давно в себе подавил. Киан почти чувствовал, как кровь струится в его горло, ощущал ее густой запах. Дрожа, будто наркоман во время ломки, он заставил себя встать и выпить то, чем заменил человеческую кровь.
«Это никогда не удовлетворит тебя. Никогда не насытит. Зачем бороться со своей сущностью?»
— Лилит, — тихо произнес он. Киан узнал звучавший в голове голос и теперь понял, кто и зачем принес ему это сновидение.
Хранился ли сон у него в памяти? Теперь, когда он немного пришел в себя, видение казалось ему фальшивым, словно отрывок из какой-то пьесы, в которой он случайно стал действующим лицом. Хотя в свое время ему случалось убивать проституток в темных переулках. Их было столько, что подробности стерлись из памяти.
В темноте появилась Лилит. Бриллианты сверкали у нее на шее, в ушах, на запястьях и даже в роскошных волосах. На ней было платье благородного синего цвета, отороченное соболиным мехом; глубокий вырез подчеркивал соблазнительные холмики грудей.
Она уделила довольно много внимания своему туалету и внешности, готовясь к этому воображаемому визиту, подумал Киан.
— Мой красивый мальчик, — прошептала Лилит. — Ты выглядишь напряженным и усталым. Неудивительно, если вспомнить, что ты затеял. — Она игриво погрозила ему пальцем. — Проказник. Но я виню в этом только себя. Я не могла быть рядом с тобой в самые первые годы, и молодой побег искривился, утратив прежнюю форму.
— Ты бросила меня, — напомнил он. Киан зажег свечи, хотя мог прекрасно без них обойтись. Затем плеснул в стакан виски. — Убила меня, изменила, натравила на собственного брата, а затем бросила, чуть живого, у подножия скал.
— Ты сам позволил так обойтись с собой. Но ты был молод и нетерпелив. Что я могла сделать? — Она потянула лиф вниз, демонстрируя шрам в виде пентаграммы. — Он обжег меня. Поставил клеймо. Я тебе ничем не могла помочь.
— А потом? Все эти дни, месяцы и годы. — Странно, подумал он, что где-то глубоко внутри все еще живут возмущение и обида. Словно у ребенка, оставленного матерью. — Ты сотворила меня, Лилит, сделала таким, кого ты видишь сейчас, а потом бросила так же просто, как кукушка бросает своих птенцов.
— Ты прав, прав. Не буду спорить. — Она прошлась по комнате, и ее юбки скользнули по краю стола. — Я была невнимательна к тебе, мой милый мальчик. Вымещала на тебе злость на твоего брата. Мне стыдно.
В прекрасных синих глазах блеснул веселый огонек, очаровательные губы изогнулись в улыбке.
— Но ты так хорошо справлялся сам — поначалу. Представь мое удивление, когда Лора сказала, что доходившие до меня слухи — правда. Ты перестал охотиться. Кстати, она передает тебе привет.
— Неужели? Представляю, как она теперь выглядит.
Улыбка сползла с лица Лилит, глаза приобрели красноватый оттенок.
— Осторожней, или, когда придет срок, я разорву на кусочки не только охотницу на вампиров.
— Думаешь, у тебя получится? — Он развалился в кресле со стаканом виски в руке. — Я бы с тобой поспорил, но ты не сможешь расплатиться, превратившись в кучку пепла.
— Я видела, чем все закончится. — Она подошла ближе и наклонилась над креслом — такая реальная, что Киан почти ощущал ее запах. — Здешний мир будет предан огню. Нам он не нужен. Каждый человек умрет — крича, захлебнется в собственной крови. Твоего брата и весь его круг ждет самая ужасная смерть. Я видела это.
— Твой чародей вряд ли покажет что-то другое, — язвительно заметил Киан. — Ты всегда была такой доверчивой?
— Он показывает мне правду! — Лилит резко отпрянула, и платье взвилось возмущенной волной. — Почему ты не откажешься от этой обреченной на провал затеи? Почему ты противостоишь тому, кто преподнес тебе величайший дар? Я пришла, чтобы предложить мир, — мы с тобой заключим договор. Отступись, мой милый, и получишь прощение. Приходи ко мне, и ты всегда будешь рядом со мной, когда наступит мой день. Все, чего ты жаждешь и в чем себе отказывал прежде, я брошу к твоим ногам — компенсация за то, что оставила тебя, когда ты нуждался во мне.
