Вера Чиркова - Принцесса для младшего принца
Глава 12
Устроившись за своим столов в ожидании Ингирда и доктора Бунзона, которого она решила привлечь к разговору о сиротах, Илли неспешно перебирала принесенные из канцелярии письма и пыталась немного разобраться в случившемся. Конечно, она знала еще на земле, что ей трудно будет долго строить из себя ледышку, но не думала, что решится на помолвку буквально после пятнадцати минут разговора. Определенно, это дриадское цветение сняло ее обычную настороженность и рассудительность, и все они это предвидели. Ее родственники. Вот оттого‑то мать даже не пыталась ничего ей советовать, дриады настолько далеки от человеческой расчетливости и меркантильности, что влюбившись, уже не смотрят, сеньор перед ними или пастух. Просто идут за любимым, куда бы он ни позвал. И не отступают ни перед какими трудностями. Потому так и трудно было матери бросить мужа и уйти с Лирой в одно из тех диких и недоступных мест, где ее никогда не достал бы ни один колдун.
Интересная мысль мелькнула в голове девушки, но додумать до конца она так и не успела, в дверь постучали и вошли сеньор Бунзон и Ингирд.
Баронет сразу прошел к диванчику и по — хозяйски сел, а лекарь, сделав к столу пару шагов, вдруг застыл на месте и напрягся, словно увидел змею.
— Это я, сеньор Бунзон, можете не сомневаться. Если хотите, расскажу про любой мельчайший момент, который могу помнить только я. Могу рассказать, как вы привели меня в спальню, в том розовом платье и сказали что верите мне… могу напомнить, какого цвета нижняя рубаха была на вас, когда Гарстен вылез со шкурой на голове, и какие истории вы рассказывали, когда мы целыми днями ехали вместе в карете.
— Но тогда откуда у вас столько зелени в ауре? — еще сомневался маг.
— Я дриада. Нет, не смотрите так, сама недавно узнала. Наверное, вам рассказали, что я не из этого мира? Вы ведь дворцовый маг.
— Ну, да, — нехотя признался Бунзон, — под большим секретом.
— И что меня усыновила в моем мире путница?! Так вот… в тот момент мне было десять лет, и я была калекой. Чтоб вылечить, мама влила в меня столько своей жизненной силы и дриадской крови, что ее стало больше, чем моей собственной. И уже тогда она знала, что я после того, как зацвету, я стану дриадой. Но заперла во мне свою кровь… вот я ничего и не подозревала.
— А теперь? — живо заинтересовался маг.
— Теперь я знаю все и умею все… почти. Все‑таки несколько дней очень мало для обучения.
— Никогда не слышал… ничего подобного.
— Дриады свято хранят свои тайны. Большинство людей считает… если кто‑то не такой как все, значит, он монстр и можно снять с него шкуру и прибить над камином. И вам я сказала только потому, что в обоих уверена. Надеюсь, вы не станете никому этого говорить.
— Я клянусь, — серьезно сказал лекарь и вдруг нервно хихикнул, — мечтаю посмотреть на верховного анлера, когда он это узнает.
— Сама мечтаю, только боюсь не скоро я до него доберусь, — Илли усмехнулась и дернула шнурок, вызывая посыльных, — Бунзон, мы хотим допросить музыкантов, проследите пожалуйста.
— Вы звали, сеньорита секретарь? — чистенький и одетый в ушитый портнихой костюмчик пажа посыльный смотрел вежливо и настороженно.
— Да, позови ко мне музыкантов. И назови свое имя, а то мы так и не познакомились.
— Я Вирет, сеньорита, — мальчишка довольно учтиво поклонился и исчез.
— Куда он так бежал? — в приемную вошла Лира, — добрый день, сеньор. Здесь есть зеркала?
— Это моя сестра, Лира, — представила Илли дриаду Бунзону, — а зеркал тут два. Это и там, в кабинете.
— Вот и у этой сеньориты такая же аура, — сообщил лекарь, представившись дриаде, — я потрясен. Сразу две путницы! И когда вы пришли?
— Вчера, перед обедом.
— Вот всегда так, можно сидеть во дворце полгода и никаких новостей, стоит уехать на два дня, как тут столько перемен.
— А вы знаете, что Илли взяла браслет господина? — решил обрадовать лекаря Ингирд.
— Что? Нет, никто не успел сказать. Я только приехал и приказал принести завтрак, как прибежал охранник. Поздравляю, я очень надеялся, что это когда‑нибудь произойдет. Вы достойны этой чести, сеньорита.
Не успела Илли как следует поблагодарить, пришли музыканты. Предложив им взять стулья, и устроиться, девушка указала Ингирду взглядом на дверь. Баронет понимающе кивнул, вышел в галерею, отдал посыльным какие‑то указания, а вернувшись, плотно закрыл за собой створки.
— Что вы думаете об этих детях? — Не стала ходить вокруг сеньорита, как ни осторожничай, привыкшие к общению с людьми комедианты все равно насторожатся.
— Ничего, — чуть усмехнувшись, ответил младший из мужчин, худощавый и невысокий. Его потертый суконный камзол был плотен не по сезону, а в фигуре таилось какое‑то несоответствие.
— Ничего не думают только амебы, — заметила, выходя из кабинета Лира, — а ты человек.
— Вообще‑то обычно меня зовут, эй ты, — дерзко усмехнулся в ответ музыкант.
— А ты знаешь, с кем разговариваешь? — ледяным тоном осведомился Ингирд.
— Простите его, сеньоры, — старшая из женщин отвесила коллеге нарочито увесистую оплеуху, — он просто расстроен.
— Вам уже сказали, что вы уволены? — догадалась Илли, досадуя на Канда за спешку.
— Да, сеньорита секретарь, — хмуро пробасил старший актер.
— Но оплатили контракт за весь месяц, — так же холодно бросил баронет.
— Мы не в обиде, — заторопилась младшая лицедейка, взглянув на хозяйку кабинета большими печальными глазами — но немного расстроены. Мы надеялись тут пожить, а сейчас истратим все заработанное на жилье и еду. Летом нас редко приглашают на целый месяц.
— Браво, — похлопала в ладоши Лира, и села возле сестры, — отлично сыграно. И у вас, конечно, нет ни дома, ни семей, которые ждут?
— Есть, — едко хмыкнул Ингирд, — у всех актеров, что не спились и не живут при трактирах, все это есть. Но летом они всегда странствуют по провинции и это выгодное ремесло. К тому же в домах и замках можно подсмотреть какие‑то забавные случаи и придумать новые песенки.
— Как хорошо вы знаете нашу жизнь, — печально промолвил младший актер, но в темно — серых глазах мелькнула едкая ухмылка.
— Интересно, а где тебе так покалечили ребра? — задумчиво спросила его Лира и все актеры вдруг как‑то потускнели.
Так и сидели как прежде, с приклеенными вежливыми улыбками, но взгляды стали на порядок отчужденнее и настороженнее.
— Они сильно испугались, — написал Бунзон на обратной стороне конверта и придвинул его Илли.
Сеньорита смотрела на этих людей, минуту назад пытавшихся сыграть на ее жалости и не могла понять, чем же их так напугал простой вопрос сестры? И почему при взгляде на них у нее возникает ощущение, что она чего‑то недопоняла? Или упускает, причем что‑то очевидное, что хорошо знает?
