Татьяна Шмидко - Дежавю
Ни писем, ни звонков? – я была еще не готова к этому. Эта новость застала меня врасплох.
– Прости, но это неизбежно. Ты должна исчезнуть из Бейнбриджа, Сиэтла и из жизни его обитателей.
Я сокрушенно покачала головой.
– Это будет для него ударом.
– Да, он очень тебя любит… – тихо ответил Эдуард.
– И все из-за этого неизвестного вампира, который следил за нашей машиной.
Я вскочила на ноги, чувствуя, как внутри закипает ярость. Чертов вампир!
От досады я пнула ногой камень, часть которого рассыпалась в пыль, а часть скрылась за краем леса.
– И сколько у нас времени?
– Не много, я думаю. Ты не все знаешь. Пару дней назад Ханна и Брукс уже пересекались с этим незнакомым вампиром. Говорят, что встретили его на выставке в Сиэтле. Кто бы мог подумать, да?
– И промолчали? Ничего нам не сказали?
– Конечно, потому что не хотели попасть под домашний арест или уехать отсюда.
– Но это же так безответственно!
– Да, ей хватило духу признаться сегодня, после праздника. И на этом спасибо!
– Подростки! – сказали мы одновременно, не сговариваясь.
Мы помолчали, потом я спросила:
– Так, значит, – Принстон?
– Да, мы, по идее, должны появиться там после рождественских каникул, как раз вначале второго семестра.
Так, у меня еще есть время, уйма времени, чтобы попрощаться с отцом и Мо. Примерно две недели. Став вампиром, мои чувства стали более рациональными, а разум менее поддавался чувствам. Вернее, я могла задвинуть их на второй план.
И немного успокоившись, я поняла, что буду даже рада оставить Генри и Мо вдали от моих тайн. Так будет безопаснее для них.
Я смотрела на ледяное звездное небо, словно вглядываясь в будущее. Время перестало существовать для меня в новой ипостаси. Оно есть только для смертных. Я стала по-другому относиться к нему. Для нас, бессмертных, есть только времена и эпохи. Я точно понимала, что эпоха Бэль Сигнэт, всего, что с ней связано, рано или поздно закончится. Я жадно впитывала ощущения, запоминала цвета и запахи. В моей совершенной памяти хранились сотни воспоминаний о маме и отце. Я могла воспроизвести перед внутренним взором Генри, который сидит за обеденным столом, а в волосах серебрится первая седина. Или лучики-морщинки вокруг глаз Мо, когда она рассказывает мне смешную историю. Я тщательно коллекционировала воспоминания и знала, что они всегда будут жить во мне; и желала, чтобы Мо и Генри прожили настолько долгую жизнь, насколько это возможно для них. Поэтому мне нужно исчезнуть из их жизни.
Эдуард стал рядом и, вздохнув, посмотрел на звезды.
– Ты знаешь, почти восемьдесят лет я смотрел на ночное небо, мечтая выйти на свет без опасений. Я даже представлял себе, что звезды – это частички огромного солнца, которое просто раскололось на миллионы частей. Я верил, что есть смысл этого существования. Не в убийствах, не во мраке. Есть жизнь, значит, есть смысл, есть надежда, есть выбор…
Я обернулась к нему и улыбнулась.
Эдуард удивленно вскинул брови: я обняла его и, зарывшись руками в его волосы, поцеловала. Эдуард настороженно ответил, а потом отстранился, с удивлением заглядывая в мои глаза.
– Бэль, по-прежнему ты удивляешь меня.
– Эдуард, ты – моя семья… и Элиза, и Диксон, Алиса и Джек, Лили и Келлан. Я выбрала тебя и эту жизнь осознанно. И понимала, что это потребует жертв. Слишком многого я хотела. И получила. А за это нужно платить. Пусть лучше так. Я смирюсь с этим. А отец… ведь рано или поздно это произойдет, правда? Еще несколько лет я буду в поле его зрения. А потом… мне даже так будет спокойней. Чем дальше я от него, тем дальше он от Триумвират также. Я сделала свой выбор, когда одела обручальное кольцо.
– И ты готова уехать? – спросил он удивленно.
Я скрыла от него, как мне тяжело будет это сделать. Но когда-нибудь мне придется это сделать. Будет нелегко, но это неизбежно.
– Да. Только при одном условии! – сказала я вполне серьезно.
– Каком?
– Машину я сама себе куплю. Надоело водить танк. Хочу что-нибудь более скромное.
– Хм, согласен. Только при одном условии.
– И каком?
– Я прошу тебя ходить со мной на все балы и танцы!
И все танцы мои!
Я мелодично рассмеялась.
– Это нечестно!
В ответ Эдуард мягко прижал меня и мысли, как всегда, заплясали тарантеллу в голове. Я издала легкий стон и через секунду свалила довольного Эдуарда с ног. А тот и не сопротивлялся, но в то же время излучал уверенность в своей правоте. Он просто дразнил меня! Я же едва могла держать себя в руках. Только не сдаваться! Он притянул меня еще ближе.
– Ты не заставишь меня танцевать! – сказала я, отстранившись и сложив упрямо руки на груди. Ну, не любила я эти нелепые телодвижения под музыку. Раньше я думала, что это из-за моей неуклюжести, просто физический недостаток. Но когда я обрела идеальную форму, силу и грацию, то поняла, что дело в обыкновенном безразличии к этому занятию.
Эдуард ничего не ответил, только сказал:
– Ты представить себе не можешь, как мне хочется с тобой танцевать! Я люблю танго, сальсу и свинг, а кроме как с тобой, танцевать их ни с кем не хочу! Я просто представить себе не могу кого-то другого в своих объятьях под звуки музыки!
Я была сейчас в таком расположении духа, что слово «страсть» вызвало некоторый интерес. Я представила это со стороны, и мне стало любопытно. А если все дело в партнере? Ведь с Эдуардом это не могло быть плохо, верно? Как много я потеряю, не пережив эти ощущения? Я ждала пару секунд (а это много для вампира) и добавила:
– Думаю, что хочу попробовать…
Эдуард положил руки под голову и с интересом за мной наблюдал, лежа на холодном камне.
– Сегодня у тебя прогрессивный день. Ты готова уехать, учиться в университете, начать танцевать. Я когда-нибудь пойму ход твоих мыслей? Твой разум – самая интригующая загадка, которая не перестает меня дразнить, – вполне серьезно сказал Эдуард.
– Только разум? – спросила я, медленно расстегивая его рубашку.
– Если бы! – сказал он и, целуя руку, ответил: – Ты самое удивительное создание на этой планете.
Я, было, наклонилась к нему, чтобы доказать справедливость его слов, как в его кармане зазвонил телефон. Мы целовались под мелодию его мобильного, но потом Эдуард все-таки аккуратно достал телефон из кармана брюк и ответил на звонок. Это была Алиса, кто же еще? Она быстро затараторила в трубку:
– Бэль, прости, у тебя были планы на остаток ночи, но вынуждена вам помешать.
При ее словах я от стыда закрыла лицо руками.
