Ларисса Айон - Перерожденный грех (ЛП)
— Да, так и сделаю. — Незнакомые искорки вины вспыхнули в ее животе, и она откашлялась. — Эй, э-э… ты и Фантом… я имею в виду… вы…
— Не беспокойся о нас, — заверил Призрак. — Просто доберитесь туда куда вы направляетесь, и мы поговорим позже. — Он отключился, снова оставив Син и Кона в напряженной тишине. На еще один чертов час.
Син провела это время глядя в окно на проезжающие машины, желая оказаться за рулем одной из них, направляясь на встречу судьбе, которую выбрала она сама вместо того, чтобы ехать с водителем на встречу той, которой она не желала и которая была выбрана высокомерным дампиром.
Высокомерного дампира, чьи мускулистые ноги сгибались, в то время как он выжимал педали газа и тормоза. Чьи большие бицепсы перекатывались и напрягались, когда он крутил рулем.
Широкие плечи заняли все водительское пространство и картинки того, как ее руки цепляются за них, в то время как Кон двигается между ее бедер, заполнили ее разум.
Она так остро реагировала на его присутствие, была так чувствительна к его теплу, его запаху, даже к звуку его дыхания, что не важно сколько раз бы не переводила взгляд на окружающий пейзаж, она обнаруживала, что ее глаза все равно возвращались к нему. Син почувствовала, как ее тело наклоняется к нему.
Он был такой занозой в заднице.
Когда наконец, пригород плавно перетек в пастбища и сельскохозяйственные угодья, Кон свернул с главной дороги на гравейку, вдоль которой вряд выстроились деревья.
— Я предполагаю, ты не часто ездишь на машине на работу? — размышляла Син.
— Меньше чем в четверти мили отсюда в лесу есть Хэррогейт, так что да, я не часто езжу. Двухчасовые ежедневные поездки на работу убили бы меня.
Под колесами машины скорой помощи похрустывал гравий еще где-то с пол мили, пока Кон не затормозил на подъездной дорожке старого, но ухоженного дома в стиле ранчо, стоявшего на против холма и спрятанного глубоко в лесу, который казалось был специально выращен чтобы скрывать его от посторонних глаз.
Син вышла и осмотрелась, в то время, как Кон выгнал из гаража черный «мустанг», чтобы спрятать скорую помощь. Там еще оказались: мотоцикл, снегоход и вездеход. Похоже парень предпочитал игрушки с мотором.
Кон загнал машину скорой помощи внутрь — она едва туда поместилась, и Син даже показалось, что она слышала скрежет металла о бетон. Похоже Тень оторвет ему голову за царапины на транспортном средстве.
— Классная тачка, — произнесла Син, проводя пальцем по гладкому буферу «мустанга». На машине все еще стояли номера из магазина.
Кон пожал плечами.
— Будет таковой до следующего года.
— До следующего года?
— Каждую весну я меняю на новую модель.
Она бросила взгляд сквозь тонированное стекло на кожаный салон.
— Любишь запах новой машины, да?
— Нет, — ответил он, стукнув кулаком по кнопке на двери гаража. — Я устаю от однообразия.
— Тогда тебе стоит приобрести самолет, — пробормотала она, и он кивнул так, словно она произнесла это серьезно.
— Я работаю над этим. Лицензия на пилотирование у меня уже есть.
Конечно есть.
Как только дверь в гараж опустилась, Кон включил сигнализацию и провел Син в дом, являвшийся настоящей холостяцкой берлогой.
Мебель в ней была старой, но в хорошем состоянии. На стульях и кушетке разбросана одежда, и Син задалась вопросом, а окна здесь, когда-нибудь мылись вообще? Чем-то было похоже на жилище Лора, только по новее и по больше. И более индивидуально.
Его полки и стены были заставлены какими-то древностями: глиняной посудой, копиями каменных соборов, оружием. Ее взгляд привлекла одна вещица — большой лук, висящий между алебардой и японской катаной.
— Впечатляюще. — Син провела пальцем по гладкой тисовой поверхности. — Не подозревала, что у тебя такое жилище.
— А где по твоему я должен жить? — Спросил он насмешливо. — В палатке?
Пожав плечами она ответила ему в тон:
— Большинство парней живут на съемных квартирах. Большинство одиноких варгов предпочитают более примитивный образ жизни.
Теперь настала его очередь пожимать плечами.
— Рожденные варгами предпочитают свободу, дикие места, но те, кто был обращен предпочитают жить по человечески вместе с другими людьми.
— Пока они не сообразят, что люди — это еда, и пристегивать себя цепями в квартире слишком шумно.
— Верно. — Он швырнул ключи от скорой помощи на обеденный стол.
— Как насчет дампиров? Вы сперва рождаетесь как все… а потом превращаетесь?
Его руки скользили вдоль пуговиц рубашки, когда он пронзил ее жгучим взглядом. Черт возьми, ей бы хотелось читать выражение его лица лучше.
— К чему ты клонишь?
Его ответ не содержал ничего определенного, и она не могла понять, что именно он пытался скрыть.
— Как в тебе проявляется варг? Что с тобой происходит? При полной луне я имею ввиду.
Он снял с себя рубашку санитара, и у нее чуть не отвисла челюсть при виде его крепкого торса с резко очерченным рельефом мускулатуры.
Син привыкла видеть мужчин в хорошей физической форме — ни один убийца не позволит себе стать дряблым — но у подтянутого тела Кона было как у атлета, функции которого использовали по полной и довольно часто. Он просто был создан для марафонов.
«Я трачу часы на прелюдию».
Ах, да марафоны.
— Уж точно я не сажаю себя на цепь. Я отправляюсь домой, туда, где родился.
Ей пришлось отвести взгляд от его груди, чтобы встретиться с его взглядом
— Где это?
— В Шотландии на родине дампиров. У единственного уцелевшего клана Дерхулс… там имеется прибежище. Акры земли, где мы можем свободно охотится во время лунной лихорадки.
Не опускай глаза… не опускай глаза.
— И сколько вас там?
— Нас осталось ничтожно мало. Настолько мало, что с наступлением брачного периода, все, не соединенные в пары мужчины и женщины обязаны принимать в нем участие.
Син пришлось прикусить щеку, чтобы подавить стон, который был готов сорваться с ее губ при слове "соединенные".
— Значит ты не "соединяешься", как другие варги? Я имела ввиду, что если женщина забеременеет от тебя, ты не будешь связан с нею навеки?
— Нет, — ответил он внезапно охрипшим голосом, и ей стало любопытно, так же на него воздействует предмет разговора, как и на нее. — Фактически мужчины редко создают постоянные пары.
Его кожа выглядела такой загорелой.
— Почему?
— Потому, что у нас имеется склонность убивать женщин.
