Юлиана Кен - Хищность
Но я никак не просыпалась. И смотрела на отца своей дочери, и чувствовала все то же, что тогда, когда впервые увидела его.
Я перевела взгляд. Роман стоял и неотрывно глядел прямо на меня. Он разговаривал со мной. Глазами. Ну конечно! Он знал Димитрия! И именно поэтому отреагировал подобным образом на мою татуировку.
А теперь они собирались драться. Я, как рыба, хватала ртом воздух, ощущая окончательную потерю связующей с реальностью нити. Другие борцы прекратили свои поединки и немного разошлись, образуя полукруг, в середине которого остались только двое. Многие с интересом разглядывали Димитрия, его тело и живопись на коже. А я не осмеливалась представить, что должно было произойти через несколько мгновений. Хотелось подойти. Но я боялась его. До жути. Все поступки Романа казались детскими шалостями в сравнении с тем, что когда-то творил со мной Димитрий.
Они встали в изготовку. Я закусила кулак, когда первым ударом Роман рассек бровь своему противнику. Тот даже не поставил блок. Только смотрел так хмуро, словно его глаза были кусочками разбитого грозового неба или тлеющими углями.
Роман бил, как умел только он. Таким я и каждый, кто ежедневно наблюдал за его тренировками, видели помощника Верена в минуты неистовства. А Димитрий делал вид, что сражается с ребенком, позволяя тому время от времени оставлять новые следы кулаков на своем теле и лице. Неужели, Роман мстил за меня? Неужели, Димитрий позволял ему делать это ради меня?
Я помнила, как он убивал. Я знала, на что был способен этот лютый хищник. И когда Димитрий замахнулся, я непроизвольно вскрикнула. Он совершил единственный удар в солнечное сплетение. Роман навзничь упал на землю и больше не шевелился. Бешеный перешагнул через тело противника и двинулся в направлении шатров, а я побежала к Роману, который, все же, начал медленно подниматься на колени. Не смотря ни на что, он улыбался.
— Почему ты не сказал, что вы с ним знакомы? Ты ведь понял, что я была с Димитрием еще тогда, когда впервые увидел мою татуировку? — я обжигала Романа гневным взглядом и сквозь зубы цедила каждое слово, с трудом сдерживая пылающую в груди ярость.
Мне хотелось кричать на этого несносного мужчину, бить кулаками в его грудь и плакать у него на плече, но слишком близко стояли остальные свидетели прошедшего состязания — схватки Романа и Димитрия.
— А что такого, Элена? Что изменилось? Да, я знаю Димитрия и знаю очень неплохо, — мужчина внимательно наблюдал за моей реакцией, и я это понимала, но была не в силах скрыть тот шквал эмоций, который нахлынул на меня. — У каждого из нас есть свое прошлое, девочка. И пришло время тебе забыть о нем.
Мысли путались и разбегались. Все, о чем я думала, — он был здесь, в лагере. Я хотела исчезнуть, спрятать Арию, хотела убить его или умереть самой. Горячая волна чувственных воспоминаний согревала мое тело. Я изо всех сил старалась отбросить их, но не могла. Димитрий был рядом. Такой же опасный, такой же необузданный и грубый и такой же невероятно-привлекательный и зверски красивый, каким я его помнила.
Роман взял меня за руку, легонько коснулся моей ладони, и мне показалось, что это было неправильным. Я резко развернулась и, расправив плечи, двинулась в направлении своей палатки. И только услышала в спину:
— Он здесь не один, Элена. С ним женщина.
Я не повернулась, ни единым жестом не дала понять Роману, какую боль мне причинили его последние слова. Я оставила это себе. Димитрий со своими самками, его беспринципностью и грубостью — ничего не изменилось. Тогда я не сомневалась, что приехал он именно за мной. А то, что этот беспощадный хищник притащил в лагерь свою новую подружку, только подтвердило мое мнение: зверь остался прежним.
Димитрию стала совершенно безразлична я. Ему не было абсолютно никакого дело до моей дочери, зачатой не без его участия. И, вероятно, со временем я даже смогла бы смириться с его присутствием в лагере, если бы не она…
Когда я впервые увидела Лиссу, просто не могла поверить в то, что она реальна. Она вся казалась мне невероятным произведением искусства. От макушки до кончиков пальцев ног Лисса излучала радость и здоровье. Она не имела ничего общего с мерзким миром хищников или отвратительно-правильным миром вегов. Эта девушка была другая. Вольная. Живая. Красивая. Невероятно красивая. Как и Димитрий. Женщины смотрели на них и перешептывались о том, что пару прекраснее этой невозможно вообразить. А я оставалась в тени, разъедаемая изнутри своими переживаниями и ревностью.
Я старалась держаться как можно дальше от Димитрия и его новой пассии. Но судьба-злодейка нарочно сталкивала нас в самых неожиданных местах, сводила, что называется, нос к носу. Впервые это случилось на лесной тропинке около лагеря. Они показались из-за поворота так близко, что у меня не оставалось ни малейшего шанса раствориться меж сосен. Воздух пропал, а, может, тело предательски отказывалось повиноваться мне и совершать новый вдох. Лисса дружелюбно улыбнулась и кивнула, а он… Димитрий прошел мимо меня с таким безразличным видом, будто я была муравьем, мелким, совершенно безразличным ему насекомым.
Я помню, как украдкой наблюдала за ними, гуляющими за руку, купающимися и весело хохочущими, и мне становилось невыносимо больно. Я смотрела на Лиссу, на ее ангельский лик, который был настолько совершенен, что я не могла даже вообразить подобное до знакомства с ней. И мне было так плохо… Невольно сравнивая себя и ее, я глядела в зеркало, которое было немногим больше моей ладони, и видела самую обыкновенную, чуть симпатичную девушку, ничего особенного из себя не представляющую. А потом смотрела на Лиссу, и сердце останавливалось.
Я сидела на краю обрыва. Хотелось закурить. Хотелось выпить чего-нибудь очень крепкого, того, что Димитрий часто наливал мне во времена нашего с ним общего прошлого. Хотелось, чтобы он просто был рядом. Слезы текли по щекам. И никто не приходил ко мне. Я осталась одна. Я представляла, как прыгаю с обрыва, думала, что моя жизнь была лишена смысла, но слышала голос внутри себя, который громко и очень настойчиво повторял имя дочери. Ария.
Я встала и на нетвердых ногах поплелась к палатке.
— Все в порядке, Элена?
Я окинула пустым взглядом проходивших мимо знакомых и безразлично кивнула. Мозгами я понимала, что равнодушие Димитрия было для меня благом. Но упрямое сердце оказывалось верить в то, что мой хищник забыл меня.
Влажной пенной губкой я намыливала потный круп лошади, когда почувствовала на себе его свирепый хищный взгляд. С противоположной стороны загона на невысокой бревенчатой изгороди сидел Димитрий. Его глаза скрывали зеркальные очки, поэтому, когда я испуганно посмотрела в сторону хищника, всем, что я смогла увидеть, было мое собственное взволнованное отражение. Зачем он пришел? Что Димитрию нужно? Я не сомневалась, что глядел Бешеный именно на меня, но не могла найти этому непосредственное подтверждение. Не смотря на то, что за моей спиной было несколько человек, занимавшихся заготовкой сена, шестое чувство убеждало: Димитрий наблюдает только за мной.
