Кристин Фихан - Темный принц
Он был диким, но она не смогла бы сказать, что он причинил ей боль. Скорее, он даже взял ее к звездам.
- Я думал об этом, - с неохотой признался он, - но я не хочу, чтобы это стояло между нами. Я сожалею, что не был более осторожным с твоей девственностью.
В его голосе она почувствовала боль, которая эхом отозвалась в ее теле.
- Ты удостоверился, чтобы я получила насаждение.
Экстаз, если сказать точнее. Крещение огнем, обмен душами. Он был диким и захватил ее вместе с собой в этот огненный шторм. И она вновь хотела его, страстно желала его прикосновения, движения его сильного тела. Но он был опасным, очень, очень опасным. Теперь она об этом знала. Она знала, что он был другим, в нем что-то жило, что-то более животное, чем человеческое.
- Михаил. - Рейвен толкнула твердую стену его груди.
Ей требовалась передышка, чтобы подумать без ощущения тепла его кожи и настойчивых требований его тела.
- Не делай этого! - Резкая команда прозвучала в его голосе. - Не закрывайся от меня.
- Ты говоришь об обязательствах перед чем-то, что находиться за пределами моего понимания… - Рейвен прикусила нижнюю губу. - Мой дом так далеко отсюда.
- Там тебя не ждет ничего кроме горя, Рейвен. - Он отказался от такого простого выхода для них обоих. - Ты самостоятельно не выживешь, и хотя в душе ты отказываешь им в использовании своего дара, но когда они придут к тебе по поводу очередного отвратительного убийства, сердцем ты понимаешь, что не сможешь сказать «нет». Все внутри тебя не позволит убийце разгуливать на свободе, когда ты можешь спасти его следующую жертву. - Его рука ухватилась за ее длинные шелковистые волосы, словно это могло удержать ее рядом с ним. - Они не смогут позаботиться о тебе, так как я.
- Как насчет наших различий? Ты относишься к женщинам, словно мы второсортные граждане и не совсем чистые. К сожалению, ты обладаешь способностью навязывать свою волю любому, кто может противостоять тебе. А я могу. Все время. Я должна быть самой собой, Михаил.
Он отодвинул тяжелую массу ее волос с задней части ее шеи и оставил легкое как перышко поцелуй на ее обнаженной коже.
- Ты же знаешь, что мое отношение к женщинам отражает мою потребностью защищать их, а не тем, что я считаю их ниже себя. Сопротивляйся мне, если желаешь, малышка. Я люблю в тебе все.
Его большой палец ласкал мягкую возвышенность ее груди, согревая кровь и посылая дрожь восторга вниз по спине. Рейвен хотела его именно таким - диким и неприрученным, нуждающимся в ней. Он так хорошо контролировал себя, что понимание того, что она могла заставить его выйти из себя, действовало на нее подобно сильнодействующему афродизиаку.
Михаил склонил голову к напряженному соску, который так и манил его. Прикосновение его языка было нежным, он поцеловал бархатный пик, втянув его во влажную и горячую полость своего рта. Рейвен издала звук, - мягкий вздох, - закрыв глаза. Ее тело ожило, каждое нервное окончание взывало к его прикосновениям. Она чувствовала себя мягкотелой, податливой, тая в тепле его тела.
Она не хотела этого. Слезы горели в ее горле, в глазах. Она не хотела этого, но нуждалась в этом.
- Не причиняй мне боли, Михаил. - Прошептала она слова в твердые мускулы его груди.
Это была мольба, касающаяся их дальнейшего будущего. Рейвен знала, что физически он никогда не причинит ей боли, но их совместная жизнь может быть очень бурной.
Он поднял голову, передвинувшись так, что вес его тела полностью прижал ее к кровати. Его глаза собственнически прошлись по ее маленькому, хрупкому лицу. Обхватив рукой ее лицо, он большим пальцем погладил ее подбородок, ее полную нижнюю губу.
- Не надо бояться меня, Рейвен. Разве ты не чувствуешь насколько сильны мои эмоции, моя привязанность к тебе? Я отдал бы за тебя свою жизнь. - Поскольку он хотел, чтобы между ними не было лжи, он признал неизбежное. - Это будет нелегко, но мы справимся. - Его рука погладила ее плоский живот, и, скользнув ниже, уютно устроилась на ее завитках полуночно-черного цвета.
Ее руки успокаивали его.
- Что случилось со мной? - Она была смущена.
Неужели она потеряла сознание? Все так запуталось. Она точно знала, что Михаил заставил ее выпить какое-то отвратительное медицинское варево. Она спала. Позже начались кошмары. У нее и раньше были кошмары, но этот был жутким. Она была притиснута к обнаженной груди, ее рот прижимался к ужасной ране. Кровь, текущая рекой, устремилась в ее горло. Она задохнулась, подавившись, сопротивлялась, но как всегда в мире кошмара, она не смогла вырваться. Она попыталась позвать Михаила. И когда подняла взгляд, то он был там, глядя на нее своими темными загадочными глазами, и это его руки прижимали ее голову к ране на его груди. Не крылась ли причина в том, что она находилась в сердце страны Дракулы, и Михаил напомнил ей темного, таинственного принца?
Рейвен не могла удержаться, кончиками пальцев погладив безупречную грудь. С ней что-то случилось, и она изменилась навсегда, каким-то образом став частью Михаила, в то время как он стал ее частью.
Колено Михаила мягко развело ее ноги в стороны. Он слегка передвинулся, закрывая все своими широкими плечами. У нее дух захватило от его размеров и власти, силы и красоты. Очень осторожно, так как он должен был сделать в первый раз, он вошел в нее.
Рейвен задохнулась. Она никогда не сможет привыкнуть к тому, как он заполнял ее, растягивал ее, к тому, как ему удается ввергать ее тело в жидкий огонь. Насколько необузданным он был в первый раз, настолько мягким и нежным он был сейчас. Каждый глубокий удар заставлял желать большего, увеличивал настойчивость, с которой ее руки ласкали чеканные мускулы его спины, ее рот скользил по его шее и груди.
Михаил старался сохранить контроль, обратившись к своей удивительной дисциплине. Ее рот, ощущение ее пальцев на своей коже сводили его с ума. Рейвен была такой тугой - огненный бархат обхватывал его, подпитывая огонь. Он мог чувствовать, как живущее в нем чудовище борется, стремясь вырваться на свободу, как бурлит его жажда - его тело двигалось сильнее, быстрее, погружаясь в нее, соединяя их тела, их сердца. Он раскрыл свое сознание, ища ее. Потребность в ней затягивала его. Ее ногти впились в его спину, когда волна за волной сотрясали ее тело. Михаил очутился в огне прежде, чем чудовище смогло вырваться на свободу. Он кончил, чувствуя как ее тело, тугое и горячее, обхватило его, и издал низкое рычание полного удовлетворения.
Михаил лежал поверх ее тонкого тела, все еще соединенный с ней, на мгновение удовлетворенный, когда почувствовал ее слезы на своей груди. Медленно подняв голову, он склонился, чтобы попробовать ее слезы.
