Магические приливы (ЛП) - Эндрюс Илона

Я достала пузырёк с серной кислотой из мешочка на поясе. Кислоты у меня хватит только на пару рун. Оставалось надеяться, что это сработает.

На металлическом полу я нарисовала каплю «Райдо» (фургон), которая выглядела как неуклюжая буква «Р», прямо в том месте, где невидимая стена защитного барьера блокировала коридор. Я добавила к ней простую букву «И», «Иса» (лед). Металл задымился от ядовитых испарений. Фу.

Я капнула последние несколько капель на низ «Р» и стала ждать.

Кислота разъедала пол, подбираясь к барьеру. Три, два…

Магия взорвалась, как петарда. Руны на полу вспыхнули белым, барьер сверкнул серебром, и на секунду внутри арки образовалась сплошная стена магии, похожая на тонкий барьер из полупрозрачного льда.

Стена треснула и раскололась, превратившись в ничто.

Ха-ха. Я привязала его скот к фургону и заморозила его. Прямо сейчас у владельца ранчо адская головная боль.

Магия кружилась вокруг, смешиваясь с густыми, мощными потоками, идущими из коридора впереди. Барьер блокировал их, но теперь они плескались вокруг меня, изменчивые, хаотичные, закрученные в водовороты и вихри.

Это был узелок, дыра в ткани мира, из которого сочилась магия. В Атланте тоже был такой узелок, только намного больше этого. Его называли Юникорн-лейн, место, где из металлического мусора вырастали клыки, на линиях электропередач рос разъедающий мох, и всё пыталось тебя съесть.

Это объясняло аномальную концентрацию морской флоры и фауны.

Я прошла через арку и обернулась. Да, руны Старшего Футарка были встроены в арку. Он использовал «лошадей» вместо «крупного рогатого скота», но мой замёрзший фургон все равно сработал. Сами руны были выгравированы на кости и покрыты металлом. Не серебром — оттенок был не тот, и металл был не гладким, а геометрическим и припаянным. Какой-то осмиумный сплав. Очень дорогой. Очень редкий.

Черт возьми.

Что ж, это ничего не меняло.

Томас должен был обратиться в Орден со своей петицией. Если я переживу это маленькое приключение, то при следующей встрече расскажу об этом Клаудии.

Я повернулась и зашагала по коридору к свету.

* * *

Я прошла через ещё одну красную арку (на этот раз без барьера) и остановилась в её тени прямо перед дверью. Коридор вёл в большую комнату, освещённую гирляндами фейри-фонарей, расположенных на потолке в виде восьмилучевых слоёных снежинок. Свет был таким ярким, что казалось, будто сейчас середина дня, и я остановилась на пороге.

Должно быть, это был ночной клуб или что-то вроде концертной площадки с танцполом и приподнятой сценой в дальнем конце зала. Теперь передо мной был танцпол, пол из пластиковых или стеклянных плиток, прозрачный и мерцающий от вкраплённых блёсток. Часть корабля под этим залом была затоплена океаном. Я видела солёную воду у себя под ногами.

Слева лестница вела на балкон, который изгибался вдоль комнаты и был заставлен столами и мягкими креслами. Справа в корпусе зияла огромная рваная дыра, достаточно большая, чтобы через неё боком мог проехать грузовик. От нее откололся кусок корабля до самого днища. Море было прямо под полом, и то, что лежало по другую сторону этой дыры, не было пляжем в форме восьмерки. На самом деле это было даже не атлантическое побережье Америки.

Вдалеке из воды торчали огромные скалы. Такие же скалистые валуны тянулись под водой к кораблю в виде каменных рифов. Камни были покрыты актиниями всех цветов радуги, светящимися жёлтым, зелёным, оранжевым, ярко-синим и неоново-розовым цветом среди пятен тёмных мидий. Моллюски, морские слизни всех цветов радуги и кольчатые медузы, мерцающие яркими огоньками, плавали среди рифов. Огромный коричневый скат миновал меня, проскользнул под стеклянными плитками, подсвеченный рифом, и проплыл прямо у меня под ногами. Магия была такой густой, что ее можно было резать ножом и намазывать на хлеб.

Большая часть прибрежного дна Северной Каролины была покрыта песком. Там были искусственные рифы и устричные фермы, построенные еще до Сдвига, но ни одной из них не было здесь, в этом месте. А те скалы вдалеке были похожи на что-то из Орегона или Вашингтона… вот только деревьев тут не было. На северо-западе Тихоокеанского побережья было много лесов, а здесь я не увидела ни одного дерева.

Источник Томаса был прав. В «Изумрудной волне» действительно была дыра, которую можно было увидеть только изнутри.

Это был разрыв в ткани реальности, и я понятия не имела, куда он ведёт. Карманное измерение, созданное каким-то невероятно могущественным существом? Портал, ведущий в другое место? Ни один из вариантов не воодушевлял.

Что ещё важнее, для поддержания этой дыры требовалась масса магии. Обычно такие порталы создавались на месте дикой, очень концентрированной магии, потому что их создатели использовали магию окружающей среды для подпитки. Но здесь было не так. Казалось, что здесь есть определённая точка фокусировки, своего рода магический генератор прямо на корабле, который поддерживает этот портал.

Я немного наклонилась вправо, пытаясь лучше рассмотреть комнату.

Девять человек сидели на полу в дальнем конце дыры, прижавшись друг к другу, и каждый был прикован цепью за лодыжку. Трое взрослых: худая женщина лет тридцати со шрамами на бледных руках и дерзким взглядом; мужчина примерно возраста Томаса, измождённый и сломленный, с тёмными волосами, закрывающими бронзовое лицо; и девушка, едва достигшая двадцати лет, с ярко-красными жабрами, выделяющимися на тёмно-коричневой коже её горла. Остальные были детьми разных возрастов и размеров. Самому младшему на вид было лет десять.

Цепи тянулись в дыру и исчезали в воде.

Ладно. Не видела такого раньше.

Пока я осматривала, изможденный мужчина наклонился вперед, и я увидела мальчика позади него. Дарин. Живой. Мокрый и выглядящий отчаявшимся, но живой.

Я посмотрела мимо заключённых на сцену высотой в четыре фута, в центре которой возвышался большой золотой трон, похожий на позолоченную раковину-мутанта. Где они вообще нашли эту штуку? Он выглядел как реквизит из какой-то безумной оперы.

На троне сидел мужчина лет тридцати. Смуглый, со светло-каштановыми волосами, он ссутулился, опершись локтем на подлокотник и положив лоб на руку. На нём была синяя льняная мантия, а ноги босы.

Привет, Аарон. Приятель, ты вытащил себя из постели потому, что рухнула твоя защита? Прости. Не волнуйся, я пришла, чтобы помочь тебе с мигренью.

Рядом с троном стоял мужчина гораздо старше, беспокойно потирая костлявые, обветренные руки. Его жидкие седые волосы безвольно свисали на спину. На нём была мятая одежда, которая могла быть рясой, но католическая вышивка была заменена нашивкой с волнообразными символами.

На сцене, свесив ноги, сидела девочка-подросток. Худенькая, темноволосая, со странным голубоватым оттенком бледной кожи, она была одета в майку и шорты. Ей было не больше 16 лет. Её живот был вздутым. Я бы предположила, что она беременна, но форма живота была не совсем правильной. Она выглядела… неуклюжей.

За троном, на стене, с двух цепей свисало белое перо длиной в два фута. Белые ворсинки были испачканы коричневыми брызгами. Засохшей кровью.

Белые перья, причудливые океанские, холодноводные губки, которые растут только на глубине, у скал…

Ах, ты тупой ублюдок.

Я вышла на открытое место.

Худенькая женщина-заключённая увидела меня первой и толкнула локтем мужчину, стоявшего рядом с ней. Все они уставились на меня. Слева мальчик примерно возраста Конлана вышел из маленькой двери, неся поднос с пузырьком таблеток и стаканом воды. Он заметил меня и замер.

Девочка-подросток увидела меня. По её телу пробежала дрожь. Она спрыгнула со сцены и запрыгала на месте, скуля высоким голосом, как ребёнок на грани истерики.

— Моя, моя, моя, моя…

Мужчина на троне махнул ей рукой, даже не взглянув на неё.

Она ухмыльнулась. Её улыбка буквально растянулась от уха до уха. Её голова раскололась, и верхняя половина поднялась, обнажив влажный и красный рот с коническими зубами. Её толстый розовый язык извивался в море зубов, как какой-то странный червь. Она была похожа на марионетку из старого детского шоу, только это было не мило, а ужасно.