(Не) судьба (СИ) - Красовская Марианна

Деликатное покашливание они услышали не сразу.

Аяз, которому Вики рассказала о проблемах молодоженов, твердо намеревался прочитать Яхору лекцию о потребностях целителей и, возможно, дать ему несколько советов, а теперь понимал, что поторопился с выводами. Его сын и сам сообразил, что нужно делать, да и не удивительно – степняк же, а не какой-то целомудренный галлиец. Неловко целителю не было – в конце концов, всё это естественно и даже любопытно с профессиональной точки зрения: вон они какие, оказывается, его дети. Но подать знак стоило хотя бы исходя из правил приличия, пока Яхор окончательно не стянул с Изабеллы платье.

- Аяз-дэ! – дернулся Яхо, инстинктивно отодвигая жену к себе за спину.

- Я уже понял, что не вовремя, – хмыкнул целитель. – Зайду в другой раз.

Яхо знал, что правильнее было бы сказать, чтобы Аяз не беспокоился, чтобы остался, выпил кофе и рассказал, зачем пришел – в конце концов, пару дней назад он бы так и поступил. Яхо любил приемного отца и ни в коем случае не хотел его обидеть. Но всё равно молча кивнул и даже не сделал ни малейшей попытки его остановить, когда целитель накинул пальто.

- Яхо, это совершенно неприлично, – простонала Белла, когда за ее отцом закрылась дверь, закрывая руками пылающее лицо.

Яхо поглядел на нее черными наглыми глазами и, притянув к себе, принялся дальше расстегивать пуговки на платье.

- Если это неприлично, что же ты сама отца не остановила? – мурлыкнул он ей на ухо.

- Ты же мужчина, – сладко прошептала Белла, стягивая у него с плеч рубашку, водя пальцами по мужской груди и дурея от своей смелости. – Степной мужчина. Разве я могу тебе возразить?

- Ах, вот как мы заговорили? – Яхо необычайно приятно слышать такие слова, хотя он прекрасно понимает, что это ложь. – Значит, ты у меня послушная жена?

- Конечно.

-Тогда раздевайся и на колени на постель.

- Яхо! – Белла замирает и смотрит на него с упреком.

- На колени. На постель, – повторяет он твердо, усилием сдерживая улыбку, которая так и норовит наползти на лицо от ее возмущенного вида.

Белле хочется раскричаться. Топнуть ногой. Послать его к бесу. Подчиняться, да еще такому наглому требованию, она совсем не готова. Но голова уже идет кругом от предвкушения, до чего ж любопытно, что он задумал! Поэтому она дрожащими от страха и нетерпения пальцами расстегивает платье и снимает его, а потом стягивает и белье. Оказывается, удовольствие – оно не только в поцелуях и ласках. Ничуть не меньше его в ожидании любви. И в том, как ее муж смотрит на нее – пристально, жадно, ощупывая глазами с ног до головы, облизывая губы. И в том, что штаны у него красноречиво топорщатся.

Казалось, воздух в маленькой комнатке становится горячим и густым, Изабеллу бросает то в жар, то в холод, живот простреливает молнией. Она подходит к кровати и встает на четвереньки, призывно отставляя зад.

- Так?

- Так, – хрипит Яхор, в нетерпении избавляясь от одежды. – Умница моя, хорошая девочка.

Белла фыркает возмущенно – она что, лошадь? Но тут же ее возмущение выливается в стон, когда горячие губы прижимаются между лопаток. Он покрывает поцелуями ее спину, ласкает грудь, прищипывая соски, а потом толкается внутрь нее с едва сдерживаемым нетерпением. Ее лоно с жадностью обхватывает его член, он стонет, пытаясь не кончить от одного только открывающегося вида. В этой позе перед глазами всё: и ее дрожащие плечи, и изгиб талии, и аппетитный круглый зад, а, главное, он видит, как соединяются их тела, и от этого зрелища его едва ли не трясет.

- Ужасная поза, - выдыхает он, заворожено наблюдая за собственным членом, влажно выскальзывающим из нее. - Слишком приятно, я долго не смогу... Боги, Бель!

Он не выдерживает, начинает двигаться быстро и с размахом, а потом цепляется за ее бедра, изливаясь.

- Что это сейчас было? - капризно спрашивает Белла, оборачиваясь. - Яхо! Это нечестно! Хотя.. Если считать мастерскую...

- Ты считаешь, мой маленький инженер? - хмыкает Яхор, переворачивая ее на спину. - Прости, ты просто такая... такая... я не мог терпеть. Но я немедленно исправлюсь! Начинай считать, Бель!

Он был молод, обычно возбуждался, даже находясь рядом с одетой женой, а теперь, когда она была в его постели обнаженная, он боялся только одного: как бы не измучить ее своими желаниями.

21. Почет и слава

Первый в Галлии аэростат официально поставлен на службу. Его величество Алистер III, впечатленный достижениями инженеров, финансировал постройку второго, более крупного механизма, а первый велел закрепить за почтовым департаментом.

Первые пилоты, которые и инженеры тоже, представлены к награде. Яхору всё же пришлось надеть официальный костюм и предстать пред королевскими очами, на этот раз без супруги. Алистер решил не рисковать.

В королевском кабинете, обстановку которого Алистер не стал менять – пусть всё будет, как при отце – навытяжку стоят трое. Высокий блондин Стерлинг при виде короля нервно краснеет пятнами, Джеральд Браенг мрачен, а Яхо настолько невозмутим, насколько вообще могут быть невозмутимы степняки. Ему на короля вообще наплевать, он совершенно не испытывает какого-то пиетета. Он степному хану почти что внук (теперь, можно считать, даже и не почти), а степной хан – это глыба, это великий человек, про которого будут песни слагать. А галлийский король – всего лишь старший сын покойного Эстебана, правление которого запомнилось разве что небывалым расцветом техномагии, да и то благодаря канцлеру. Словом, чего робеть-то? Тем более, что Яхо – не лорд, даже не гражданин Галлии, поэтому, по большому счету – это вовсе не его правитель.

- Галлия благодарна вам, молодые люди, – заявляет Алистер, прохаживаясь перед инженерами. – Благодаря таким, как вы – в стране существует технический прогресс, хотя, как я знаю, не всем по душе эти перемены.

Стерлинг краснеет и сглатывает, он отлично понимает, в чей огород камень. Отец, абсолютный традиционалист, узнав о его роли в испытании аэростата, орал, топал ногами и брызгал слюной. Заявлял, что лишит его наследство, отречется и всё такое. Но Роберт не жалел ни капли. Он куда больше любил Джеральда и его семью, чем своих сумасшедших родственников. Обидно только, что отец, видимо, уже успел устроить скандал на совете лордов. Какой стыд!

- Стране нужны светлые головы, – продолжает Алистер, внимательно оглядывая молодых людей. – Отрадно видеть, что двое из стоящих передо мной поколениями служат Галлии. Кстати, Джеральд, вы – последний из рода. Я вас очень люблю, но требую, чтобы вы как можно скорее нашли себе супругу и произвели на свет не менее троих отпрысков. Иначе восстановлением вашего рода займусь я.

Джерри глубоко втянул воздух и задержал дыхание. Он понимал, что этот момент рано или поздно должен был наступить. Отец умер. Он – последний. Но, демоны, как бесит это вмешательство в личную жизнь! Впору революцию устроить, только чтобы не было над ним никого, кто посмеет навязать ему брак.

- Джеральд Браенг, высочайшим указом вы получаете орден Мужества за заслуги перед страной. К ордену полагается пожизненная пенсия в сто империалов в месяц. Ну и исполняющим обязанности главы департамента техномагии назначаетесь тоже вы.

- Я против, ваше величество, – вздыхает Джерри. – Административная должность – не для меня. Я инженер, а не политик.

- Ваш отец справлялся...

- Мой отец был вначале начальником ловчей службы, потом главой департамента безопасности, потом канцлером. Причем последнее свое назначение получил в почтенном возрасте. Мне же тридцать. Я готов принять столь почетную должность... но лет через сорок, не меньше.

- Я вас услышал. Роберт Стерлинг? Что скажете вы?

Роберт изумленно поглядел на короля.

- Ваша семья на протяжении многих лет противится техническому прогрессу. Готовы ли пойти против отца, против старших поколений?

- Я служу Галлии, а не своей семье, – твердо ответил Роберт, бледнея. – И присягу приносил не отцу, а его величеству Эстебану.