Прах любви (СИ) - Торн Рокси

Мужчины удивлялись, каждый на свой лад, но обоих такая неуместная эрекция смутила, до тех пор, пока процесс не пошёл дальше, предполагаемого физиологией.

— А не лопнет? — рассматривая уже изрядно побагровевшее достоинство Крея, сипло спросил Матс, избегая встречаться со мной взглядом.

Ну вот, а такие планы на воина были, но, думается мне, такого изуверства над отдельными частями мужского организма, он ещё долго не забудет.

— Вполне, — хихикнула я.

Кажется, мои смешки стали последней каплей и Крей завыл. И от боли, и от страха, и от безысходности.

— Скажу… смогу, — смогла различить я часть слов.

— Начинай, — милостиво взмахнула для вида рукой, и остановила накачку крови, но и излишки убирать, пока не спешила.

Слов было много. Очень много, но столько лишнего, бесполезного для меня, что пришлось возобновить процесс кровоснабжения, дабы муженёк вспомнил, о чём я его в принципе спрашивала.

— Король заставил, ты в обмен на жизнь брата, — проорал Крей, со слезами смотря на пульсирующую кровь под натянувшейся кожей.

Какие мы впечатлительные, однако. И сентиментальные, не думала, что жизнь Тиля для Крея хоть что-то значит.

— И на чём же так попался Тиль, что тебя взамен наградили мной?

— Он украл Искру у Лиона, — взвыл муж, а я удивлённо цокнула языком.

И было ведь отчего, Искра — это не ларец с бесполезными самоцветами, это даже не просто усилитель, вроде моего браслета. Это источник магии, сильный, очень сильный и самодостаточный. И что самое странное, очень хорошо охраняемый, так даже самого Лиона не стерегут, как сокровищницу с такими реликвиями. И как туда пробрался увалень Тиль?

— Почему меня?

— Я не знаю, я пытался разузнать, но ничего подозрительного не узнал. Родовитая, богатая, воспитанная, — размеренно начал говорить супруг, кажется больше не пытаясь сопротивляться.

— А меня ты спросил? — вспомнив про дыру в сердце, зло бросила я.

— Я тебя не опаивал, просто соблазнил, — также монотонно ответил он.

— И Маришку заодно, да? Не утерпел?

Крей даже не отрицал, что, едва познакомившись со мной, сразу положил глаз на подругу. Ну да, она как раз в его вкусе. Девушка отвечала ему взаимностью, и крышу у князя на почве сильной влюблённости сорвало окончательно. Он заваливал её подарками и красивыми жестами, изредка не забывая и обо мне. У нас даже с заклятой подругой гарнитуры есть одинаковые, правильно, зачем дважды думать?

А вот за пару недель до свадьбы, я начала прозревать и сопротивляться, а на Крея давил Лион, и на него же давила Маришка, уже успевшая выманить с него клятву на крови. А ведь она ему не соврала, когда сказала, что я буду убивать её долго и мучительно, если узнаю про них. Но, Орхус видел кроткую леди, добродетельную целительницу, он даже не знал, что я тёмная, пока не стало поздно. Но клятву он Маришке дал, а заодно и полную власть не только в резиденции, но и над своей жизнью. Вот такой оказался у меня муж — влюблённый идиот, и даже не в меня.

Отец пропал, я начала отдаляться, у меня проявились сомнительные для благовоспитанной леди связи, и Крей начал свою ментальную обработку, пока я ещё хоть изредка, но верила ему. Временами я плыла, временами взбрыкивала, последней каплей стала чаща, показавшая, что ни его род меня не принимает, ни мой его в качестве супруга.

И вот тут явился взбешённый Лион и уединился со мной на полчаса, а вышла уже покорная кукла. Крей получил запас зелий забвения и тело Тиля в магической коме.

Обряд кое-как, но состоялся, и меня сразу же отослали в Северный Предел. Пешком, ну в карете, конечно, но не туннелем. А это три дня, между прочим, пока мой новоиспечённый муж развлекал мою бывшую подругу на глазах всей столицы.

Обидно. Больно. Ну, как можно было быть таким козлом, что я ему плохого сделала? Опозорил, унизил, ещё и сердце оказывается разбил.

— Стоила шлюха этого? — отрешённо спросила я, не глядя на мужа.

— Поначалу да, весь мир готов был бросить к её ногам, — удручённо ответил Крей. — Ей были нужна власть, деньги, статус, а не я. Но, было уже поздно, я был под клятвой, а она под воздействием.

Что ж, если бы он был счастлив, было бы обиднее вдвойне.

— Алексия, там палач пришёл с инструментами, — тронул меня за рукав Матс, про которого я успела забыть.

— Продолжите без меня? — стирая с щеки горячие слёзы и поднимаясь с пола, спросила у Элдена.

— Как скажешь, — растерянно ответил он.

— Узнайте, зачем ему нужен был ребёнок, — выходя бросила я, на ходу вернув накачку крови на полную.

В дверях вышла заминка, пришлось уступать место сухонькому старичку, катившему стальной столик. Я-то ожидала амбала в маске и с ножами наперевес, а тут милый старичок, добродушно улыбающийся беззубым ртом. М-да.

И вот пока мы расшаркивались в дверях, сзади чавкнуло, булькнуло и хлопнуло. А потом заорал Крей. Но даже эта маленькая месть, радости не принесла. Больно, я его действительно когда-то любила.

Глава 26

Крей орал, впадая в безумие от агонии, но мне было уже всё равно. Да, я должна была вернуться, чтобы остановить кровь и немного подлатать пока ещё живого мужа, но делать этого не хотелось. Может Матс сумеет собрать по частям разорвавшиеся надежды на продолжение рода Орхус? А плевать, кровь остановит и хватит.

Я уходила, не задав ещё уйму необходимых вопросов, но оставаться я там дольше не могла. Не так, не при свидетелях. Своя собственная агония догоняла, стремительно заполняя пустоты в памяти.

Воспоминания вихрем кружили в голове, подкидывая в топку скорби всё новые видения. Случайное столкновение, россыпь бланков, разлетевшихся по вестибюлю госпиталя, мимолётное прикосновение и моя робкая ответная улыбка. Поздний ужин в беседке, укрытой цветами от любопытных взглядов, и хлынувший тёплый дождь, заставший нас врасплох. Улыбки, смех, я ловила каждое его слово, каждый взгляд.

Откуда это неожиданная и такая внезапная влюблённость? Я не обращала внимания на фальшь, на явное желание скрыть наши свидания. Ведь это так романтично гулять по пустынной набережной или пить вино в собственной же беседке на заднем дворе. Светлая Мать, где был мой разум? Мой всегда рациональный и прагматичный ум.

Я игнорировала оживление Крея при появлении Маришки, и их явную взаимную симпатию, я не обращала внимания на резкую перемену в поведении девушки. Откуда украшения, самые роскошные наряды, личный выезд и новый особняк? Почему она вдруг перестала стремиться получить титул? Я была слепа. Или хотела быть незрячей?

Сколько я провела в счастливом неведении? Месяц, два, полгода? Я не слушала отца, отмахнулась от Артура, я сама выбрала Крея. Сама.

Встрепенувшаяся память подкинула мне следующее видение. Ночь, огромный особняк Крея, и Маришка, бегущая по просторному холлу, на ходу теряя свои итак не очень многочисленные одёжки. Лестница, спальня и Крей, со смехом поймавший девушку в объятия.

Боль. Боль утраты, потери.

Ненависть. Всепоглощающая ненависть и злоба.

Стоя в тёмной нише у лестницы и наблюдая, как Крей самозабвенно ласкает бывшую подругу, не потрудившись прикрыть дверь, я умирала.

С каждым женским стоном, часть меня, верящая в любовь, в дружбу, в людей, отмирала. Я стояла и смотрела, как два близких мне человека, две части моей души, заживо сжигали моё сердце.

Ничего не осталось, только выжженная пустыня и бескрайний лёд.

Скандал у Лиона в кабинете и хлопнувшая дверь, от удара слетевшая с петель. Пропавший отец и не отвечающий на вызовы Артур. Так началась моя личная война.

В себя я пришла, стоя на коленях в тёмной камере. Лёгкие разрывало от нехватки кислорода, но это была мелочь по сравнению с тем, что сквозь мутную пелену слёз, я видела силуэт, сидящий около меня.

— Не плакай, — гнусаво произнёс силуэт и осторожно прикоснулся к моему плечу. — Хочешь, Боля убьёт плохого дядю?

Боля, мать его, Боля! Я как подыхающий зверь, оказывается, забилась в самый дальний угол, а здесь уже было занято.