3d, или Дела семейные (СИ) - Кальк Салма

— Абсолютно правильно. Сейчас я попрошу нам его принести, — Элоиза вспомнила, что где-то должен быть специальный человек для такого дела.

— И я так полагаю, что вы не станете никуда торопиться после. Вы какая-то уставшая. Неужели тренировка так тяжело далась?

— Она самая, — вздохнула Элоиза. — Вы были правы, когда заставляли меня шевелиться. А я совершенно напрасно ленилась.

— Ничего, это пройдёт. И раз вы устали, то вам определённо не стоит сегодня никуда больше ходить, понятно?

Она, конечно, собиралась ночевать у себя, но не хочется оставлять его одного.

— Во сколько вам нужно быть в больнице?

— В девять. Нормально. Я заеду за Джиневрой, они все сейчас в городе, и сам её туда отвезу. Кстати, им же нужно об этом сообщить.

Он вышел в кабинет, нашёл там свой телефон, а затем жестко и безэмоционально известил, что в восемь заедет, и пусть Джиневра будет готова ехать на консультацию к врачу. К какому врачу? К самому лучшему, он других не предлагает.

22. Две девочки

* 56 *

На следующий день без четверти девять Себастьяно подъехал к детской больнице, которую ему назвали накануне. Мать утром разговаривала так, будто лично он совершил самое позорное на свете преступление. Дети разругались — Джиневра хвасталась, что не пойдёт в школу, а Марио в ответ обозвал её паршивой дурой, и предсказал много болезненных уколов и другие не менее страшные процедуры. В итоге девочка всю дорогу хныкала и фыркала на отца, что он её, больную, тащит в какую-то больницу — неужели нельзя было позвать врача домой? Да, что-то в семье не так, определённо. Почему Элоизины французские племянницы друг друга дурами не обзывают?

В приёмном покое он сразу же увидел знакомое лицо и даже не успел удивиться, как юная местная племянница Элоизы Анна уже подлетела к ним.

— Доброе утро, монсеньор! Привет, как тебя зовут? — улыбнулась она Джиневре.

— Доброе утро, сударыня. А что вы здесь делаете?

— Я здесь работаю, — важно сказала Анна. — Ну, то есть, волонтёрю.

Она была одета в светло-зелёную униформу, даже с шапочкой, а на бейдже значились имя и крупная надпись «Волонтёр».

— Отлично. Это Джиневра, её нужно показать вашей родственнице.

— Да, Доменика отправила меня встретить вас и проводить в её кабинет. Следуйте за мной.

Возле рамки она сказала охране, что с ней посетители к доктору Фаэнце, и их безропотно пропустили. Потом они поднялись по лестнице на второй этаж и оказались перед кабинетом с предсказуемой надписью — «Доктор Доменика Фаэнца».

Новая фея была ощутимо молода и обладала нежным высоким голосом. В остальном она выглядела как типичная фея — стройная фигура, яркие глаза, узел волос на затылке под шапочкой, шапочка приколота к волосам специальными штуками.

— Доброе утро, монсеньор. Проходите. И тебе доброе утро, — улыбнулась фея ошалевшей Джиневре. — Проходи и сейчас будешь рассказывать мне про себя, готова?

Джиневра мрачно молчала, и хорошо, что молчала. Ей случалось вырываться из рук домашнего врача, если не нравилась какая-то процедура, однажды она даже укусила его. А громкий крик и вовсе был обычным делом. Мать в такой ситуации всегда была на стороне Джиневры — мол, врач должен знать, как найти правильный подход к маленькой девочке. Маленькая девочка отлично это знала и беззастенчиво пользовалась. Себастьяно впервые в жизни задумался о том, насколько правильным было полученное маленькой девочкой дома воспитание.

Но фея не смущалась — под её внимательным, но цепким взглядом Джиневра назвала все симптомы и позволила себя послушать и осмотреть. После чего фея призвала маленькую феечку Анну и велела ей вести Джиневру куда-то там на анализы.

— Монсеньор, вы ведь дождётесь результатов?

— Конечно.

— Тогда проходите, — она открыла боковую дверь, за которой обнаружилось что-то вроде комнаты для отдыха или для обеда — стол, кресла, диван, шкафчик с посудой.

— Я вас оставлю ненадолго, сейчас придёт Анна и добудет для вас кофе. Первичное обследование займёт около часа, далее станет ясно, что будем делать.

— Благодарю вас, донна Доменика, — как хорошо со специалистами, они всегда знают, что делать!

Фея ушла, но сразу же позвонил Гаэтано, ему нужен был быстрый ответ на срочный вопрос, потом примерно с тем же — Варфоломей, потом господин Дзани выдал на обдумывание порцию информации. Решение вопроса к нему ещё не пришло, когда дверь открылась и появилась Анна с подносом.

Он не успел отреагировать — она плюхнула поднос на стол (ещё бы, он был определённо тяжеловат для барышни её возраста), расставила чашки, тарелки с бутербродами и пирожными и приборы.

— Монсеньор, какой кофе вам налить?

— Черный, пожалуйста, — ну прямо хозяйка, сколько же ей лет?

— Минуту, — она поколдовала над кофемашиной и поставила перед ним чашку. — Сахар?

— Нет, спасибо. А вы?

— Да, я составлю вам компанию, Доменика велела мне ждать здесь.

Анна налила себе кофе, взяла пирожное, и оно мгновенно исчезло.

— Скажите, а что вы вообще здесь делаете? — его и вправду занимал вопрос, почему она не на уроках в школе, а в больнице.

— По большому счёту — учусь, — девочка очаровательно улыбнулась. — Изучаю устройство человеческого тела и возможные сбои в его работе. Смотрю, как работают врачи и весь остальной персонал. Пока смотрю. Иногда мне доверяют сделать что-то несложное — ну, подать или подержать, не более, — она заразительно рассмеялась. — И конечно, я выполняю разные поручения Доменики, которые не требуют специальных знаний. Ещё развлекаю пациентов клиники, ведь они у нас маленькие и то боятся, то скучают, то ещё что. В общем, дел хватает.

— Скажите, а как же школа? Например, сегодня?

— Нормально, — пожала плечами Анна, доедая очередное пирожное. — Знаете, у нас в школе существует такой предмет, типа общественно-полезная деятельность. Нужно обязательно выполнять разные работы, которые не для себя, а для общей пользы. Например, убираться, а у нас там огроменная куча грязных полов, пыльных полок, и дворов, которые нужно подметать! Или помогать на кухне — чистить овощи, мыть посуду, ну и ещё там много, что можно делать. Или грядки полоть в огороде. Это ведь монастырь, старый и очень большой, там дел хватает. И честно, я лучше буду два раза в неделю учиться полезным вещам где-то в городе, общаться с людьми и вообще, чем полы у нас там мыть! Нет, не подумайте, это не для всех, мне пришлось в прошлом году очень много заниматься и сдавать на три экзамена больше, чем остальным, чтобы мне разрешили такую замену. И если ко мне будут вопросы, ну, по успеваемости или по поведению, то всё, лавочку прикроют, придётся опять идти мыть посуду или траву в огороде дергать.

— И что, прямо оценки ставят?

— Нет, только считают количество часов. Но если ты плохо помоешь пол, и на тебя пожалуется та сестра, которая смотрит за работой — то будешь делать ещё раз.

— А если не хочешь ни мыть, ни полоть?

— В смысле? — не поняла девочка. — Отказываешься от этого предмета? А что ты тогда в нашей школе делаешь? Это всем сразу известно. Даже совсем мелких, тех, кто только на подготовке, уже учат свои вещи на место складывать и за собой всё убирать. А нормальный первый класс — уже всё, есть обязанности что-то делать не только для себя. Поэтому хочешь учиться у нас — работай. Ну, или иди себе в другую школу.

— И многие у вас предпочитают работу в больнице мытью посуды? — продолжал изумляться Себастьяно.

Ему-то самому в таком возрасте и в голову бы не пришло идти в больницу и что-то там делать. С другой стороны, он и не в монастыре воспитывался.

— Склонность к такой работе есть мало у кого, — солидно ответила Анна. — Сейчас, кроме меня, здесь еще четыре старшеклассницы. Двое в этом году выпускаются и пойдут изучать медицину дальше. А вообще наши монахини всё время ездят сюда ухаживать за больными, это вроде как у них обязанность. А из девочек далеко не все хотят чему-то такому учиться, вот.