Когда падает небо 1 (СИ) - Чернышова Алиса

— Принято, — криво улыбнулся Лео и потащил Бетту за собой. Она послушно семенила следом, явно настраивая себя на правильное поведение. И только тихо ахнула, когда Лео толкнул её в ближайший чулан и прижал к стене. Она задеревенела лишь на миг, а потом подалась к нему. Лео наклонился к её уху, вдыхая сладкий запах лесных ягод, и шепнул слова, от которых она застыла в ужасе:

— Скажи мне, что ты собираешься добавить в выпивку.

В наступившей между ними тишине он отчётливо услышал судорожные удары её сердца.

— Я не…

— Стоп, — Лео осторожно её встряхнул, — посмотри мне в глаза.

Она подняла на него взгляд, и Лео пробрало до самых печёнок. Снова.

По правде, он никогда не верил во всю эту ерунду про “с первого взгляда”.

Но, наверное, всё очень просто: ты никогда не веришь, пока не встретишь.

— Не трать моё и своё время, — сказал он. — Расскажи мне — и я, быть может, помогу.

— Поможешь? — одними губами прошептала она.

Лео наметил подбородком кивок.

Конечно, если он это сделает, вассальная печать убьёт его, медленно и печально. Но тут пора быть честным с самим собой: он уже мёртв.

В широком смысле этого слова они все тут ходячие мертвецы, конечно. Лео достаточно хорошо понимал исторические процессы, чтобы знать: когда война кончится — чьей бы победой она ни кончилась, — им не светит “долго и счастливо”.

А лично ему, Лео, долго и счастливо не светит ни при каком раскладе. Он, как это говорят, тюфяк, а не настоящий мужик.

Он ненавидит убивать. Он ненавидит себя за то, что не спас того фейри в переулке, и множество людей… разумных существ, в чей дом он пришёл драконоборцем, и ненавидит себя за крики девчонок, которые слышит прямо сейчас.

Он ненавидит себя так отчаянно, что понятно: у него так или иначе нет никакого “дальше”, потому что этот монстр в груди всё равно сожрёт.

До этого момента он цеплялся за Киру, как за якорь. Он говорил себе, что они — одно целое, он полюбил её, как только может любить приговорённый к смерти сокамерника, и всё ждал встречи…

Теперь, после новостей, перестал ждать.

Кира теперь героиня, которую наградят за хорошую службу. Она удержала двуручный Маятник, самое смертоносное орудие боевой магии, несколько часов.

Кира гений.

Что в переводе с драконоборческого на обычный значит сотни отобранных жизней, и реки крови, и трупов за её спиной.

И Лео не мог осуждать. Он знал, что не имеет права осуждать, когда сам просто болтается унылым дерьмом и не делает ничего. Не сильно лучше, правда?

Но он знал точно, что уже не сможет смотреть ей в глаза, как прежде.

Знал точно, что теперь ему не за что цепляться.

Так что, в общем и целом, у Лео не было сомнений насчёт того, чем для него всё это кончится. И что кончится оно в самое ближайшее время, он тоже знал.

Теперь он просто искал способ закончить всё не бессмысленно — дурацкий каприз мальчишки, некогда мечтавшего изменить мир.

— Я ничего не собираюсь добавлять в выпивку, — ответила она.

И Лео показалось, что это не ложь. Но тогда…

— Хочешь просто подпоить их? Я сомневаюсь, что это имеет смысл. Серьёзно. Они только налакаются — и станут от этого ещё более неадекватными.

Она упрямо мотнула головой и сжала губы в тонкие белые полоски.

Лео вздохнул.

— Слушай… Я готов помочь тебе, правда. Мне плевать, что… Не важно. В общем, я хочу только убедиться, что это сработает. Но напоить их, как мне кажется — сомнительная идея. Они и без того ошалели от крови, стимуляторов и вседозволенности. Я бы не рассчитывал, что они отрубятся — но готов спорить, что озвереют.

Она медленно покачала головой.

Лео попробовал ещё раз:

— Поверь мне, озверевшие отбросы — это хуже, чем просто отбросы. И вреда от них больше.

— То есть это они ещё не озверевшие? — её голос чуть зазвенел, но всхлип она всё же сумела подавить.

Радовало по крайней мере, что она перестала ломать комедию.

— Как говорят, нет предела совершенству, — Лео прямо смотрел на неё.

Она смотрела тоже, будто взвешивала что-то.

Лео ждал.

— Тебе надо поговорить с моей бабушкой, — сказала она вдруг. — Сходи сейчас туда, оттащи бабушку в сторону под любым предлогом и поговори с ней. Я пойду за выпивкой.

— Я не хочу тебя оставлять тут одну. Идём вместе. Они не удивятся задержке. Предполагается что…

— Ты показываешь мне леденец, — её губы скривились.

Лео подумал, что, возможно, какое-то время ей будет тяжело теперь смотреть на леденцы.

— Да, — ответил он тихо, — всё так. Но на всякий случай запомни: в таких обстоятельствах меня не тянет на сладкое. Вообще. Потому, во-первых, рядом со мной ты в безопасности…

Потому что я буду защищать тебя, сколько хватит меня.

Просто потому что теперь я верю в это самое, про первый взгляд. И отдал бы всё, чтобы мы встретились при других обстоятельствах, но никто не предложит мне такой сделки — моё “всё”, к сожалению, стоит слишком дёшево.

Я буду тебя защищать, потому что я так хочу.

Но проблема в том, что могу я не так-то много. Я просто бессильный, беспомощный…

— …в относительной безопасности, как минимум. Пока есть возможность, держись рядом со мной, хорошо? Я не угроза тебе. Обещаю.

Она посмотрела на него так, как будто хотела просветить рентгеном и увидеть дно черепной коробки. А потом сказала тихо:

— Идём.

И Лео пошёл.

— Эй, ты. Встала и пошла за мной! Разговор есть. Быстро!

Лео было неприятно изъясняться так грубо, но Бетта права: всё должно выглядеть натурально. И не привлекать излишнего внимания.

В подобных обстоятельствах вежливость и уважительность это самое внимание точно привлекли бы.

Пожилая женщина, которую было довольно сложно представить в роли бабушки для такой взрослой внучки, спокойно и весьма грациозно поднялась и без единого возражения последовала за ним. Всё остальное семейство молча проводило её взглядами, но ничего не сказало.

— Итак, — заговорила женщина, когда они оказались вне зоны слышимости, — не буду ходить вокруг да около. Моё имя — Эмилия, и я могу снять печати твоих клятв.

На какой-то миг Лео почувствовал себя, как человек с пистолетом в руках и завещанием в рабочем столе, которому за миг до выстрела пришли результаты повторных анализов.

Потом он напомнил, где они, кто они и как они.

И запретил себе надеяться.

— Не стоит врать в таких вещах, — попросил он мягко. — Поверьте, такая ложь не принесёт ничего хорошего ни мне, ни вам.

Эмилия смерила его холодным, спокойным взглядом. Лео невольно оценил скилл: так профессионально заставить собеседника почувствовать себя ничтожеством надо ещё суметь.

— Я никогда не говорю, не подумав, юноша — чего и вам советую. Никогда не питала иллюзий по поводу своего сына, но всё же прискорбно видеть, что он настолько плох в наставнической работе.

Лео открыл было рот, чтобы спросить, какого лешего — но потом закрыл.

Эмилия права, не стоит трепать, не подумав.

Эмилия… Лео прищурился, рассматривая её — на этот раз целенаправленно, пытаясь найти знакомые черты.

Нашёл.

— Лорд Марон…

— Мой сын, верно.

Лео почувствовал головокружение.

Его удача, которая в последнее время предпочитала демонстрировать свою задницу, вдруг повернулась лицом. Действительно ли всё может быть настолько просто?

— Хорошо, — сказал он. — Я попытаюсь что-то придумать прямо сейчас. Но учтите, что напоить их — плохая идея.

— Ой ли? — прищурилась Эмилия. — А сколько они стимулятора съели, умный ты мой?

— Что?..

— Вот именно то, — и она начала объяснять.

-

Довольно скоро Лео совершенно неожиданно для себя получил ключ к собственной свободе. И шанс спасти других.

Всё это было, конечно, призрачным, неверным, зыбким, как болото. Но это, по крайней мере, было что-то, что он всё же мог делать. Так что Лео собрал все свои актёрские способности в кулак, когда вещал радостно: “Смотрите, что я нашёл ребята” — и Бетта смеялась, повиснув на его руке.