Бедовый месяц (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

— С чего вы так решили?

— Вы же уже мужчина не первой свежести…

Муж подавился и отставил чашку на блюдце. Я немедленно передала ему салфетку. Как говорится, услужливости много не бывает.

— В общем, я решила, что у вас сердечный приступ, и позвала лекаря. Господин Эрлан Вестфольд — именитый лекарь, — уверила я. — Очень повезло, что он отдыхает сейчас в Сиале, и Рендел познакомился с ним во время дегустации.

Вдруг Филиппу важно, чтобы осмотр проводил не штабной коновал, а целое светило лекарской науки. Правда, насколько оно было ярким и не мерцало ли где-то на задворках нашего обширного королевства, сказать было сложно.

— Теперь понятно, почему он хорошо разбирается в средствах от похмелья, — хмыкнул Филипп.

Пару секунд мы находились в совершенно не уютной и даже неприятной тишине.

— Хотите еще сахара в кофе? — спросила я. Во время нервного напряжения от меня сбегал аппетит, но нападала жажда деятельности. Сейчас очень хотелось ухаживать за мужем.

— Нет, благодарю, — отказался он от ненавязчивой заботы.

— Омлет? — быстро предложила ему и чуть-чуть подвинула большую тарелку с яйцами, овощами и с крошечной соусницей, наполненной томатной кашицей и пристроенной посередке этого разноцветного разнообразия. — Гренки? Намазать маслом? А сверху джемом? Медом?

— Я справлюсь, Тереза, — пресек муж и желание поухаживать за ним, и перевести разговор на безопасную тему возбуждающих аппетит блюд, а не о снадобьях, пробуждающих инстинкт размножения.

Оставалось признаваться дальше, пока он не перешел на еду, а только баловался утренним напитком.

— Я расплатилась с лекарем омаром! — на одном дыхании выпалила я.

— Простите?

Без преувеличений у Филиппа от удивления полезли глаза на лоб.

— Ох, не извиняйтесь, — вздохнула я. — Вы-то в это время спали на диване и не могли одолжить мне десяток крон.

— Одолжить? — как-то нараспев повторил он.

— Ничего, лекаря вполне устроило. Очень понятливый и предприимчивый человек. Еще и стейки прихватил. Впервые, правда, встречаю, чтобы осмотр проводили за еду, но он предложил обращаться, в случае чего.

— Тереза, коль у нас тут… — Филипп кашлянул, — разговор по душам. Зачем ваша тетка решилась подмешать афродизиак?

— Ну… — Я пожалела, что недальновидно подвинула стул почти вплотную, но обратно отбуксировать его было неловко. — Она посчитала, что между нами не достает искры.

Признание повисло в воздухе.

— Тогда зачем бы я женился именно на тебе? — прямолинейно спросил он, неожиданно забыв про официоз.

— Вчера ты сказал, потому что у меня не было других мужчин.

На лице Филиппа появилось очень странное выражение. Я такое еще не научилась расшифровывать, но оно изредка возникало и быстро стиралось, оставляя место непроницаемой мине. Но сейчас это выражение к нему, как прилипло, словно пресловутое «чего», для которого требовался лекарь, вполне могло наступить и немедленно.

— Это абсолютно нормально! — поспешно уверила я. — Мы же виделись до свадьбы всего пять раз. Один из них на помолвке.

— А вы вели подсчет?

— Ой, да тут не надо быть гением арифметики. Пальцы на одной руке даже ребенок способен загнуть, — отмахнулась я. — Мы фактически незнакомы. С далекого расстояния друг друга хорошо не рассмотреть.

Наплевав, что кофе не просто остыл, а превратился в ледяной, он сделал быстрый глоток. Видимо, очередная маленькая порция правды подступила к самому горлу и теперь настойчиво просилась обратно.

Не зря говорят, что честностью надо пользоваться дозированно, иначе можно довести собеседника до недостойного желания выйти в окно. Или выставить в окно чистосердечного идиота, не знающего, что простота иногда хуже воровства.

— Заешьте чем-нибудь, — предложила я.

— Что? — не понял Филипп.

— Правду.

— Просто скажите, Тереза, есть ли что-то, что мне еще следует знать?

Он неопределенно махнул рукой, видимо, намекая, что морально готов к продолжению исповеди. На самом деле, никто не готов узнать, что в самом плачевном состоянии оказался окружен и даже перевален на диван новоявленными родственниками.

— На этом все, — слегка приврала я. — Самое шокирующее вы уже услышали. Голова у вас, если что, болит от вина, а не от того, что вы ей вчера два раза стукнулись о кофейный стол. Но шишке, в крайней случае, не удивляйтесь.

 Тут в дверь постучали, требовательно и громко. Не успели мы решить, стоит ли впускать гостей, когда у нас первый семейный разговор на серьезные темы, как гости впустили себя сами: появилась тетка Марджери.

Легкой походкой, одетая в приталенное платье с узкой юбкой длиной до икры, в общем, по последней моде, она впорхнула в наш номер и улыбнулась одними губами:

— Добрый день, мои дорогие.

У дорогих, прямо сказать, день уже был ничуть не лучше, чем предыдущий вечер: омлет остыл, а кофе и подавно.

Как и положено воспитанному аристократу, Филипп поднялся и указал на накрытый стол:

— Позавтракай с нами.

— Благодарю, мой дорогой племянник, но уже пора обедать, — пересекая гостиную, отозвалась она. — Тереза, как твое самочувствие?

— Хорошо, мадам, — натянуто улыбнулась я, догадываясь, чем от вчерашнего обеда отговорился Филипп. — Вы чудесно выглядите.

— Как посмотрю, а ты все еще в мигрени? — Величественно опустившись на предложенное место, она немедленно указала на позабытую нами бутылочку с афродизиаком. — Надо лучше следить за своим здоровьем, милочка. Проводи больше времени на свежем воздухе, а не в четыре стенах. Бери пример с Лидии. У нее вообще не болит голова.

Как правило, никогда и ни о чем.

Утреннее меню из омлета и гренок с джемом Марджери совершенно не смутило. Она взялась за приборы и с королевским достоинством сняла пробу.

— Свет хочет познакомиться с новой леди Торн. Филипп, выведи супругу в люди, иначе поползут слухи, что она не желает ни с кем общаться. — Тетка всегда нападала внезапно, когда я была расслаблена и не ждала подвоха от жующего человека. — Это плохо скажется на семейной репутации. Или ты не собираешься ее представлять обществу?

— Полагаю, общество поймет молодоженов, желающих побыть наедине, — самым светским тоном невозмутимо отозвался он.

— Но не сутки же напролет! — фыркнула она. — Это даже неприлично.

— Неприлично подсчитывать, сколько вечеров супруги провели в номере, — с иронией отозвался тот, тонко намекнув, что плевать хотел на мнение окружающих.

Некоторое время мы провели чудесным образом: в молчании. Но тетку разрывало поговорить.

— Вчерашний ужин вам пришелся по вкусу? Я заказала блюда, которые Тереза наверняка не пробовала.

К слову, и не попробовала, но выяснила, что омарами можно расплачиваться за лекарские услуги. Замечательный заменитель золотых крон.

— Ужин оказался неплох, — согласился Филипп.

— А вино? — тетка оказалась непробиваемой, как крепостная стена. — Я специально проверила, чтобы оно было из королевских виноделен.

— Вино превосходное, — согласился он и небрежно проронил: — Зачем ты в него подмешала отворотное зелье?

Пауза, последовавшая за этим как будто небрежным вопросом, показалось острой, как наточенное лезвие. Я поймала себя на том, что выпрямилась на стуле. В голове вдруг замелькали сцены злосчастного ужина. Филипп выхватывал бутылки с игристым вином, фактически не глядя, подливал в бокалы, пробовал. В общем, получил крепкий коктейль из возбуждающего и отрезвляющего.

— Отвращение к собственной жене, как правило, не способствует ни к благополучной семейной жизни, ни к продолжению потомства, — с обманчиво мягкими интонациями, от которых у меня похолодела кровь, проговорил Филипп и припечатал тетку ледяным, как осколок льда, взглядом: — Не согласна, Марджери?

Тетка отложила вилку, аккуратно промокнула губы и с достоинством произнесла:

— Полагаю, нам стоит завершить завтрак.

— Можешь не есть, — согласился он, — за этим столом тебе, в принципе, не рады, но ответы я жду.