Кресли Коул - Макрив
Но нездесь. Больше никогда. Скользкий путь и всё такое.
Манро возразил:
— Заклинания могли бы нам помочь. По крайней мере, Правус не сможет просто так переместиться внутрь и похитить её.
— Я это купил у той молоденькой симпатичной ведьмочки. — Ронан вздохнул. — Ах, ты бы тоже так поступил, если б её увидел. Ножки длиной в километр, откликается на имя Бели. Она торгует заклинаниями, переходя от двери к двери, словно девочка-скаут, продающая печенье. Записала на меня пять тысяч коробок печенюшек, понимаете, о чём я?
Манро прищурился.
— Ты потратил кредитку Уилла на колдовство?
Когда Хлоя пошевелилась, Уилл повернулся к лестнице, собираясь впервые уложить её в свою постель. Манро пошёл за ним, мальчики летели по лестнице впереди.
Поднимаясь наверх, Уилл вспомнил состояние своей комнаты. Убожество. Второй раз за вечер его шея запылала.
Ему претила мысль уложить её на такие простыни. Куда же её отнести? Комната для гостей соседствовала с комнатой мальчишек, что совершенно не подходило. Можно было махнуться комнатами с Манро, что они уже проделали с рубашками, или занять маленькую комнатку, примыкающую к этой — но волк внутри требовал, чтобы его пара лежала в его кровати.
Когда они достигли тяжёлой дубовой двери, Уилл собрался с духом…
Его комната была… безупречна? Он резко повернулся к брату.
— Что? — с видом крёстного отца Манро прислонился к дверям. — Я позвонил от Лоа. Тебе всё ещё нужно завоевать Хлою. Так почему бы не увеличить шансы с самого начала?
Всегда прикрывает спину.
— Я оценил. — Уилл уложил Хлою на кровать, укрыв другим одеялом.
— Теперь иди и помойся сам, — сказал Манро. — Я присмотрю за ней.
Уилл не решался оставить её даже на секунду, но он был весь в крови.
— Да, хорошо.
Он помчался в душ, сорвал брюки и окатывал себя холодной водой до тех пор, пока не смыл большую часть крови. Меньше, чем через две минуты, он вернулся с полотенцем вокруг бёдер.
Манро указал на шкаф:
— Чистая одежда там.
Уилл быстро оделся. Он никогда не стремился выглядеть хорошо; вся его одежда была изношена. Он выбрал наименее потёртые джинсы и лучшую рубашку.
Рон спросил:
— Это ситуация "какой отец — такая и дочь"? Она также склонна резать и шинковать ликанов?
Не выходя из гардероба, Уилл ответил:
— Она ничего не знала о Ллоре, никогда не причиняла вреда бессмертным.
— Супер.
Одевшись — что есть, то есть — он вернулся к кровати и сел рядом.
— Когда она очнётся, нужно будет мягко адаптировать её ко всему, — Уилл уставился на обоих мальчишек. — Если я замечу даже тень ваших зверей… — Он замолчал, угроза была очевидной.
— Ты беспокоишься о наших зверях? Хорошо, Пациент. — Ронан сел на противоположной стороне кровати, изучая Хлою. — Должен сказать, ты молодцом, шеф. Если бы красивая внешность была преступлением, то она бы уже сидела на электрическом стуле. Она будет готовить и убирать? Чувак, я надеюсь, она умеет готовить.
Бен дал ему подзатыльник.
— Может, стоит беспокоиться о том, выздоровеет она или нет?
— Всё будет в порядке, — быстро сказал Уилл. — Она действительно идет на поправку.
Да, цвет лица улучшился. Теперь её кожа выглядела загорелой. От дней, проведённых на поле?
Теперь, когда худшее было позади, появились новые проблемы, а точнее, его пунктики насчёт секса. Что самое необычное? Уилл выпускал своего зверя всякий раз, когда трахался — а этого не делал ни один ликан за пределами постели своей Подруги в полнолуние.
Если ллореанская девушка хоть раз задумывалась, что значит быть суженой волка и каково это, когда тобой обладает зверь при свете луны — Уилл ей это демонстрировал.
Или, по крайней мере, он показывал им свою жёсткую, развратную сторону.
Руэлла сделала так, что Уилл всегда занимался сексом определённым образом, и за девять сотен лет он так и не смог изменить этой привычки. Для Уилла каждая ночь была ночью полной луны.
Если он возьмет Хлою в таком состоянии, она просто не выдержит размера и силы его тела, не перенесёт освобождённого зверя. Не переживет утверждающего укуса ликана. И, уж тем более, всего этого вместе.
Он посмотрел на Манро, который, должно быть, почувствовал его беспокойство. Медленный кивок его брата и твёрдый взгляд сказали ему "Мы пройдем через это. Выше голову."
Как всегда, это помогло.
Ронан склонился ниже, почти оказавшись носом к носу с Хлоей.
— Я даже больше скажу: она также прекрасна, как и Бели. Хотя у этой во внешности чуть больше от рок-звезды и взгляд "я съем твои яйца на завтрак". И, к слову о секси-попках — раз уж у тебя появилась женщина, могу я забрать твою порно-коллекцию, которую я здесь нашёл…
Лоб Хлои треснул Ронана, который взвыл от боли.
И прежде чем Уилл успел даже удивиться, она вскочила на ноги и кинулась прочь.
Глава тринадцатая
Хлоя ринулась к двери, пытаясь удержать равновесие. Чувство баланса явно пострадало. Оружие, ей нужно оружие…
Она побежала в ванную комнату. Тупик. Чёрт!
Она слышала, как мужчины разговаривают на иностранном языке, в словах звучала настойчивость. Дверь открылась… закрылась.
Когда она осторожно вышла из ванной, в центре спальни стоял один человек с поднятыми вверх ладонями.
— Полегче, милая.
Она отступила в угол. Комната была большой, со вкусом обставленной, но, определённо, принадлежала мужчине. Этому мужчине.
Самому красивому мужчине, которого она когда-либо видела.
Расплавленное золото в глазах и точёные черты лица. Густые, тёмные волосы, которые не могли решить — черного они цвета или коричневого. Широкие плечи на мускулистом корпусе. Ростом больше шести с половиной футов.
— Кто ты? Где я?
— Ты не помнишь меня?
Словно сон. Туманные воспоминания о том, как он гладил её волосы, бормоча, какая она храбрая. Она вспомнила, как, открывая глаза, видела мерцающий свет. Его лицо было в тени, но она помнила его прекрасные яркие глаза. И его голос.
Его очень сексуальный голос. Глубокий и хриплый, он вызывал дрожь.
То чувство пробуждения усилилось до такой степени, что она почти поморщилась.
Не обращай внимания, оцени свою позицию на поле! Несмотря на головную боль и головокружение от резких движений, она отметила каждую деталь окружающей обстановки в поисках выхода, оружия или инструментов.
— Ты в безопасности, милая, — произнёс он. Её настороженность не ослабла, и он добавил, — Здесь никто не причинит тебе вред.
