Марьяна Мирная - Невеста ворона (СИ)
Они все уставились на меня, как будто не слышали ничего глупее за всю свою жизнь.
– А ты нет?
Я помотала головой. Юджин облегченно выдохнул, явно не желая, чтобы я была в курсе речей королевского питомца.
– О чём он говорит?
Они снова начали переглядываться, и я впервые пожалела, что с нами нет Серджиуса, уж он-то не стал бы наматывать сопли на кулак.
– Гидеон чувствует сильные эмоции.
– О! – я так и стояла с открытым ртом.
***
Той ночью, после танцев, я великолепно проспала часов десять, не меньше, потом с удовольствием позавтракала фруктами и булочками, тщательно выбрала платье из тех, что ещё не надевала – аквамариновое, с короткой накидкой, крыльями развевающимися за плечами, новая служанка, миловидная, но печальная рыженькая девушка, заплела мне в причёску цветы. Это было непринято в Эйа, но я собиралась это исправить. В приподнятом настроении я пошла искать кого-нибудь, готового составить мне компанию.
В длинной стеклянной галерее, ведущей из жилой части в административную, Серджиус с Юджином смотрели запись с портативной кристаллического пада. Серджиус хмурил брови, наблюдая за сменой картинок, а Юджин... спал, прислонившись бочком к стеклянной стене. Я поспешила к ним.
– Он что, спит стоя?
Серджиус посмотрел на меня мутным взглядом, заторможено повернулся, чтобы увидеть Юджина.
– Когда вы спали последний раз?
– М-м... – промычал Серджиус и надолго замолчал, я подумала, что он тоже уснул. – давно.
– Юджин! Эй! – я щёлкнула пальцами перед его лицом.
– Нет, я не сплю. Слушаю. Возмутительная наглость. Возмутительная.
Ну что за люди? Они точно не ложились с тех пор, как мы виделись в последний раз, и уже тогда Серджиус едва держался на ногам. Как дети малые, честное слов. И как они без меня?
– Пошли, братцы. Пошли-пошли.
Они послушно побрели за мной, как уставшие дети или утята за мамой-уткой. Серджиусу я указала на его любимый диван в приёмной, он чуть было не лёг прямо в крыльях. Я сняла с его спины эту махину, аккуратно поставила рядом. Тяжесть жуткая. Он рухнул и тут же засопел. И ведь даже благодарности от него не дождёшься.
Юджин тем временем прошёл в кабинет и упал в стоящее там кресло, которое, как я успела узнать, с помощью магии раскладывалось. Наверное, я переборщила, потому что кресло превратилось в огроменную кровать с балдахином.
Я собиралась уйти, но Юджин схватил мою руку, тут же одёрнул её, предоставляя мне выбор, и я не удержалась, прилегла рядом. Кровать получилась настолько большой, что мы находились на расстоянии вытянутой руки. В тот момент я дышала так медленно, с таким усилием, как будто пропускала воздух не через лёгкие, а сквозь заржавевший от старости механизм. Юджин потянулся к моим волосам, вслепую, не открывая глаз, нащупал пальцами лепестки, вплетённые в мою причёску, задержался возле уха, и вдруг посмотрел на меня с кристальной ясностью, как будто он не засыпал только что стоя. От этого взгляда мне стало одновременно очень хорошо и катастрофически плохо, но ярче всего я ощущала страх – бесконечный и нет, не животный, а самый что ни на есть человеческий, страх самой себя. Его тяжёлая рука давила на мою голову, так же как его взгляд – на душу. (О Господи, похоже, чрезмерная драматичность передаётся воздушно-капельным путём.) Но это правда было тяжело. Нет, я не против отношений, допустим, даже любви, но вот это... нечто слишком большое. Больше, чем я или моя жизнь, или даже наши с ним жизни вместе взятые.
– В детстве, – начал Юджин тем голосом, которым обычно рассказывают глупые, но при этом важные секреты, – когда мне рассказали, что у каждого человека, владеющего магией, есть один какой-нибудь магический фокус, дающийся ему без усилий, естественно, как часть его самого, я мечтал читать мысли, чтобы знать, о чём думает мама или дядя... – Я не понимала, к чем он клонит. – Теперь я думаю, что эта самая ужасная способность из всех, потому что если бы я узнал, что ты чувствуешь ко мне то же, что и я к тебе, мне никогда не стать хорошим королём... никогда не выполнить свой долг перед народом.
"Какого чёрта вы делаете?!" – верещал в моей голове голос, подозрительно похожий на Серджиуса (вместо "чёрта" голос использовал другое слово), и был прав, потому что надо было уже что-то делать и в таком случае оставаться здесь навсегда, или не делать ничего и возвращаться домой.
Юджин ждал моей реакции. На какой? подтверждения? опровержения? И вопрос ещё сложнее – чего хотела я?
Пока я думала, что сказать, Юджин уснул. Может быть, это к лучшему. Когда я уходила, из его кулака торчали белые лепестки.
***
Пока я сомневалась в своих чувствах и намерениях, Юля с Климтом продолжали расследовать дело о пропавших козах.
– Что за Чупакабра? – недоуменно спросил Климт, когда они возвращались к ожидающему их такси.
– Монстр, высасывающий кровь из коз, – пояснила Юля. – Страшилка для детей. Что-то вроде снежного человека или Лох-несского чудовища. – Про снежного человека я, кажется, слышал.
Нахмурившийся Климт погрузился в собственные мысли. Его познания в жизни «пустынного» мира были весьма скудны, но если учитывать, что он покинул мир в семилетнем возрасте, то даже этот объём знаний удивителен.
Разговор с потерпевшим ничего не прояснил, за исключением, пожалуй, того, что мужчина очень хотел верить в сверхъестественную причину исчезновения его мелкого рогатого скота. А это, как известно, первый признак отсутствия хоть сколько-нибудь сверхъестественного.
До офиса доехали молча, потом разошлись по своим комнатам. Юля снова надела визор и лежала в нём на своей огромной кровати, наблюдая за тем, как колышется голубые всполохи вокруг Климта, беспокойно прохаживающегося по кабинету.
Они задержались в офисе до вечера, чтобы с комфортом поужинать и помыться. Какими бы они оба ни были аскетами, общие душевые СКМП не нравились никому, да и качество еды в столовой оставляло желать лучшего. Всё приготовленное холодными автоматами.
По прибытии в бункер СКМП, где их ждало суточное дежурство, Юлю с Климтом настиг Цыпа. Несмотря на его спокойствие (а спокоен он был всегда), Юля поняла, что случилось нечто из ряда вон выходящее.
– Вас ждут! – сказал он шёпотом, как ему казалось, на самом же деле Цыпин шёпот больше напоминает рёв клаксона.
– Кто? – удивлённо спросил Климт.
Посетитель в СКМП? Крайне редкое событие, их организация считалась засекреченной. Естественно, о ней знали все, кому положено знать, но таких людей было немного.
– Важная пташка, – ответил Цыпа всё так же громко.
