Ольга Гусейнова - Путевой светлячок
— Хель, ну-у-у как я такая пойду-у-у, а-а-а? — жалобно простонала Мика.
Я села рядом с ней, погладила по гладким черным волосам и тихо спросила:
— А что в этом страшного? Ты же не ноги сломала…
Мика закатила глаза, потом с некоторой долей раздражения ответила:
— А ты представь, что ты голая и слепая, а вокруг толпа мужиков.
— Типун тебе на язык! — ужаснулась я.
Ничего себе предположение. Я от подобной перспективы непроизвольно передернула плечами. Жуть!
— Вот видишь! Для любого оборотня обоняние — это дополнительная пара глаз, ушей, лап. Да все! А главное — своеобразное оружие. По запаху можно узнать, что сделает враг, когда нападет, откуда нападет. Найти еду и определить, насколько съедобна, обнаружить скрытые в лесу ловушки. Там, где живут люди, в лесу обязательно имеются ловушки, попав в которые легко сломаешь ноги, шею и, вообще, умирать будешь долго и мучительно.
Я даже содрогнулась от ужаса. Хем присел на корточки рядом с Микой и кончиком хвоста погладил ее по спине в качестве сочувствия. В кои-то веки Мика с благодарностью приняла знаки внимания, вяло улыбнувшись мальчику, но у меня ее улыбка демоненку вызвала прилив тепла и радости, поэтому, больше не раздумывая, согласилась:
— Хорошо, тебе виднее, давай подождем здесь до завтра.
Мика с облегчением улыбнулась, задержала взгляд на мне и просительно выдохнула:
— А можно я тебя кусну?
Я отодвинулась от потянувшейся ко мне девушки.
— Мика, я не в том возрасте, когда регенерация происходит так быстро. Ты только вчера чуть не осушила меня, надо подождать несколько дней.
Но та продолжала с вожделением смотреть на мою шею. Она уже который раз примеривается к ней, но я разрешала себя кусать только за кисть, опасаясь, что не смогу вырваться из захвата. С каждым днем жажда крови беременной оборотницы все возрастает, и меня это определенно пугает.
— Ну чуточку, хоть глоточек, — умоляюще заныла Мика.
Я опустила руку в воду и неожиданно брызнула ей в лицо. А потом рассмеялась, потому что ее узкие глаза превратились от изумления в круглые совиные.
— Ты чего это? — спросила она с подозрением.
— В чувство тебя привожу, а то слишком любишь потакать своим желаниям, — весело ответила.
Даже не смотря на вот такие трудности, с ней все легче общаться. И уже через минуту мы вдвоем барахтались в воде, в шутку пытаясь утопить друг дружку. Хем сперва носился по берегу и нервничал, но вскоре тоже, скинув курточку и ботинки, бросился в воду. Конечно же, вода еще не успела прогреться настолько, чтобы было комфортно для купания, но мы, неожиданно развеселившись, брызгались, «топились» и барахтались как маленькие дети.
На берег вылезли замерзшие, но довольные. Да-а-а, мы только с Нисой так веселились и баловались, а это, как сейчас казалось, было давным-давно.
Заново развели костер и развесили на ветках сушиться одежду. А сами уселись в одних исподних рубашках греться возле огня. Мика вновь обратила внимание на мешочек у меня на шее и предложила:
— Ты говорила, там бисер для волос? Может заплетем косы с ним?
— А давай! — согласилась я, не видя в желании подружки ничего плохого, в принципе, уже давно и сама хотела использовать подарок дриады по назначению, да только обстоятельства препятствовали.
Сняв мешочек, развязала тесемки и в первую очередь вынула мамин родовой перстень. Под любопытным взглядом оборотницы надела на палец, мысленно вознося молитву всем богам за то, что додумалась его туда спрятать, переодеваясь под телегой, а арути не стали обшаривать пленных, проверив только вещевые мешки.
Расстелила косынку на траве и высыпала на нее красивые разноцветные нитки бисера, сразу же заблестевшие на ярком весеннем солнце, вызывая восторг и подзабытое желание украсить себя. Еще раз мысленно поблагодарила дриаду за чисто женский подарок.
— А можно я возьму себе желтые и голубые? — спросила Мика, осторожно поглаживая украшения пальчиками.
Мне остались красные, фиолетовые и парочка зеленых ниток. Вспомнила, что Ниса считала их самыми подходящими к моим серебристым волосам.
— Бери, если нравятся, — добродушно разрешила я.
Высушив волосы, вплели эту красоту в косы, помогая друг другу. По одной нитке — вдоль лица, две нитки — на макушке, уложив косы в виде короны, а оставшимися тремя перевили свободный хвост, начиная от затылка и заканчивая шнурком на кончиках.
— Ты выглядишь как озерная фея, — восхищенно выдохнула Мика, осматривая дело своих рук.
Озерные феи — одна из легенд Тирея. Они прекрасны как богини, и лишь единицы удостаивались чести видеть их. Хотя, по мнению поварихи Эльзы, эти феи просто-напросто топили тех самых «достойных», от того и рассказывать об их лучезарной, но смертельной красоте некому.
Поэтому на сомнительный комплимент Мики я лишь криво ухмыльнулась. Все чаще ловила себя на том, что с огромным удовольствием улыбаюсь во весь рот, не боясь демонстрировать темноэльфийские клыки. Стереотипы светлых слишком быстро потеряли важность и незыблемость. Хотя это, если честно, радует, я полной грудью дышу свободой, и даже мысли о будущем больше не пугают и не давят. Мне кажется, что теперь я со многими трудностями в силах справиться.
Мы обе вприпрыжку кинулись любоваться своими отражениями в водной глади заводи. Улыбаясь, рассматривали то себя в воде, то друг дружку, сравнивая и опять восхищаясь.
— Так даже на светский прием к Повелителю украшают себя некоторые леди, — заворожено выдохнула я.
Сейчас я еще больше походила на маму с портрета. Серебристые волосы блестели на солнце, серые, почти прозрачные глаза сияли радостью и удовольствием, а пухлые губы, раздвинутые в улыбке, обнажили белоснежные зубы. Я смешно наморщила нос, а потом ткнула в отражение пальцем.
— Ну вот, а я еще не налюбовалась собой… — заворчала Мика.
— Поверь, ты самая красивая женщина, которую я видела… из оборотней, — на всякий случай уточнила.
Девушка расплылась в довольной улыбке, с невероятной грацией улеглась на берегу и, опустив ладонь в воду, мурлыкнула:
— И скольких женщин оборотней ты видела?
— Пять! — хихикнула я.
Теперь уже в меня полетели брызги, заставляя с хохотом закрываться руками.
— А к нам кто-то идет, — неожиданно прервал веселье Хем.
Мы насторожились и прислушались, но вокруг слышались лишь птичьи трели да шум ветра в кронах деревьев. Мика усиленно поводила носом и скривилась в отчаянье, видимо, так ничего и не почуяла.
— Ты уверен? — озаботилась она.
Хем прислушался, потом неуверенно ответил, исподлобья глядя на оборотницу:
