Алана Инош - У сумрака зелёные глаза
— А что за причины? — спросила я.
— Не будем об этом, Алёнушка. — Губы Аиды ласково защекотали мою бровь. — Пусть грустное прошлое останется позади. Я хочу думать только о тебе, моя принцесса.
— Ну, тогда моё высочество желает, чтобы обо мне не только думали, — засмеялась я, многозначительно скользя рукой по бедру Аиды.
— Ммм… — Аида зарылась лицом в мои волосы. — Завтра нам рано выезжать, моя милая госпожа. Я-то встану без проблем, а вот ты?
— Ну, и я тоже встану без вопросов, — заверила я.
— Что ж, давши слово — держись.
Придушив меня неистовым и глубоким поцелуем, Аида властно развела мои ноги в стороны и легла сверху.
Глава 12. Атака
— Подъём, ваше высочество! Бегом умываться! Через час выезжаем.
Пташки в лесу уже, конечно, давно проснулись и бодро чирикали, а вот мне продрать глаза в пять утра было несколько сложнее — учитывая, что угомонились мы с Аидой далеко за полночь. Но она была уже на ногах, выглядя выспавшейся и свежей, а я, с огромным усилием приоткрыв один глаз, снова его закрыла и тут же натянула на голову одеяло.
— Кажется, кто-то говорил, что встанет без вопросов, — напомнила Аида с усмешкой. — Ну-ка, подъём, подъём, подъём!
Одеяло было с меня безжалостно сдёрнуто, лицо мне обдала холодная вода, и через пять минут я, стонущая и морщащаяся от жуткого недосыпа, сидела на кухне за столом, вяло грызя охотничье чудо-печенье. Даже запах крепкого кофе не мог меня взбодрить. Кельц сказал Аиде:
— Позволь нам вас проводить до места. Мало ли, какие ситуации могут возникнуть.
— Спасибо, Алекс, но не стоит, — покачала она головой. — Сам понимаешь, как может быть воспринято ваше присутствие.
Кельц, почесав гладкий затылок, проговорил:
— Выйдем на минутку.
Они вышли во двор и стали о чём-то негромко разговаривать, а я ощутила кожей холодок тревоги при мысли о «ситуациях». Чёрное щупальце сумрака снова тронуло мне сердце. В это время ребята вернулись с утренней пробежки и расселись за столом, ожидая, пока Зейлин приготовит на всех завтрак — «быструю» кашу из овсяных хлопьев. Змей, откинувшись на спинку стула и постукивая пальцами по столешнице, обратился ко мне:
— Давно ты знакома с Аидой?
— Не очень, — сдержанно ответила я, внутренне настораживаясь. От него можно было ждать чего угодно.
— Ну, тогда я, наверно, должен тебя предупредить, — вздохнул Змей, обведя взглядом потолок. — Она иногда пьёт кровь, ты знаешь об этом?
Аида говорила мне, что дампиры могут сдерживать жажду, а о том, пьёт ли она кровь и как часто, я до сих пор как-то не задумывалась. При мне Аида ела обычную пищу, и я не думала, использует ли она свои клыки по их назначению…
— Вся штука в том, что чем чаще пьёшь кровь, тем труднее сдерживать жажду, — проговорил Змей задумчиво-серьёзно. — А чем труднее её сдерживать, тем чаще ты вынужден пить кровь… Сумрака в тебе становится всё больше. Порочный круг замыкается. Так вот, Аида, к сожалению, впустила в себя в последнее время слишком много сумрака.
— Если она сделала это, значит, не без причин, — сказала я, вспомнив слова Аиды.
— Что ты знаешь об этом? — Змей недобро блеснул серой сталью глаз. — Этот старый кровосос, её папаша… Это он запудрил ей мозги и свернул её с пути охотника.
— Змей, дружище, тебе тоже известно далеко не всё, — раздался голос Аиды. — А то, что известно — непонятно. Не запугивай, пожалуйста, Алёну.
Они с Кельцем вернулись со двора, окончив свой разговор. Аида погладила меня по плечу и сказала:
— Алёнушка, допивай кофе и едем.
Змей усмехнулся.
— И чего же я, такой тёмный, не понимаю?
Аида не стала отвечать. Зейлин тем временем уже раскладывала кашу по тарелкам. К порции каши прилагалась двойная мягкая вафля с джемом и кружка кофе. Мягко опустив руку на плечо Аиды, Кельц заставил её сесть со всеми за стол и позавтракать. Мне же после разговоров о крови еда как-то вставала поперёк горла.
— Ребята, удачи вам, — сказала Аида, покончив с завтраком. — И спасибо за гостеприимство.
Зейлин сунула мне пакет печенья и несколько вафель в дорогу, и мы пошли к машине. Солнце уже позолотило сосновые стволы, утренняя прохлада обнимала меня и бодрила, но сердце сжималось от тоски. Не хотелось никуда ехать — я бы лучше осталась здесь и сидела у камина с Аидой… Но мотор джипа заурчал, и мы тронулись в путь.
Искоса разглядывая виднеющийся из-под бейсболки стриженый висок Аиды, я спросила:
— И как часто ты пьёшь кровь?
Она переключила скорость и закрутила руль: мы выезжали из леса на трассу.
— Не очень часто. Раз или два в месяц. Беру незаметно у своих пациентов под гипнозом.
— А у меня могла бы взять?
Аида некоторое время молча смотрела вперёд, на залитую солнцем дорогу, потом проговорила устало:
— Алёна, я уже говорила, что никогда не сделаю тебе ничего плохого. Не думай об этом и не тревожься.
В глубоких синих сумерках мы приехали на какой-то небольшой частный аэродром. Аида остановила машину, но выходить не торопилась, как будто слушая тишину и сосредоточенно глядя перед собой.
— Уже всё? — спросила я. — Приехали?
Вместо ответа Аида повернулась и достала из-под заднего сиденья автомат с ультрафиолетовым излучателем на прицеле. Я вжалась в сиденье, похолодев.
— Приехали, — коротко бросила Аида.
Из бардачка она вынула пистолет, сняла с предохранителя и вложила мне в руку.
— Аида, я…
Я хотела сказать: «Я не умею стрелять», но она сурово оборвала меня:
— Просто жми на спусковой крючок. Где твой фонарик?
Я лихорадочно запустила руку в сумочку и достала его.
— Сиди в машине, я пойду осмотрюсь, — сказала Аида.
— Нет, я тут не останусь! — чуть не плача от страха, воскликнула я. — Я пойду с тобой.
— Отставить, — отрезала Аида. — Запрись изнутри и жди меня. Что бы ни случилось, не выходи, пока я не вернусь.
— А если ты не вернёшься?
Вместо ответа она коротко и крепко, до боли впилась в мои губы.
— Вернусь.
Выйдя из машины, она достала из багажника ещё какое-то оружие и нацепила на себя. К каждому бедру она пристегнула по пистолету, повесила за спину меч и с автоматом наперевес пошла к ангарам.
Пистолет казался мне невероятно тяжёлым, холодным и жутким, я держала его с ужасом, но выпускать боялась ещё больше. Сердце строчило с пулемётной скоростью, а в плечи как будто впивались невидимые ледяные когти. Сумрак — теперь я чувствовала его, как живое существо — давил со всех сторон, прилипая к стёклам машины, плотный и почти осязаемый. Мне стало холодно.
