Наречённая из-за грани, или Попаданка в придачу (СИ) - Гэлбрэйт Серина

– Есть. Сыновья адар.

– У адар рождаются мальчики?! – я почему-то думала, что раз дар передаётся от матери к дочери, то сыновей у них нет априори.

– Рождаются, – вспышка удивления всё же отразилась во взгляде. – Я перед тобой.

– Твоя мать адара? – я машинально отдёрнула руку, обрывая контакт.

– Да. И, сколь мне известно, у тебя есть брат.

У Феодоры есть брат?

– А у Алишан сын.

И племянник.

Ладно, к брату мне не привыкать, к племянникам тоже.

– Ты не знала?

Кажется, это и есть те самые лишние вопросы без ответа. И да, следовало догадаться, что знания Люсьена об адарах взялись не от людской молвы. Хотя бы чисто на контрасте с Филиппом, которого только и волновали, что зависимость от адары да количество коллег по гарему.

– Знала, но… – я развернулась спиной к реке, опустила голову, пряча глаза и растерянность.

Посторонний человек может перечислить родню Феодоры, а она даже об их существовании не догадывается, – куда уж страннее?

– Хорошо. Хочешь сделку?

– Сделку?

– Сделку, – Люсьен подался ко мне, вынуждая настороженно посмотреть на него исподлобья. – Тебе нужен сочетаемый.

Для чего нужен – неясно до сих пор, но Алишан уверяет, что требуется прямо-таки кровь из носу.

– У меня уже есть.

– Кто?

– Филипп Катрино, – о категоричном нежелании кошкожаба идти в сочетаемые я благоразумно умолчала.

– И где он? – осведомился Люсьен преспокойно.

– Хрен его знает, – ответила честно.

– Так я и думал.

– Неужели?

– В противном случае вы уже покинули бы Фартерский домен. А раз вы всё ещё тут… значит, возникли затруднения.

Не в бровь, а в глаз.

– И что, предлагаешь привести тебя домой и сказать, дорогая сестра, знакомься, это мой новый сочетаемый взамен предыдущего неликвида?

– Почти. Око образ явило не самый чёткий…

– Тебе-то откуда знать?

– Слышал.

– От кого?

Виргил и Алишан практически не расстаются, всё время вместе, да и сомневаюсь, что Ворон стал бы трепаться о тайнах адар. Тогда кто информацию слил? Майя? Или Люсьен не только за Виргилом приглядывает с особым тщанием?

Вполне возможно, кстати. Стоило парню узнать, что я сестра Алишан и, соответственно, тоже адара, как он развил на диво бурную деятельность.

– Образ же неясный, так ведь? – называть имя информатора Люсьен не спешил. – Был бы ясный, и затруднений не возникло бы.

Вот же капитан Очевидность!

– Допустим, – никак не соображу, к чему он клонит и какой ему профит с добровольного вступления в гарем?

– Сыновья адар не умеют перемещаться и не видят паутину мира столь чётко, как адары. И всё же нам дано видеть больше, чем другим людям, и нить мы можем протянуть не хуже ока. Только не вслепую, как зеркало, а к конкретному человеку.

– К любому человеку?

– Не к любому, но это пока неважно. Око подтвердит и твоей сестре нечего будет возразить.

– Допустим, я соглашусь, – да-да, я всерьёз обдумываю его предложение. Исключительно с гипотетической точки зрения. – Допустим, ты всё обстряпаешь в лучшем виде, и оно прокатит. Допустим, за твою гениальную идею Алишан тебя не прикопает под ближайшим кустом и меня за компанию как соучастницу. Но что мне делать с Филиппом?

– Ничего, – безмятежно пожал плечами Люсьен. – Если он действительно твой сочетаемый, то никуда от тебя не денется.

– А если нет?

– Будешь о нём сожалеть?

Было бы о ком!

– М-м, ладненько. Какая нам всем с этого выгода? – перешла я к главному вопросу.

– Ты получишь сочетаемого, понимающего, что от него требуется и как исполнять свои обязанности наилучшим образом…

– Качественно и с гарантией, – поддела я.

– Именно, – подтвердил Люсьен. – У моей матери только один сочетаемый, но я прекрасно знаю, что и как следует делать.

Эй, меня ж теперь любопытство загрызёт на тему, что конкретно должен делать сочетаемый с адарой. Потому как предположения в голову лезли сугубо пошловатого свойству.

– А у меня их целых три ожидается, – предупредила я.

– Тем лучше, – ничуть не смутился этот полиамор-любитель. – Значит, один тебе нужен обязательно. И будет он у тебя сейчас, а не спустя всё то время, что займёт разрешение затруднений с Филиппом Катрино, – Люсьен внезапно нахмурился. – Катрино… Этот твой Филипп, часом, не родственник судьи Освальда Катрино?

– Без понятия. Я только маму его видела, и то мы с ней друг другу не понравились. Но какой всё-таки тебе профит?

– Профит?

– Выгода какая тебе с этого?

– Мир посмотреть. Заняться чем-то другим, не тем, чем я занимаюсь нынче. Покинуть, наконец, Фартерский домен. И какой матери не захочется видеть своего сына устроенным наилучшим образом?

А Исабель почему-то не сочла данное благоустройство наилучшим для своего сына.

– Сказать тебе честно?

– Говори.

– Мне странно слышать, что взрослый здоровый парень мечтает попасть в… в заточение на мужской половине дома, где ему, бедолаге, придётся делить одну женщину с другими замученными матриархатом мужиками. Ты вроде на такого не похож.

– На какого – такого?

– Ну, знаешь, такой изнеженный трепетный зайчик, ухоженный, покорный и с тонкой душевной организацией, – каких иногда можно было встретить в романах, где описывался матриархальный мир.

Или таких, или суровых брутальных воинов, коим не посчастливилось стать рабами, – но героиня их, разумеется, освободит, обогреет и вернёт на полагающееся им место венца эволюции и божественного творения. И пускай описываемый матриархат подозрительно походил на патриархат, только с буквой «М», а жительницы мира в большинстве своём отличались редкостной капризностью, завидной эгоистичностью и крайней недалёкостью, главное, угнетённых мужчин спасти. А уж от чего их спасать, от нехорошего матриархата или собственной склонности к абьюзерству, дело, как говорится, десятое.

– Даже Филипп больше подходит на эту роль, чем ты, – усмехнулась я.

– Так называемая мужская половина дома распространена только в части доменов, включая Исттерский, – пояснил Люсьен. – В других адара и её сочетаемый или сочетаемые живут так же, как любая пара, связанная узами брака. Запираться на отдельной половине совсем необязательно.

– Подумать я могу? – полюбопытствовала я.

– Если хочешь.

– Тогда подумаю… до утра, идёт?

– Идёт, – согласился Люсьен.

Собиралась ли я поразмыслить над столь щедрым предложением с практической точки зрения?

Не знаю.

С одной стороны, Люсьен мне никто и звать его никак. Если кандидату Филиппа настойчиво продвигает Алишан, которая, хочется верить, не желает сестре плохого, то Люсьен сам объявился, сам вызвался, ещё и с подчёркнуто выгодными условиями. Позицию Филиппа я, как ни странно, могу хотя бы понять, в то время как мотивация Люсьена остаётся загадкой. Возможно, он темнит и неговаривает, возможно, я слишком сложно думаю и на самом деле парню и впрямь захотелось обеспеченной жизни. Кто сказал, что мечты о благоустроенности через брак прерогатива женщин?

С другой стороны, с Люсьеном я могла рассчитывать хоть на какую-то помощь и поддержку. Он готов терпеть мои странности, делиться полезной информацией и не вызывал лютого раздражения. А я по-прежнему настроена выяснить, что произошло с Феодорой и куда она делась. Поможет ли это вернуть всё на круги своя или я застряла здесь всерьёз и надолго, я не знала.

* * *

С набережной мы отправились к дому Виргила. Прогулялись пешком, идти, как выяснилось, было недалеко. Провожать меня до крыльца я не разрешила: ежели так неймётся убедиться, что за несколько метров со мной ничего не случилось, то может постоять у соседнего дома и проконтролировать со стороны.

Свет в окнах на фасаде не горел, входная дверь не заперта, словно никто её не трогал с момента моего бегства. Я тихонько проскользнула внутрь, прикрыла створку и отчасти по привычке попыталась нащупать выключатель на стене возле дверного косяка. Потом вспомнила, что в прихожей заветная висюлька была в другом месте, и решила добраться до лестницы в потёмках. Лестница справа и если идти, держась правой же стены, то точно не промахнёшься.