Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ) - Марлин Юлия

В сумерках Святослав присмотрел скрытую деревьями поляну и подал знак остановиться. София скатилась с седла, рухнув на вереск. Тело ныло и болело, будто ее били палками с самого рассвета. Ноги и колени дрожали, а раненную лодыжку ломило от холода и ветра.

— Не плохо для первого раза, — подбодрил Святослав, расседлывая коня, — особенно для того, кто не ездил верхом восемь лет.

София промолчала — похвалы врага ей были безразличны. Она думала только о том, как поскорее добраться до костра и вытянуть измученные поездкой ноги. Через несколько минут, девушка грелась у жаркого пламени. В последний день пути заметно потеплел — стужу прогнало на север, но к ночи вновь начал «щипать» сильный мороз. Уйти далеко от костра значило — быстро околеть и свалиться с лихорадкой.

Горячий ужин сменился негромкими, но веселыми шутками парней. София внезапно открыла для себя, что суровая сдержанность северян, которую она приняла за врожденную грубость, была напускной. В кругу друзей и родичей, они сбрасывали маски, открываясь добросердечностью и суровой непоколебимостью.

В золоте весенних звезд мужчины достали курительные трубки. Но над поляной закружился сизый дым. Правда, глаза Софии не слезились, а горячие завитки колец не раздражали горло. Все потому, что листья мецеллисы, которые лейдцы перетирали в курительную смесь, обладали целебными свойствами. Горная Трава росла только на севере, в тайге да по заснеженным хребтам и нагорьям Туманных гор. Монополия на поставку мецеллисы принадлежала двум союзникам: Дому Серебряного Волка и Дому Горного Оленя полноправно, с которым северяне имели неплохую прибавку к казне.

София протянула руки к огню, искоса поглядывая на Святослава. Посланник, раскуривая трубку, обтачивал оселком лезвие двуручного клинка. Рукоять красивого оружия венчало навершие из темного металла, украшенное Руной Принадлежности «Лютой» (той самой, какую Волки носят под левой лопаткой).

Порез на его щеке почти затянулся, и теперь левую скулу молодого воина пересекала едва заметная белая полоса. София не раз слышала, что каждый из Великих Домов Властелин Небес отметил особой способностью. Старая нянька не помнила, какими дарами он одарил далекие от Арги Дома, а вот о соседях рассказывала немало. Ее родному Дому Эфир даровал проницательность, Дому Серебряного Волка — исцеление, Дому Бурого Медведя — силу, Дому Горного Оленя — скорость, Дому Железного Вепря — гордость.

Девочка упорно ждала пробуждения дара, веря, что в ней проснётся неземная интуиция, способность предчувствовать зло и добро, и загадочное умение заглядывать в будущее. Увы, ее отправили в монастырь, где робкий проблеск дара быстро затих. В сердце осталась только боль, а в душе — опустошающий мрак. Но теперь, глядя, как легко исцелился глубокий (хоть и не смертельный) порез на щеке Посланника, она призадумалась. Древние легенды правдивы, а это значит — на этом свете возможно всё.

— Княжна, мы тут поспорили, — с мыслей сбили близнецы. Упав рядом, неугомонные северные воины заговорили: — Будь мы сейчас на приёме во дворце Верховного Правителя, кому бы вы подарили первый танец?

— Рогнед не в счет. Вы с ним уже танцевали.

— Выбирайте любого из нас!

София вспомнила трогательные минуты прощального ужина, теплые и уверенные руки Рогнеда, его красивые темно-зеленые глаза и невольно позавидовала незнакомке, укравшей храброе мужское сердце, а взамен пожаловавшей расшитый платок.

— Никому.

— Почему? — удивился Словен.

— Выбор слишком велик.

— Так мы поможем! — Тис вскочил и протянул ей ладонь. — Позвольте вас пригласить?

Когда София смерила его тяжелым взглядом, не расстроился, а усмехнулся.

— Нет? Жаль. Братец, твой черед.

Тис вскочил, проделывая тоже самое, но София не двинулась с места.

— Тоже нет? Тогда, может, Добрыне? Эй, Наставник, не хотите потанцевать?

— С тобой — нет, — буркнул воевода.

Словен пожал плечами:

— Тогда с Юрием? Суровый он, да? Лучше с командиром? Он не откажет такой очаровательной гостье. Правда, Святослав?

София бросила в сторону статного воина с благородной осанкой беглый взгляд, но тот никак не отреагировал на шутку.

Рогнед, пожевывая соломинку, вышел к костру и с прищуром огляделся:

— Мальчишки опять затеяли пари. Так и знал. А не на вас ли, княжна, они часом поспорили?

Девушка мотнула головой.

— И на том спасибо, — Рогнед перекатил соломинку в другой уголок рта и, поглядывая на близнецов, склонился и шепнул: — Будьте осторожны, княжна. Глазом моргнуть не успеете, как начнёте доверять им всем сердцем.

Заложница нахмурилась. Вот уж нет. Чего-чего, а доверять врагам родного Дома она никогда не станет. Каким бы обаятельными ни были северяне, и как бы красиво не умели шутить, с ними всегда нужно держать ухо востро.

— Ну, с кем? — Настаивали близнецы.

София хмыкнула. Обижать парней не хотелось, а отвечать — тем более. К счастью, во время вмешался Посланник — он продолжал сидеть, склонившись к клинку, из лезвия которого оселок высекал блеклый сноп искр.

— Оставьте гостью в покое.

— Ладно, ладно.

Близнецы ретировались, и Софию окатило холодным порывом ветра. Он пробрался под одежду и проел колючим льдом до костей. Передёрнув плечами, девушка запахнулась в походный плащ.

— Не принимайте их слова близко к сердцу. Они пытались вас развеселить.

— Я поняла, сударь Святослав. Спасибо.

Очень скоро из караула вернулись Добрыня и вечно хмурый Семеон. Сев у костра, мужчины потянулись к котелку с ароматной мясной похлёбкой. Неприятный холодок коснулся лица Софии, и в полусвете пламени она заметила, как Семеон бросил на нее тяжелый взгляд и сразу отвел глаза. Девушка осмотрелась: члены отряда, занятые делами, не заметили странного выпада пожилого воина и, решив, что ей показалось, выбросила это из головы.

«Видно у лейдцев принято бросаться пугающими взглядами, — подумала про себя. — На то они и суровые мужи севера».

Воины давно спали, развалившись на подстывшей на траве, но София, продолжая бороться со сном, по-прежнему сидела у костра и нервно кусала губы. Это ее первая ночь вдали от Арги. От монастыря. На чужой земле, в компании малознакомых мужчин, в коих она с детства привыкла видеть безжалостных убийц и садистов.

— Завтра рано вставать, — вполголоса сказал Святослав, чем напугал до полусмерти. — Ложитесь спать. Силы вам еще понадобятся.

Он лежал близ костра с закрытыми глазами.

София вздрогнула. Попробуй тут — усни. К тому же ей не хотелось открывать чужакам своей тайны. Что, если кошмар неожиданно посетит ее и она, не совладав со страхами, откроется им?

Минул еще час. Глаза слипались, тело умоляло прилечь, но София упорно сопротивлялась, боясь заснуть и стать уязвимой добычей не только для Волков, но и для белоглазых демонов, приходящих во снах.

— Ради Североса, София, ложитесь, — голос Святослава прозвучал настойчиво.

Княжна чуть не вскрикнула — считала, он давно спит, как и остальные, но ошиблась.

— Если бы я или мои люди хотели сделать вам больно, поверьте тащить вас так далеко мы бы не стали.

Очень честно. София оценила эту прямоту кривой усмешкой. А ведь он прав. Что ему или воинам мешало, к примеру, в первую ночь у озера сотворить с ней нечто непристойное? Вряд ли возница и тощая служанка смогли бы оказать достойный отпор.

Вздохнув, заложница отошла к лежаку, накрылась плащом и глянула в небо. Сквозь низкие тучи сверкала луна. Покусала губы и, нехотя смирившись с необходимостью спать в окружении врагов, закрыла глаза и тут же сорвалась в пугающий мрак.

Кошмар налетел неожиданно, и тут же пропал. Древнее зло еще сжимало сердце тисками холода, но сознание уже вернулось в реальность. София вздохнула и, вспомнив, где находится, откинулась на лежанку. По вискам била рассветная тишина, нарушаемая легким треском поленьев и робким шелестом ажурных листьев.

Кроме того, на опушке мелькала грузная тень.