Спорим, ты меня любишь? (СИ) - Кароль Елена
Она уставилась на меня с восторгом и едва заметным страхом, словно резко вспомнила о собственных прегрешениях, но я поспешила её успокоить.
— Именно так, Маруся. Однако, как я уже упоминала, это личная корреспонденция. Выдыхай.
Шумно выпустив воздух из голографических легких, Маруся быстро пришла в себя и засыпала меня вопросами о семье и том, почему у отца фамилия просто «Коулман», а у меня двойная «Коулман-Лиамэ»?
— Это традиции моей семьи. Древний род Лиамэ славится своими женщинами: учеными, первооткрывателями и просто матерями. — Естественно, я умолчала о главном, но даже Марусе пока об этом знать не стоило. — Если я когда-нибудь выйду замуж, то возьму фамилию мужа, но лишь в качестве первой составляющей. Второй навсегда останется «Лиамэ».
— Как интересно-о-о!
Мы поболтали с ней ещё немного, я порекомендовала Марусе обратить внимание на цикл тарусских легенд, где как раз упоминалась подобная традиция многосоставных сложных имен и фамилий, после чего ещё раз напомнила о конфиденциальности переписки и стала готовиться ко сну.
Уже завтра я увижу Никао на обзорных экранах! Уже завтра ступлю на новую, неизведанную планету, полную тайн и загадок. Уже завтра!
Потерпи, Кай. Ты в этой очереди второй. В космос я влюбилась задолго до встречи с тобой!
Глава 8
Утром весь экипаж пребывал в приподнятом настроении, и все разговоры были только о предстоящей высадке на Никао. Примерно за полтора часа до обеда по кораблю разнёсся приказ командора разойтись по своим каютам, так как предстоял выход из подпространства, который крайне редко, но порой всё же сопровождался неприятными вибрациями и столкновением с космическим мусором, однако сегодня нам повезло — лежа на своей койке, я почти не почувствовала мгновение выхода. Лишь лёгкий толчок где-то внутри, словно нить оборвалась, и вот мы уже на границе звездной системы Астра-17. Никао, третья планета из семи. Единственная, где зародилась жизнь.
Я попросила Марусю вывести её на голоэкран и с абсолютно детским восторгом наблюдала, как мы к ней приближаемся. Два маленьких спутника без названия, три континента, расположенные преимущественно вдоль экватора, и две скромных снежных шапки на полюсах. Теплые океаны, песчаные бухты, субтропический климат, кишащий жизнью, богатый подводный биомир. Планета — рай!
— Маруся, — позвала искина, не выдержав напряжения момента минут через тридцать. — В какой точке планируется посадка и развертка базы?
— Вопрос вынесен на голосование, — отозвалась Маруся, не показываясь, что говорило о её серьёзной занятости. — Михаил Аркадьев и Улла Лу также подали свои заявки командору, идет обсуждение с точки зрения безопасности и максимальной полезности каждого предложения.
Прошло минут двадцать, мы уже были на орбите Никао, и я как завороженная следила за проплывающими под нами облаками, когда Маруся счастливо пискнула и выдала:
— Одобрена ваша заявка под номером два, Александра! Кстати, вам письмо.
Не забыв поблагодарить, я торопливо развернула сообщение на внутреннем экране очков и жадно вчиталась в текст послания. Отец поздравлял со сбывшейся мечтой, выбором планеты, достойным экипажем (особенно хвалил командора Холта) и прикладывал файл с расшифровкой всех интересующих меня нюансов. Немного смутил постскриптум «Что ты уже натворила?!», но я предпочла сосредоточиться на распаковке файла и изучить его содержимое. Правда, по мере прочтения мои брови непроизвольно ползли вверх, тогда как настроение падало, а перспективы заволакивало туманом.
Да быть такого не может! Запечатление?! На меня?! Без моего разрешения и возможности отмены??!
Кай, как ты мог?!
— Командор, вам письмо, — промурлыкала Маруся, не отказав себе поиграть в шпиона. Она уже проанализировала всё, что минуту назад прочитала Александра, и теперь немного иными глазами смотрела на своего обожаемого капитана.
Настоящий зверь! Избранница на всю оставшуюся жизнь! Ах, как романтично!
— Перенаправь на мой коммуникатор, — отдал распоряжение Кайред, убедившись, что Джейкоб начал снижение по условленным координатам. Жадно вчитался в ряд сообщений от тех, к кому крайне редко обращался за помощью, потому что её цена измерялась отнюдь не деньгами, быстро пролистал то, что уже было известно, с некоторым удивлением отметив, что одно время, но очень недолго, семья Александры жила в том же самом посёлке, откуда он сам родом (в памяти что-то нехорошо царапнуло), затем беззвучно ругнулся, узнав истинный чин и место службы отца (а вот и знакомая фамилия, которая без приставки «Лиамэ» звучит совершенно иначе!), и, наконец, открыл подборку архивных голофото.
Вот Александра на вручении докторской. Вот на какой-то научной конференции рядом с учеными с мировым именем. Вот где-то на отдыхе с матерью, не менее очаровательной дамой. Вот получает диплом университета. Вот вручение школьного аттестата…
Листая фото в обратном хронологическом порядке, Кай изучал, как меняется выражение глаз и лица Александры. Как из роскошной, строгой, уверенной в себе женщины она превращается в юную прелестную девушку. Очаровательную. Восхитительную. Неземную!
Нет, такую он бы никогда не забыл!
Стоп.
Последнее фото сначала показалось ему чьей-то неудачной шуткой. Кто это? Толстушка с брекетами и жидкими косичками. Миленькая, конечно, но…
— Не-ет… — простонал вполголоса с отчаянием, когда память неохотно подкинула один из самых постыдных эпизодов молодости. Который он старался забыть изо всех сил! Который он успешно забыл!
Торопливо отмахнулся от тревожного взгляда Оливера и снова жадно всмотрелся в до боли знакомые глаза. Чистейшая зелень, не замутнённая ядом двуличия. Наивность высшей степени. Боль и разочарование, впервые отозвавшиеся в его эгоистичном сердце уколом стыда…
Так вот, что она имела в виду всё это время!
Стыд затопил внезапно, но так же быстро сменился раздражением. Двадцать лет прошло! Двадцать лет! Что она делала всё это время? Ждала? Следила? Собирала компромат?
— Санни… — прошипел зловеще и сжал подлокотник так сильно, что крепкий пластик, выдерживающий даже запредельные нагрузки, натужно затрещал. — Да ты у нас, оказывается, сталкер?
Вздрогнула, когда до меня долетел следящий шепоток, не ожидав столько экспрессии от Холта, но тут же недовольно прищурилась. Много чести, Кай! Я понятия не имела, чем ты занимаешься, в каком чине и подразделении! Не выдумывай того, чего не было! Но раз уж наше противостояние вышло на новый уровень…
Для начала я украду у тебя пса!
За эту неделю я зарекомендовала себя не только отменным сотрудником-вдохновителем, но и превосходным «заухочесателем» и «сухарикодарителем». Зюзя откровенно тосковал в замкнутом пространстве корабля по бурным играм и продолжительным прогулкам на воле, так что не было ничего удивительного в том, что охотно составлял нам компанию за вечерними посиделками, где я неизменно угощала его витаминными сухариками и чесала во всех любимых им местах. Возможно, Кай и любил своего шушаря, как младшего члена стаи, но уже давно позабыл о его ежедневных нуждах и потребностях. А Зюзя, несмотря на зачатки эмпатического дара, толком не мог объяснить вечно занятому капитану, что до сих пор любит гоняться за мячиком, грызть как можно более твёрдые лакомства и просто быть в центре внимания. Имея интеллект примерно трёхлетнего ребенка, Зюзя был слишком ласков и послушен, поэтому не требовал ничего сверх того, что ему перепадало от щедрот Холта. И был капельку несчастен постоянно.
Этим я и воспользовалась, переманивая шушаря на свою сторону. Разговаривала с ним, чесала, подкармливала вкусняшками и влюбляла в себя, ни разу не применив колдовских чар. Ласка и внимание — два кита-основателя, не подводящих ни за что и никогда.
Что ж, теперь я удвою усилия.
Но это только начало!
Старательно отвлекая себя от мысли, что мою годами лелеемую месть всосало в черную дыру запечатления и теперь всё будет шиворот навыворот, впервые за время пребывания на корабле надела положенный по уставу костюм исследователя неизученных планет. Кроме горячо любимых берцев он включал в себя межсезонный костюм камуфляжной расцветки «лес» из армированного волокна с дополнительно укрепленными вставками в районе паха, колен и груди. Состоял из майки, брюк, куртки, кепки и широкого многофункционального ремня. Не забыла о рабочем коммуникаторе-напульснике с встроенным персональным сканером основных жизненных показателей, который был подсоединен к единой сети и контролировался Марусей. Рассовала по карманам свои стратегически важные запасы и прицепила на бедро персональную аптечку. Переплела косу, скрутив её в шишку, полюбовалась на себя в зеркало, проверила заряд очков и снова присела на койку.
