Пошла, нашла, с ума сошла (СИ) - Красевина Анна

— Звала уже, — отмахнулся он. — Зови теперь как хочешь.

— Да с чего такой траур-то? Никто не умер, это главное. И говорю же, на две проблемы стало меньше. Во-первых, не нужно сомневаться, плыть назад или нет, а во-вторых, не надо переживать, что кто-то может украсть лодку. Ты ведь переживал?

— Ну, переживал, — кивнул лодочник.

— Вот. А теперь не надо. И чуть не забыла, разрешился и третий вопрос — как забираться на берег.

— Испачкаем ноги в этой глине проклятой, — пробурчал Пувилон.

— Лучше испачкать, чем сбить от долгой ходьбы, — заметила я.

— А еды-то все равно нет!

— В городе она имеется точно. Вот и еще один стимул туда попасть.

— А первый какой? — насупился Пув.

— Первый?.. Так этот… туризм. Я ж говорила, мне интересно. В конце концов, не напрасно же лодка погибла.

И мы стали взбираться по глинистому склону — не крутому теперь, зато и в самом деле липкому и вязкому. Когда я оказалась наверху, мои ноги были уже не в самодельных лаптях из коры, а в огромных глиняных сапогах — наверное, по пуду каждый. А Болтун, категоричным фырканьем отказавшись идти ко мне на руки, превратился в какого-то жуткого монстрика из фильма ужасов.

— Помыться бы, — критически осмотрел свои ставшие толще раза в два ноги лодочник.

— Ага, — хмыкнув, кивнула я. — Вот же река, давай спустимся. — А потом сказала: — Все замрите и закройте глаза.

Не знаю, зачем я попросила всех закрыть глаза — наверное, потому что еще стеснялась колдовать в открытую. Даже сама зажмурилась. И представила наши с Пувом ноги такими же чистыми, как до восхождения, а Болтуна — чистенького целиком.

Как ни странно, у меня все получилось. Ежик, судя по выражению мордочки, этому удивился, Пувилон — нет.

— А теперь — в путь, — сказала я.

Идти пришлось совсем недалеко — городская стена была от реки метрах в пятистах. Отсюда не было видно, но скорее всего она доходила до другой реки — то самой Похгоболы, которую, якобы, я мечтала посмотреть. А с учетом того, что Похгобола впадает в Кыргрыбское море, было вполне вероятно, что на той реке имелся в городе порт. Об этом я подумала так, на всякий случай — вдруг пригодится. Например, если нас не пустят в город, можно будет попробовать как раз и зайти с реки через порт.

Нас и не пустили. Точнее, не пустила. Привратницей была женщина. Всего одна, зато какая! Огромная — что ввысь, что вширь, — в кожаной юбке до колен с красноватыми, вероятно, медными, накладками, в такой же безрукавке, оставляющей на виду мощные мускулистые ручищи — мои ноги были тоньше. Кстати, о ногах — они у привратницы выглядели и вовсе монолитными. Обутые в короткие, тоже кожаные, сапожки ноги так уверенно уперлись в землю, что сдвинуть женщину с места можно было даже не пытаться. Даже без учета того, что она держала в одной руке казавшийся игрушечным топор, а в другой пику с острым металлическим наконечником — не зря я опасалась получить новые дырки на платье. Лицом привратница была сурова, но не безобразна, а вот волосы у нее отсутствовали, чтобы не мешали, наверное, и поверх внушительного черепа темнел лишь короткий ежик.

Кого-то мне эта великанша сразу напомнила… Вероятно, я бы и сама догадалась, кого, но когда услышала восторженно-умилительный вздох Пувилона, поняла сразу две вещи: что эта женщина как раз и похожа на безлошадного лодочника, и что он в нее с первого же взгляда втюрился. Меня это с одной стороны обрадовало, а с другой насторожило: влюбленные люди ведут себя не всегда адекватно, по себе знаю.

— Ведьме нельзя, укрунтилу нельзя, тебе можно, — ткнула поочередно на меня, Болтуна и Пувилона привратница.

— Он не укрунтил, — сказала я.

— А мне не надо, — широко улыбнулся Пув. — Я лучше тут подожду.

— Кого? — одарила его равнодушным взглядом великанша. Или не совсем равнодушным? Да, что-то в нем, вроде бы, мелькнуло и помимо профессионального безразличия.

— Их, — кивнул на нас с ежиком лодочник.

— Так им же нельзя.

— А мне-то можно, — еще сильней расцвел улыбкой Пувилон.

— Тебе можно, — уже не столь уверенно произнесла привратница.

— Вот я и подожду.

Повисла минута молчания. Даже, пожалуй, две. Наконец великанша сказала:

— Хорошо, жди. А они пусть уходят.

— Идите, идите, — стал подталкивать меня в спину лодочник.

Я и пошла. Прямо к воротам. Болтун молча потопал за мной.

— Не туда, — преградила нам дорогу пикой привратница.

— Почему? — спросила я. — Он же не укрунтил. И он не во дворец, просто на экскурсию. А я его сопровождаю.

— Ты — ведьма, ведьмам вход запрещен, — продолжала держать пику строгая великанша. — И укрунтил тоже ве…

— …сь колючий-преколючий! — затараторила я, окончательно поняв, что нас не пустят. — И может случайно поколоть народ. Я все поняла! Простите за беспокойство, мы уже уходим. Пув, пошли.

— Вообще-то меня зовут Пувилон, — обращаясь явно не ко мне, радостно объявил лодочник.

— Кунтура, — сказала в ответ привратница. — Кунтура Грокн.

— О! А я Гудоронк! Наши прозвища очень похожи!

— Да вообще один в один, — сказала я, пихнув Пува в бок: — Идем!

— Вы идите, я вас тут подожду, — не глядя на меня, сказал Пувилон. — Мне Кунтура разрешила.

— Ладно, жди, — пожала я плечами. — Но если не дождешься, то…

— О! Ничего-ничего! Я дождусь. Иди, иди!

— Похоже, ты уже дождался, — усмехнулась я. Негромко, он не слышал. А вот Кунтура ухом профессионала все уловила, прожгла меня взглядом и поиграла в ладони топориком, на что я быстро сказала: — Ухожу, ухожу. Болтун, пошли, нам тут не рады.

И мы с ежиком отошли от городской стены метров на двести, а потом я стала слегка забирать в сторону, с расчетом пойти дальше вдоль стены, когда привратнице будет нас уже не видно. Почему я так прицепилась к этой стене? Во-первых, надеялась найти какое-нибудь место пониже, где эту стену можно перелезть. Наколдовать лестницу — и вперед. Ну и пусть она растворится через пару минут — нам этого хватит. А во-вторых, если вдруг с лестницей не выйдет, я надеялась, как и думала ранее, дойти вдоль стены до большой реки и добраться до городского порта. Ну не может такого быть, чтобы находясь на водной транспортной артерии, столичный город не пользовался своим положением. Не дурак же король! Иначе и Гоша дурачком мог родиться, а он у меня умненький.

Вспомнив про Гошу, я невольно ускорила шаг. Нет-нет, я о нем никогда и не забывала, но в основном держала эту мысль слегка взаперти, чтобы эмоции не мешали действовать. Но сейчас мысль даже помогла, мы быстро удалились из поля зрения привратницы и снова приблизились к стене.

Я сделала очередную ошибку. Пока шли, мне нужно было поделиться с Болтуном своими соображениями, рассказать, что я собираюсь делать. А так я строила в голове свои планы, а ежик, как оказалось, свои. И только мы подошли к городской стене, как я, задрав голову, чтобы определить ее примерную высоту, потеряла Болтуна из вида. А он в этот миг, вероятно, встопорщил иголки, потому что в следующий миг прямо мне под ноги посыпались кирпичи.

К счастью, я успела отскочить. Засыпать бы меня не засыпало, стена обвалилась не вся, в ней образовалось лишь неровное отверстие диаметром в метр, но синяков бы мои ножки заработали, а то и сломалась бы какая-нибудь косточка.

Я обернулась к ежику. Он выглядел очень гордым и определенно ждал похвалы.

— Молодец, — сказала я. — Но предупреждать же надо. Раздробило бы мне кирпичом ступню — ты бы меня понес?

— Нет, — честно ответил ежик.

— Вот то-то и оно. И ты, я смотрю, любишь все крушить: деревья жечь, драконов взрывать, берега со стенами обрушивать. Ты прям маленький Халк — Разрушитель миров. Скоро начну тебя бояться.

— Нет, — с отчетливой обидой сказал Болтун.

— Да шучу я, шучу. Куда до тебя какому-то Халку! Ладно, хватит лирики, лезем!

Я аккуратно, чтобы не порвать платье, протиснулась в пролом.

— Фыр! Фыр-фыр! — послышалось сзади.

Ах, да, дырка в стене получилась на высоте около полуметра от земли, ежику было до нее не допрыгнуть. Что же он так наведьмачил-то? Хотя, наверное, ради меня постарался, чтобы мне не карачках ползти не пришлось. Хороший мой, а я на него ворчу.