Райчел Мид - Дитя бури
— Преклони колени перед королем, — приказал Рюрик. — И вообще, привыкай к подобному положению.
Я послала ему испепеляющий взгляд.
Рюрик ухмыльнулся.
— Буду счастлив тебя заставить, — предупредил он.
— Ба, достаточно. Оставь ее в покое, — коротко, но выразительно произнес Дориан.
Позы он не изменил, какой-то интерес к происходящему читался только в его взгляде.
— Если она провела с тобой весь последний час, то заслуживает передышку. Иди садись.
Самодовольство Рюрика сменилось смущением, однако он поклонился и попятился назад. Теперь мы с Дорианом остались одни и глядели друг на друга.
Он усмехнулся.
— Ну что ж, подойдите. Раз вы не желаете вставать на колени, то я хотя бы получше рассмотрю то страшное чудовище, которое привели ко мне. Судя по всему, они весьма боятся вас. Признаюсь, я сначала не поверил, когда мне сказали, что вы добровольно явились сюда. Думал, Рюрик снова мухоморов объелся.
— Известно ли вам, сир, сколько наших людей она уничтожила или вышвырнула в другой мир? — воскликнула Шайа, стоявшая где-то у меня за спиной. — Совсем недавно она за минуту одолела троих.
— Да-да. Она совершенно чудовищна. Сам вижу. — Дориан выжидающе смотрел на меня.
Я покачала головой.
— Я и шага не сделаю, пока вы не окажете нам гостеприимство.
Тут он выпрямился и, по-прежнему улыбаясь, сказал:
— Она еще и умна! Хотя должен признать, что умнее было бы просить гостеприимства до того, как вы пересекли границы моих скромных угодий, учитывая то, что любой из моих подданных мог атаковать вас. — Король пожал плечами. — Но что вышло, то вышло. Итак, ответьте мне, Эжени, отчего… Хм, погодите-ка. Как вас лучше называть, Эжени или мисс Маркхэм?
Я прикинула.
— Лучше — Одиллия.
Губы короля опять дрогнули в улыбке.
— Мы все еще цепляемся за прошлое, не так ли? Ну что ж, очень хорошо, Одиллия. Расскажите, что привело нашего самого страшного врага к моему порогу, да еще и с просьбой о гостеприимстве. Вы ведь понимаете, что такого еще не бывало.
Я оглянулась на всех этих подсматривающих и подслушивающих персон.
«Не замечай, не замечай, — шептал мне внутренний голос. — Сосредоточься пока на Дориане».
— Честно говоря, я не собираюсь объясняться перед всей этой вот галеркой. Я предпочла бы встретиться с вами наедине
— Надо же! — Дориан возвысил голос, обращаясь к толпе. — Ну и ну!.. Одиллия желает встретиться со мной наедине.
Я вспыхнула, кляня себя за глупость. Нервозный смешок прокатился по залу, становясь громче и увереннее, в соответствии с реакцией короля.
«Забавно, — подумала я, вспомнив комментарии Волузиана насчет Дориана и солдат, боявшихся его гнева. — Все это сборище — овцы, готовые плясать под дудку Дориана. Но не оттого ли они пляшут, что боятся капризного пастуха? Может, и мне пора его испугаться?»
Я продолжала молчать, делая вид, что не поняла намека. Дориан наклонился, поставил локти на колени и опустил подбородок на сложенные кисти рук.
— Если я окажу вам гостеприимство, то и вы должны ответить тем же. Я позабочусь о том, чтобы никто не причинил вам вреда на моей земле. В ответ вы не должны трогать тех, кто находится под моей крышей.
Я оглянулась на Волузиана.
— Ты об этом не говорил.
— Бога ради!.. — прошипел он, демонстрируя редкостную потерю терпения. — А вы чего ждали? Соглашайтесь, пока ваша неминуемая гибель не стала еще более неминуемой и не лишила меня шанса самому вас прикончить.
Я повернулась обратно к Дориану. Такой расклад меня не устраивал. Мне претила мысль оставаться в гнезде джентри. Я не желала зависеть от милости одного из них.
«Зачем только я сюда забралась?»
Мысленно я вызвала образ маленькой Жасмин Дилейни и представила, что ее пытают подобным образом перед двором Эзона. Вот только над ней не просто насмехались…
— Согласна, — ответила я.
Дориан молча оглядел меня, потом кивнул.
— И я согласен. — Он поднял глаза на толпу придворных. — Черный Лебедь Одиллия отныне находится под моим покровительством. Тому, кто хоть пальцем посмеет дотронуться до нее, я велю этот палец отрубить и заставлю съесть.
Он проговорил свою угрозу с таким же энтузиазмом, как и Волузиан.
По толпе прошел нестройный, неодобрительный шум.
— Откуда нам знать, что она сдержит клятву? — услышала я чье-то бормотание.
Другой джентри громко выпалил:
— Она же может всех нас перерезать!
Дориан опять метнул взгляд на меня.
— Вы хоть представляете, каким чудищем из ночных кошмаров вас тут считают? Когда дети плохо себя ведут, матери пугают их Черным Лебедем Одиллией.
— Слушайте, это не я их домогаюсь. Я нападаю лишь в том случае, если они первыми атакуют меня.
— Забавно, — протянул Дориан, приподняв бровь. — Впрочем, если вам так больше нравится, ваше дело. Я всегда восхищался женщинами, которые знают, чего хотят в постели.
— Эй, я не это хотела… — Подумать только, как глубоко наш сленг проник в общество джентри.
Их мир был отражением нашего, многое от нас просачивалось к ним.
Дориан жестом прервал меня.
— Я оказал вам гостеприимство, так что поднимайтесь сюда. Хочу как следует разглядеть этот ужас, рыщущий во мраке.
Я колебалась, все еще не доверяя ему. Кроме того, мне претила его манера дразнить всех и вся.
Тут Волузиан зашептал:
— Теперь, когда король дал слово, он не причинит вам вреда.
— Не знаю, могу ли я быть в этом уверена.
— Я уверен. — Голос моего слуги был спокоен и серьезен. — Вы же знаете, что я не могу вам лгать.
Я повернулась обратно к Дориану, взошла по ступенькам, оказалась на одном уровне с его креслом и, как равная, взглянула ему в глаза.
— Вы только гляньте на эти очи, — восторженно выдохнул Дориан. — Словно фиалки на снегу. Да и пахнет от вас фиалками.
В толпе раздавался все нарастающий ропот.
— Так, а теперь что им не нравится? — Нашего разговора они слышать не могли.
Глаза Дориана, золотисто-карие, цвета опавшей осенней листвы, так и плясали.
— Вы нарушили протокол. Они ждали, что вы остановитесь ступенькой ниже. Вместо этого вы встали на один уровень со мной. Тот факт, что я еще не подверг вас наказанию, говорит о том, что я обращаюсь с вами как с равной, с особой королевской крови. Вы должны быть польщены.
Я скрестила руки на груди.
— Я буду еще более польщена, если наш разговор наедине все же состоится.
Тут Дориан осадил меня:
— Какое нетерпение! Это так по-человечески! Вы искали моего гостеприимства, так неужели думаете, что я вам его не окажу?
