Кира Касс - Первая
- Отлично. Я продолжу угадывать твои чувств до тех пор, пока ты сам не откажешься писать мне записки. Лиловой ручкой. Все усеяно сердечками.
- Какие именно я бы сделал, - сказал он с напускной серьезностью. Я хихикнула, но остановилась быстро, когда поняла,что движения стали более горячими. - Я не думаю,что ты можешь угадать мои чувства.
- Ну, - начала я, находя все труднее и труднее дышать, - не похоже, что ты когда-либо говорил это вслух.
Maксон открыл рот, чтобы возразить и заставил себя замолчать. Его глаза пристально смотрели в потолок , так как он продумывал нашу историю, пытаясь определить тот момент, когда он сказал, что любит меня.
В убежище, на это намекалось разными способами. Он позволил чувствам незаметно проскользнуть в десяток романтических жестов, либо указал, что это было там, танцуя вокруг слов … но фактического заявления не было. Не между нами. Я помнила бы, и я бы сделала эти слова моей причиной никогда не расспрашивать его, моей причиной признаться в том, что я чувствую, тоже.
- Моя леди? - сказала Энн, ее голос, пробивающийся через дверь за момент до ее взволнованного лица.
Максон отступил назад, отпуская мою руку и освободив пространство для нее.
Энн сосредоточила глаза на ране, и она коснулась ее осторожно, она так осмотрела, как-будто все было плохо.
- Вам нужны швы. Я не уверена, что у нас есть что-либо, что поможет онеметь вам, - оценила она.
- Всё в порядке. Просто сделай все возможное, - сказала я. Я чувствовала себя спокойнее с ней рядом.
Она кивнула. - Кто-нибудь принесите кипяченой воды. Мы должны иметь антисептик в комплекте, но я хочу воду, тоже.
- Я принесу. - У двери стояла Марли, ее лицо выражало беспокойство.
- Марли, захныкала я, теряя контроль. Я сопоставила вещи об Мэлори вместе. Конечно, она и Картер не могли использовать их настоящие имена, в то время как они скрывались прямо под носом короля.
- Я сейчас вернусь, Америка. Держись. - Она ушла, но я чувствовала облегчения, зная, что она будет со мной.
Энн была в шоке от присутствия Марли, и я наблюдала, как она вытащила иглу и нить из аптечки. Я утешала себя тем, что она сшила почти все мои вещи. Моя рука не должна стать проблемой.
С невероятной скоростью Марли вернулась с кувшином горячей водой, охапкой полотенец, и бутылкой янтарной жидкости. Она поставила кувшин и полотенца на комод, открутив бутылку, с которой пришла
- От боли. - Она подняла мою голову, чтобы я могла выпить, и я подчинилась.
Субстанция в бутылке была обжигающей, и я закашлялась, пытаясь ее проглотить. Марли убедила меня сделать еще один глоток, я так и сделала, испытывая все время отвращение.
-Я так рада, что ты здесь, - прошептала я.
- Я всегда здесь для тебя, Америка. Ты знаешь это. - Она улыбнулась; и впервые, за все время нашей дружбы, она казалась старше меня, такая спокойная и уверенная. - Что вы делали?
Я поморщилась.
-То, что казалось хорошей идеей.
Ее глаза стали сочувствующими. - Америка, ты полна только плохих идей. Большие намерения, но ужасные идеи.
Она была права, конечно, и я должна была знать лучше к настоящему времени. Но то что она здесь, даже чтобы сказать мне, насколько глупой я была, сделало все это менее ужасным.
- Насколько звуконепроницаемы эти стены? - спросила Энн.
- Довольно хорошие, - сказал Аспен. - Не слышно слишком много глубоко во дворце.
- Хорошо, - сказала она. - Хорошо, мне нужны все, кто в холле. Мисс Марли, мне нужно некоторое пространство, но вы можете остаться .
Марли кивнула. - Я буду держаться в стороне , Энн.
Эйвери ушел первым, с Аспеном, тянущимся близко позади него, и Maксон был последним. Взгляд в его глазах напомнил мне день, когда я сказала ему, что голодала прежде: печальный, что узнал об этом и разоренный тем, что он не мог отменить это.
Дверь захлопнулась, и Энн начала работать быстро. Она уже приготовила все, что ей было нужно и протянула руку к Марли за бутылкой.
- Выпейте это, - приказала, поднимая мою голову.
Я старалась держать себя в руках. Мне пришлось оторваться от бутылки, и вернуться к ней несколько раз по причине кашля, но я сумела выпить хорошее количество. Или, по крайней мере, это было достаточно хорошо для Анны.
- Держите его, - сказала она, передавая мне маленькое полотенце. - зажимайте его зубами, когда будет больно.
Я кивнула.
- Наложение швов будет не так болезненно, как очистка раны. Я вижу попавшую туда грязь, так что собираюсь все сделать основательно. - Она вздохнула, снова глядя на раны. - У вас останется шрам, но я постараюсь сделать его небольшим, насколько я смогу. Мы предусмотрим свободные рукава на ваших платьях в течение нескольких недель, чтобы скрыть это, пока вы исцеляетесь. Никто не узнает. И, видя, что вы были с принцем, я не буду задавать вопросы. Что бы вы ни делали, верю, что это было нечто важное.
- Я думаю что так, - сказала я, действительно не уверенная больше.
Она взяла влажное полотенце и держала его в нескольких дюймах от раны. - Готовы?
Я кивнула.
Я зажала полотенце во рту, надеясь, что это заглушит крики. Я была уверена, что все в холле могли слышать, но, вероятно, никто больше. Было такое чувство, как будто Энн протыкает каждый нерв в моей руке, и Марли держала меня, чтобы я не корчилась.
- Это скоро закончится, Америка, - пообещала она. - Подумайте о чем-то счастливом. Подумайте о своей семье.
Я пыталась. Я боролась, чтобы держать смех Мэй или понимающую улыбку моего папы перед мысленным взором, но они не оставались. Я могла только поймать их достаточно долго, чтобы почувствовать, что они ускользают при новой волне боли.
Как же Марли вынесла и осталась жива, вытерпев наказание плетьми?
После того, как моя рана стала чиста, Энн приступила к наложению швов. Она была права: при зашивании было не так больно. Я не могла сказать, это из-за того, что это, на самом деле, было менее болезненно или подействовал ликер, который мне дали. При этом казалось, что края комнаты не имеют больше резких очертаний.
Затем люди вернулись, говоря о вещах, обо мне. Кто должен остаться, кто должен пойти, что мы скажем утром… столько деталей, которым я не могла поспособствовать.
Наконец появился Maксон, который подхватил меня, чтобы отнести в мой номер. Потребовалось некоторое усилие держать голову вертикально, но так было легче слушать его.
- Как ты себя чувствуешь?
- Твои глаза выглядят как шоколад, - пробормотала я.
Он улыбнулся.
- А твои выглядят как утреннее небо.
- Можно мне воды?
- Да. Сколько угодно, - пообещал он. - Поднимите ее наверх, - обратился он к кому-то. И я погрузилась в сон, качаясь под ритм его шагов.
