Ольга Ильина - Последняя из рода Леер - 3
— Когда-нибудь…
И раствориться в толпе, как мимолетное ночное видение. Он опомнился только тогда, когда Эйнар тронул его за плечо. Все в его душе переворачивалось, словно он тонул в воде и был счастлив хлебнуть спасительный глоток воздуха, чтобы продлить жизнь еще на мгновение. Он чувствовал это только с ней, с ней одной и ни с кем больше. Быть может, он окончательно сошел с ума, и она ему просто привиделась. Как давно он уже не принимал спасительной помощи Акрона?
— Эйнар, ты видел? Ты видел ее?
— Кого? — мгновенно подобрался анвар, обводя черными глазами всех присутствующих.
— Девушку, я танцевал с ней.
— Ах, ты об этом, — немного успокоился он, — Красивое тело, ты бы мог с ней отлично расслабиться. Почему ты отпустил ее?
— Это была она, — вдруг осознал он, и сам испугался собственных мыслей.
— Кто?
— Аура. Я должен найти ее.
На мгновение Эйнар застыл, пораженный, а потом схватил наследника за руку.
— Это невозможно. Куда ты пойдешь? Кого будешь искать? Призрак?
— Это была она, — снова повторил наследник.
— Тебе бы этого хотелось. Нам всем бы хотелось. Но если бы это было так, если бы существовала хоть малейшая возможность… Хочешь, я вызову Акрона? Он поможет.
— Я не сошел с ума, — прошипел он и вырвал руку, — Может быть, мне просто показалось, может я принял желаемое за действительное, но я хочу проверить. Я найду ее, даже если мне придется разобрать весь этот чертов замок до основания. И если ты встанешь у меня на пути… — он не договорил, но этого и не требовалось. Угроза в его голосе заставила Эйнара разжать руку.
— Куда ты пойдешь, Рейвен? Постой. Я с тобой.
Профессор Гаар видел, что творилось с наследником после танца с Аурой. Она рисковала, очень рисковала, и его поведение говорило само за себя. Гаар чувствовал удовлетворение от боли наследника, которая сквозила в его глазах, той же боли, что ощущал и он сам долгие годы. Быть может, отчаяние анвара было сильнее его, ведь Аура никогда не принадлежала ему. Только он не мог позволить наследнику разоблачить ее. А ведь она почти проиграла.
— Куда-то спешите? — усмехнулся он, когда наследник поравнялся с ним.
— Что?
— Какая ирония, не так ли?
— Не понимаю.
— Встретиться вот так. Ведь только она объединяла нас. Кстати, как вам без нее живется?
— Чего вы хотите?
— Чтобы ты страдал. Как тебе моя ученица? Правда, она прекрасна? И так похожа на Ауру. Впрочем, у нас всегда был одинаковый вкус на женщин.
Наследник не ответил. Только пронзил Гаара непроницаемым взглядом и отвернулся.
— Каково это? Потерять ее?
— Ты же знаешь.
— Нет. Она никогда не была моей. У меня не было ни единого шанса, а ты… Ты спрашиваешь себя, как это было бы? Если бы она не ушла? Ты видишь ее в своих снах?
— Я не сплю. Уже очень давно.
— Ты мучаешься? Это хорошо.
— Уходи, — прошипел Эйнар, оттеснив Гаара от наследника. — Ты уже достаточно сделал.
Гаар лишь усмехнулся.
— Разве? Ты живешь и дышишь, а у нее никогда уже этого не будет.
Эйнар проводил его взглядом и повернулся к Рейвену. Он боялся, что приступы отчаяния возобновятся, и наследник снова наделает ошибок. Чертов Гаар, если бы он мог, то убил бы его. Но в глазах наследника не было боли, в них была решимость, словно в словах Гаара он уловил что-то…
— Рейвен?
— Идем. Нам нужно срочно вернуться в Адеон. Я должен поговорить с ней.
— С кем? — удивился Эйнар.
— С Региной.
— Я не понимаю.
— Гаар солгал, и я должен понять, почему.
— О чем ты говоришь?
— О том, что, быть может, я и не ошибся.
* * *Нил догнал меня у дверей спального корпуса.
— Уже уходишь? — отдышавшись, спросил он, — А у меня для тебя сюрприз. Пойдем.
Он схватил меня за руку и повел сквозь внутренний дворик к центральному зданию гильдии. Уж не знаю, как мы умудрились забраться на крышу, где Нил добыл бутылку с гномьим самогоном, но сейчас мне именно это и было нужно. Мы пили прямо из горла, смеялись, вспоминая все эти тяжелые три года в Гильдии, пели похабные орочьи песни и иногда замолкали, думая каждый о своем. В один из таких моментов Нил внезапно схватил меня за плечи и развернул к себе, а затем поцеловал. Алкоголь, напряжение и тупая, нарастающая боль сделали свое дело. И я ответила.
— Всегда хотел сделать это, — мягко отстранившись через некоторое время проговорил он.
— Почему же не сделал? — улыбнулась я.
— Я решил, что ты меня все равно не полюбишь, так что нам лучше остаться друзьями.
— О, Нил. Ты такой…
— Какой?
— Понимающий. Ты всегда все знаешь.
— Еще скажи, что любишь меня.
— Конечно, люблю. Ты мой самый близкий друг.
— Эх, вот так всегда. Встретишь красивую девушку, а она тебя в друзья запишет. Хотя знаешь, с тобой лучше дружить, чем воевать. Ты тогда знатно меня напугала.
— Прости.
— Да чего уж там. Так что там случилось, с тем анваром?
Вот так сразу, без перехода. В этом весь Нил. Что думает, то и говорит.
— Ничего. Мы просто танцевали.
— Знаешь, увидев вас там, я почти физически ощутил исходящее от вас напряжение. И это было не сексуальное напряжение. Вы словно два энергетических поля. Плюс и минус, сильны по отдельности, но когда вы вместе, что-то происходит, что-то волшебное. Что-то настоящее.
— Нил. Я первый раз видела этого анвара. И вряд ли за пару минут ты мог бы увидеть нечто подобное.
— Ты просто не видела себя моими глазами. Этот анвар сгорает от боли. Он живет в своем собственном аду. И даже эта суровая маска этого не скрывает, но когда он оказался рядом с тобой, он словно ожил.
— Ты ошибаешься.
— Вовсе нет. Это ты что-то скрываешь. Кстати ты обещала мне рассказать, чего тогда так испугалась.
— Сейчас не время.
— А мне кажется, сейчас самое время и есть.
Я знала, что что-то сказать придется. Но конечно, не всю правду.
— Ты помнишь ту историю, которую нам рассказывал мастер Обель?
— Он много нам историй рассказывал.
— О погибших в Велесе несколько лет назад магах.
— О тех выпускниках Академии магии? Кажется, среди них был кто-то важный.
— Да. Наследница Элении, — ответила я, мягко увернувшись от опасной правды.
— И что?
— Я была одной из них.
— Что-то такое я и подозревал, — ответил Нил после минутного молчания, — В тебе слишком много силы для простой недоучки. Я понял это еще на вступлении. А уж как ты владеешь оружием, сразу видно, что тебя обучали лучшие. Теперь я понимаю, почему ты так боялась новых лиц.
— Отчасти.
