Шелли Крейн - Освобожденные
Я почувствовала, как сердце у меня сжимается от счастья.
– Согласна, – сказала я. – Пойду поговорю с Бишем, а потом приду помочь на кухне.
– Правда? – обрадовалась Фиона. – Я ужасно готовлю. А твой папа говорит, ты отлично делаешь макароны с сыром.
– Это наглая ложь! – объявила я.
Рэйчел засмеялась и повернулась к папе, а потом мы вместе отправились в столовую. Я открыла потайную дверь и застыла на месте. Калеб врезался мне в спину. Я вылупила глаза: Джен сидела на рояле, а Биш стоял у нее между коленей и, точно самый голодный человек на Земле, присосался к ее губам…
Глава 10. Калеб
– Ой-ой! – выпалил я и, отвернувшись, схватился за волосы.
Парнишка усадил мою сестру на рояль и теперь пытался зацеловать ее до смерти. Запечатлены они или нет, но вообще-то она по-прежнему моя сестра. Не хочу я на это смотреть.
Я почувствовал, как моей спины коснулась Мэгги. Похоже, она тоже отвернулась от такого распутства. Меня передернуло от отвращения, и я попытался подумать о чем-нибудь другом. Мэгги захихикала и развернула меня лицом к себе.
– Ну и что тут смешного?
– Да ладно тебе, это смешно.
– Ни капли.
– Ты же знаешь, что мы им в этом деле дадим фору, – сказала она и укусила меня за подбородок. – Правда же.
– Но я тебя терзаю только наедине, – тихо сказал я.
– Эй, – позвал Биш, и мы повернулись к нему. На его лице читалась досада. – Простите. Мы не слышали, как вы вошли.
– В следующий раз попробую чем-нибудь погреметь, – пошутила Мэгги.
– Позовем оркестр, – съязвил я.
Джен тихо засмеялась.
– Заткнитесь. – Она вздохнула, убрала волосы за уши и прибавила: – Вы же понимаете.
– Ага, – согласился я и сжал ладонь Мэгги. – А еще теперь я знаю, что значит быть братом и видеть такое. Биш, приятель, теперь я тебя прекрасно понимаю.
– Ага, – сказал Биш и глубоко вздохнул. – Послушай, Калеб, я знаю, мы начали не с той ноги, и все по моей вине. Теперь я понимаю, каково это – так друг в друге нуждаться и странно себя чувствовать… Беспомощным в собственном теле. Простите меня за то, что я держал вас в ежовых рукавицах. Особенно тебя, Калеб. Не секрет, что ты мне никогда не нравился.
– Да уж. – Я засмеялся. – Да. Не парься, приятель. Я понимаю.
– Все готовы ужинать? – Фиона заглянула в комнату и улыбнулась. – Я приготовила жаркое.
– Да, мэ-эм, – ответил я и потащил Мэгги за собой.
Ужин прошел легко и непринужденно. Все болтали, как обычно: даже не скажешь, что за столом сидят не только особо «одаренные», но и глава клана с предводительницей целого народа. Несмотря на это, все было вполне обыденно.
Мэгги улыбалась, радуясь тому, что все стало как прежде. В целом.
А потом она вдруг огорошила всех своим предложением жениться в один день. Фиона сначала пролепетала что-то про устои и порядки, но в конце концов согласилась, что пора все менять и начать можно со свадьбы. Когда Мэгги сообщила Фионе о том, что бабушка сошьет для нее платье, Фиона вдруг разревелась. Мэгги обрадовалась, увидев, как папа у всех на глазах непринужденно утешает свою нареченную. Он всегда был хорошим мужем. Даже для мамы Мэгги, которая совсем его не ценила.
А потом позвонили в дверь. Я решил, что это Кайл и Линн наведались в гости. Биш сказал, что откроет, и убежал. Но тут в сознании у любимой я услышал мысли нашего незваного гостя.
Мэгги предостерегающе взглянула на отца, а затем вскочила со стула и пошла встретить женщину, разрушившую ее жизнь.
Сердце Мэгги громыхало, как рассерженный барабан. Я сжал пальцами ее запястье, посчитал ее пульс.
Мэгги пошла в прихожую к матери и Бишу. Джим, понятия не имевший о происходящем, по-прежнему сидел за столом, гадая, что же случилось.
Я боялся себе представить, какой переполох учудит Сара, когда встретит Фиону…
Мы повернули за угол, и я взял Мэгги за руку. Перед нами предстала она во всей своей разрушительной красе.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Мэгги. В ее голосе звучал неподдельный холод.
Сара опустила голову.
– Я хотела снова с тобой увидеться, но попала в аварию. В больнице лежала. Врачи звонили твоему отцу, но он не захотел ко мне ехать, – пробубнила она и приоткрыла глаза, чтобы убедиться, что мы слушаем. Выглядело это, признаться, жалко. – Он ведь не сказал тебе, что я там, да? Я же знаю, что ты бы приехала… Вот я и решила прийти сама.
– С чего ты взяла, что кто-то из нас бы приехал? – поинтересовалась Мэгги.
– А почему нет?
– Ну-у, не знаю, – мягко протянула Мэгги. Слишком мягко. – Может, потому, что ты разрушила сначала папину жизнь, а потом и мою? Врала всем напропалую? Изменяла папе и лгала Хэддоку?
Ее мать вытаращила глаза. А потом из-за угла показались Джим с Фионой, Сара уставилась на них. Джим резко остановился. Мэгги мысленно напомнила себе, что Джим не знает, что он ей не отец, а потому надо держать себя в руках, чтобы не сболтнуть лишнего от ярости.
Он покосился на Фиону (она была девушкой умной и сразу догадалась, что к чему), а затем перевел взгляд на Сару.
– Сара, что ты здесь делаешь? – быстро спросил он.
Я увидел, как Фиона морщится от одного ее имени. Я тоже поморщился. Положение, мягко говоря, щекотливое.
Джим прикоснулся к руке Фионы и утешающе погладил ее.
– Прости, – прошептал он.
– Прости? – взвизгнула Сара. – За что? Это мой дом!
– Не твой, мам, – сказала ей Мэгги. Она вздохнула и тут же поникла, что называется, сдалась без боя. Я встал за ее спиной и положил ладонь ей на бок, под майку. Я заметил, как Мэгги вздохнула: ей передалось мое спокойствие. – Мам, ты не имеешь права вот так запросто сюда заявляться!
– Она права, Сара, – заговорил Джим и слегка загородил Фиону от свирепого взгляда Сары. – Ты здесь больше не живешь. Коробки с остатками твоих вещей в гараже. Можешь их забрать.
Она вскипела:
– Ты не можешь отнять у меня дочь! Она еще несовершеннолетняя.
– Мне недолго осталось, – пробормотала Мэгги.
– Хочет Мэгги с тобой видеться или нет – дело ваше, но в этом доме тебе места больше нет.
– Я думала, ты ни с кем не встречаешься, – нахохлилась она.
– Я не… знаешь что? Это больше не твое дело, Сара, – тихо, но строго заявил Джим. – Что ты здесь делаешь?
– Я же говорю. – Сара тряхнула волосами и поморщилась. – Я пришла, потому что вы не пришли. – Она закатала рукав и выставила руку всем на обозрение. – Видали? Мне четыре шва наложили.
– Ого, – с горечью произнес Биш.
