Александра Ведьмина - Жертвенность
— Я бы на твоем месте воздержалась от бессмысленных угроз, парень. Я сильнее тебя, ты это знаешь.
— Ты не убьешь меня. Я — единственная приманка для Лилиан.
— Ты прав, однако подпортить твое симпатичное личико я могу. Ничего личного, двойники не имеют права на существование, даже нам, демонам, не по нраву конец света, думаю, ты догадываешься почему.
— С чего вы взяли, что Лилиан устроит апокалипсис? Она — не Вайолет! Моя сестра и мухи не обидит!
— Получив силу, любой теряет контроль, уж поверь, Лилиан Джеймс даже не вспомнит, что ты ее брат, все ее действия приведут население Земли к летальному исходу. В ее глазах что ты, что я — станем мишенями. Вот что будет, если оставить ее в живых, убив Вайолет, так что самый верный способ спасти человечество — уничтожить двойников.
— Я верю в свою сестру. Она так легко не сдается, Лилиан сможет себя контролировать, не нужно ее убивать!
— Ничем не могу помочь. Не убью я — убьют древние или Вайолет, в любом случае — ей не спастись. Просто смирись с этим. Тебе не спасти сестру.
— Ты уверен, что стоит это делать? — недоверчиво спросила Вайолет.
— Да, уверен, сделайте ей короткую стрижку, пожалуйста.
Девушка лет двадцати семи кивнула и принялась за работу, а Вайолет оставалось лишь с тоской наблюдать за тем, как ее длинные золотистые пряди одна за другой начали падать на пол. Сидя спиной к зеркалу, она не могла сказать, нравится ли ей это, но неизвестность заставляла ее сердце колотиться в груди с бешеной скоростью.
«Глупость какая! И как мне это поможет? Наверняка я теперь выгляжу нелепо, как же это раздражает».
Глядя на парня, она пыталась определить, права она или нет, на его лице отразилось удивление, смешанное с восхищением.
— Ну как тебе? Это выглядит очень странно? Я немного стесняюсь. Впервые делаю что-то со своими волосами.
— Ты можешь посмотреть сама, — предложил Данте, разворачивая ее лицом к зеркалу. Девушка ахнула.
— Ну что же, вышло куда лучше, чем я предполагала. — Ты выглядишь отлично! С короткой стрижкой твое сходство с девушкой из новостей не бросается в глаза.
— Но почему ради того, чтобы подстричься, пришлось ехать в такую глушь в двухстах километрах от ближайшего города? — уже в машине спросила она.
— Здесь гораздо меньше шансов, что тебя узнают, примут за пропавшую девушку и заявят в полицию.
И тут Вайолет осенило. С Данте она вовсе забыла о Лилиан Джеймс. Ее нужно найти до того, как до нее доберутся древние, но сейчас у нее не было ни единой ниточки, соединяющей ее с двойником. Сны, которые могли ей дать жизненно необходимую информацию и шансы выжить, были упущены. За все эти дни девушка не сомкнула глаз ни разу, поэтому сегодня она решила поспать.
«Подумать только! Кассандра не промах! Еще немного и она заманила бы Лилиан в ловушку, тогда мне бы пришлось скрываться вечно. Хорошо, что ей не удалось, теперь у меня появился шанс спасти свою шкуру, но, пока Лилиан не известно собственное местонахождение, мне ее не найти, наверняка ее «свита» догадалась об этом и теперь ей ни за что этого не узнать, если не постарается, сейчас я могу только ждать».
— Выспалась? — оглядываясь на заднее сидение, спросил Данте. Его карие глаза были такими же глубокими и большими, как у нее, не считая едва заметной грусти в них, Вайолет могла увидеть ее, даже когда он улыбался, но ни разу не решилась заглянуть в его душу, ей казалось, что это может окончательно сломать его — единственного человека на всей планете, которому ее судьба небезразлична, но каждый раз, глядя в его глаза, ей самой становилось чуточку грустно.
Данте не любит говорить о себе, так что она о нем практически ничего не знала, но порой ей удавалось узнать о нем что-то, что, как ей казалось, делало их чуточку ближе.
Как-то раз ей удалось видеть его с огромной тетрадью в руках. Парень был столь увлечен, что не заметил, как она подошла и стала за ним наблюдать, пока та, наконец, спросила, чем он занят, тем самым выдав свое присутствие. От неожиданности Данте чуть было не выронил тетрадь из рук.
— Я тебя напугала? Прости.
— Нет, просто я не заметил, как ты подошла, такая тихая.
— О, какое упущение, прости, быть может, мне стоило покряхтеть, кашлянуть, потопать или иным способом намекнуть на свое присутствие?
Закрыв тетрадь, парень стал вертеть ее в руках, смущенно улыбаясь.
— Нет, пожалуй ты права, я слишком увлекся и не заметил тебя, ты не виновата.
— Ну, так что?
— Что? — непонимающе переспросил Данте.
— Ты так и не ответил на вопрос, — напомнила Вайолет, присаживаясь на быльце кресла.
— Я пишу книгу. ну, точнее рассказ, вряд ли из него что-то получится, так что не вижу смысла давать его читать кому-либо.
— Дай прочесть.
— Нет, он не дописан, к тому же совсем не интересный, — упрямился он.
На самом деле ему не хотелось показывать кому-то содержимое тетради, ведь это не просто плод его воображения — это его сны — яркие, живые, расписанные во всех подробностях, которые заставляли в них верить и одновременно отрицать.
— Ты исписал больше половины тетради — этого более чем достаточно, чтобы занять меня на денек-другой, к тому же, нет книги без читателя, как и читателя без книги.
Данте помешкал, потирая корешок тетради пальцем, а затем, краснея, протянул ее девушке. Взяв тетрадь в руки, она умастилась на диване и принялась читать.
«История одного демона.
В ту роковую ночь ничто не предвещало тех бедствий, которым предстояло произойти». — Вайолет остановилась. Название и первая строка заставили ее вспомнить ТУ ночь. Девушка тряхнула головой.
«Это невозможно. Всего лишь мое разыгравшееся воображение», — успокаивала себя она и продолжила чтение. Каждая строка этой книги убеждала ее в том, что в ней написано о ней самой. Все ее мысли и действия с той ночи и по сей день, даже больше — весь последующий год, но об этом знал лишь Данте, ведь он все еще не успел всего записать. Отчаянно пытаясь узнать о ней хоть что-то, он знал о ней все и даже не догадывался об этом.
Дочитав последнее предложение, Вайолет ошарашено глянула на парня, тот только вздохнул.
— Бред, правда? Да, эта книга о тебе и не о тебе, просто моя фантазия, я думал, что из этого выйдет что-то, но я бездарен, это никто не будет читать, но знаешь, мне очень нравится писать — есть в этом свое волшебство, свобода, что-то, что заставляет жить, хотя я прекрасно понимаю, что все это — выдумка, мне кажется, что так я становлюсь ближе к тебе, глупость, да?
