Марти Джонс - Падение в рай
Девушка задохнулась, встретившись с ним глазами.
– Я же просил подождать!
– Сожалею, – покривила душой хитрюга. О нет! Она ни капельки не сожалела. Ни за что на свете она не пропустила бы это зрелище. Либби с трудом сглотнула и попыталась вспомнить, что заставило ее ворваться в спальню капитана.
– Если вы не против, через минуту я спущусь к вам.
Либби поняла, что допустила ошибку. От его смущения не осталось и следа, пока он поправлял рукава сорочки. Внезапно глаза Фолка потемнели, когда его взгляд остановился на большой кровати посредине комнаты.
– Предпочитаю, чтобы Каролина ничего не знала об этом, – ответила Либби, делая шаг вперед. – Дело очень щекотливое.
Он приподнял бровь – то ли удивился ее словам, то ли смелому поведению. Она не поняла. Затем кивнул и пожал плечами, словно хотел дать ей понять, что все зависит от нее: как она решила, так и будет.
Либби притворила дверь, хотя и неплотно, и они остались в комнате вдвоем.
– Сегодня утром я познакомилась с Пилар Будро.
Фолк ничего не ответил, и она поняла, что он ждет, когда она перейдет к сути.
– Пилар очень приятный человек, она мне сразу пришлась по душе.
Он кивнул. Покончив с пуговицами на рукавах, он принялся застегивать сорочку на груди, пока Либби подыскивала нужные слова.
– Короче, я пошла прошвырнуться к заливу и пока там гуляла, увидела… я наткнулась…
– Да? – сказал он, снимая мундир со спинки кресла и просовывая руки в рукава.
– Я увидела в дюнах мужа Пилар с другой женщиной. У нее грязные светлые волосы и коричневое платье.
– Я знаю, о ком вы говорите.
Его слова остановили ее. Откуда Фолк знал эту женщину? В каком смысле «знал»?
Сомнения, раздиравшие ее, отпечатались на лице девушки.
– Она работает в прачечной, – ответил Фолк. – Ее зовут Роза. – Его губы скривились в усмешке, и он потер их, словно желал стереть ее. – Так, по крайней мере, она говорит.
– Вы считаете, что она?..
– Она стирает грязное мужское белье. Это услуга, которую она оказывает нашей армии.
– Пусть так, но сегодня в дюнах она оказывала не эту услугу, – брякнула Либби в сердцах. Теперь, когда Фолк был полностью одет, в ней проснулась прежняя львица.
– Не вижу причин для моего беспокойства, да и вашего тоже, – он с нетерпением поглядел на дверь, будто хотел сбежать.
Либби отвернулась, ее щеки пылали. Какая же она дура! Вероятно, она решила, что имеет дело с рыцарем, неукоснительно соблюдающим кодекс чести? Или она просто думала, что он и на этот раз сможет ей помочь, так как зависела во всем от него с первой минуты их встречи? Что сделано, то сделано. Бессмысленно сожалеть о случившемся.
– Но хотя бы поговорить с ним вы можете? Вы же офицер, попросите его бросить эту женщину или что-то вроде того. Напомните ему, что у него чудесная жена, которая так нуждается в нем, особенно теперь, когда страдает от мигрени.
– Послушайте, Либби, – ответил Фолк, взяв ее за руку и направляясь к двери, – мне не меньше вашего не нравится то, что вытворяет Будро, но я не могу приказывать ему. Он в том же звании, что и я. Я не его командир. Что касается полковника, то он не любит копаться в личной жизни своих подчиненных.
– Но это неправильно. Кроме того, Пилар могла видеть его из окна. Я заметила, как приподнялась штора в ее комнате.
Она вышла в холл с ним вместе, и Фолк закрыл за ними дверь. Либби млела от того, что его ладонь лежала на ее руке. Она подняла глаза. Его синие глаза потемнели, и только сейчас до нее дошло, что он снова назвал ее по имени. Его взгляд замер на ее губах, и она поняла, что он хочет поцеловать ее. Как она желала этого! Она даже придвинулась к нему, но он моргнул, встретился с ней взглядом, и момент был упущен.
Он боролся с желанием после их первого поцелуя, даже временами избегал ее. Либби все понимала и соглашалась с тем, что он ведет себя мудро. Однако когда они оставались наедине, ей хотелось отбросить все свои сомнения и снова испытать чувства, которые захлестнули их в ту ночь на берегу.
Он положил руки ей на плечи.
– Если хотите, я могу попросить его встречаться с ней в ее доме, а кроме того, намекну, что скажу Ленгдону, если он не согласится. Это все, что я могу сделать, – искренне заверил ее Фолк.
Либби молча кивнула, желая продлить хоть на мгновение их встречу наедине.
– Хорошо, это уже кое-что. Благодарю вас, – выдавила она, борясь с накатившим желанием. – Я ценю ваше участие.
– Давайте пойдем вниз и отведаем стряпню Каро. Вы не против?
– Ой! – внезапно воскликнула Либби, вспомнив, что хотела поговорить с ним также и о здоровье домоправительницы. – Кстати, о Каро.
Лицо Фолка напряглось. Привычные морщины вернулись на свое место.
– Что случилось?
– Похоже, утром во время завтрака у нее был приступ. Она посерела и покрылась испариной. Она тут же выдумала историю, что ей надо навестить кого-то, но я считаю, что у нее была назначена встреча с доктором.
– Все точно, – сказал он, глядя на лестницу, ведущую в кухню. – Я в курсе ее походов к доктору, Стейн предупредил меня.
– Могу поклясться, что она не рассказала ему об утреннем приступе.
– Действительно, он ничего мне не сказал. В любом случае я обязательно поговорю с ним. Как можно быстрее.
– Я решила, что буду ходить к Пилар вместо нее и возьму на себя кое-какие обязанности по дому. С ее разрешения, разумеется.
Фолк понимающе кивнул.
– Если она поймет, почему вы это делаете, то ни за что не позволит вам. Она упряма как ослица.
– Я постараюсь быть тактичной, но что вы будете делать, когда я уеду?
При упоминании об ее отъезде капитан почувствовал себя неуютно. Либби тоже ощутила беспокойство. Сейчас она была рада, что он не поцеловал ее в спальне. Страсть только осложнит ее положение, возвращение на остров и в свое время.
– Придется уговорить ее взять в дом помощницу. Это ранит ее гордость, но поможет сохранить жизнь.
– Может, ей вообще стоит подумать об отдыхе? – Болезненный вид Каро преследовал ее.
Фолк улыбнулся и грустно покачал головой.
– Такие, как Каролина, не могут без работы. Они живут, чтобы работать, и трудятся до самой смерти.
Либби больше не желала думать о Каролине, которая готова ради работы свести себя в могилу. Либби было неприятно сознавать, что на самом-то деле их давно уже нет на свете. Ежедневно встречаясь с ними, беседуя, улыбаясь, она почти убедила себя, что после ее отъезда все останется как прежде, но…
Но разве она в силах что-либо изменить? Она – дитя двадцатого века, он – прошлого столетия. Если б не сдвиг во времени, она бы никогда не узнала о нем.
У нее упало сердце, когда она встретилась с ним взглядом. Страшная печаль поселилась в ее сердце. Как бы ей хотелось броситься на его мускулистую грудь. Грудь, которая совсем недавно вызвала у нее такой трепет!
