Эллен Шрайбер - Поцелуй вампира: Темный рыцарь
— Прикольно! Но как же вы выживаете? Благодаря связям с мясником? — пошутила я, вспомнив наш разговор с Тревором.
— Откуда ты знаешь? — удивился он. — В общем, у нас есть знакомая семья, которая имеет доступ к хранилищу крови.
— Просто предположила, — ответила я. — Мои родители, знаешь ли, тоже в молодости были хиппи со своими выкрутасами, и по части еды тоже. Правда, потом они поменяли потертые джинсы и расшитые бисером торбы на костюмы от Армани и кожаные кейсы и теперь катают на работу на своих «БМВ», мимо пикетов в защиту животных, в которых нынче стоят другие.
— Похоже, что из твоих родителей вышла прекрасная пара.
— Прямо как из нас.
Александр сжал мою руку.
— Порой я думаю, каково было бы, если бы ты изменил меня. Мы могли бы не спать всю ночь, летать в темном небе и оставаться вместе целую вечность.
— А я не раз представлял себе, каково было бы, если бы я родился таким, как ты. Мы ходили бы в одну и ту же школу, грелись на солнце, устраивали пикники в парке. Вместе отражались бы в зеркале. Я увешал бы все стены картинами, на которых изобразил бы нас на пляже.
— У нас с тобой одни и те же мечты.
— Ты человек, который хотел бы стать вампиром, а я вампир, который хотел бы стать человеком.
Я посмотрела на Александра с сочувствием. Раньше мне и в голову не приходило, что он так же одинок в своем мире, как я в своем.
— Это там, — сказал он и указал на заброшенную конюшню, стоявшую за железнодорожными путями.
Развалюха знавала лучшие времена, но сейчас ее стены и кровля зияли щелями, как рот малыша, у которого выпадают молочные зубы.
Мы вошли через дверной проем. Дверь отсутствовала, но деревянные балки держались, не давая строению окончательно развалиться. С одной стороны находились пустые стойла, с другой, под крышей, был пустой сеновал. Александр снял с крючка газовый фонарь, включил его, взял меня за руку и повел в темный угол.
— Мы поднимемся на сеновал? — смущенно спросила я.
— Иди за мной, — сказал он. — Не бойся. Они не кусаются, — со смехом добавил он.
— Кто?.. — не поняла я и представила себе семейку вампиров, обосновавшуюся в конюшне.
Может быть, это его родичи, давным-давно умершие? Я крепко держалась за его руку, когда он затащил меня в темный угол, откуда на меня уставились два раскосых глаза. Я ступила на лунный свет и увидела белую маму-кошку с выводком снежно-белых новорожденных котят, среди которых находилась одна черненькая крохотная киска.
— Она точно такая, как я! — воскликнула я.
— Я подумал, что она тебе понравится.
— Да это просто очаровашка. В жизни такой не видела! Я хочу взять ее домой, — восхищенно выдохнула я, опустилась на колени и уставилась на котенка.
— Я нашел их прошлой ночью.
— Ты хочешь, чтобы я взяла ее?
— Конечно. Ведь кошке-маме трудно выкармливать всех малышей.
Мы с Александром присели в сторонке, любуясь урчащими котятами и их дремлющей мамой.
— Удивительно, что она на нас не шипит, — сказала я.
— Она понимает, что мы пришли не затем, чтобы ее обидеть, а чтобы помочь ей.
— Ты прямо как доктор Дулитл.[16]
Моя шутка заставила его хмыкнуть.
— Так ты хочешь забрать эту киску или нет?
Я живо закивала в ответ. Александр поднял крохотного черного котенка, выглядевшего в его красивых руках маленьким пушистым комочком.
— Все в порядке, — сказал он и вручил котенка мне.
Я в жизни не держала в руках такого крохотного котеночка. Киска облизалась и словно с улыбкой посмотрела на меня.
— Так я могу взять ее себе?
— Я хотел, чтобы у тебя было что-то, напоминающее обо мне. Пусть она составляет тебе компанию в дневное время.
— Как здорово!
Я посмотрела на это существо, взиравшее на меня снизу вверх крохотными зеленовато-желтыми глазками.
— Я назову ее Кошмаркой.
16
— Где ты ее взяла? — спросил Билли, когда я принесла Кошмарку домой.
— Мне подарил ее Александр.
— Классная зверюшка. Но тебе придется спрятать ее от папы. Ты же знаешь, как он относится к животным.
— Знаю, но ведь на сей раз я принесла не ящерицу. Это всего-навсего котенок.
— Откуда у тебя это? — спросил отец, спускаясь по лестнице.
— Александр подарил.
— Мне все равно, кто подарил, пусть хоть сам президент. Надо от нее избавиться.
— Пол, она действительно очаровательна, — заметила мама и погладила Кошмарку по головке. — Рэйвен уже достаточно взрослая, чтобы позаботиться о кошке.
— Дело не в том, сколько ей лет, — заявил отец.
— Папа, выходит, что как работать в туристическом агентстве, так я большая, а как котеночка завести — маленькая?
Отец задумался, а я поднесла мою Кошмарку к его лицу.
— Ладно. Но она будет жить в твоей комнате. Я не хочу, чтобы она бегала по кухонным столам или царапала мой диван.
— Спасибо, папа.
Я крепко обняла его и поцеловала в щеку.
— Сейчас я покажу тебе твой новый дом, — сказала я Кошмарке, отнесла ее к себе в спальню и принялась смотреть по сторонам, соображая, куда бы ее лучше пристроить.
— У меня в гараже есть старая коробка, набитая одеждой, в которой я ходила в колледж. Она будет идеальной постелькой для киски, — сказала мама, заглянув ко мне. — Хранится она над папиными инструментами. Принеси мне коробку, и я переложу одежду.
— Спасибо.
Я стала закрывать дверь спальни, но Кошмарка двинулась за мной.
— Я сейчас вернусь, лапочка, — сказала я. — Я хочу устроить тебе постель.
Кошмарка навострила ушки, глянула на окно, вскочила на мой компьютерный стул, перепрыгнула на стол и уставилась в окно. Я взяла ее со стола и положила на свою кровать.
— Я сейчас вернусь. Поспи пока здесь.
Но когда я дошла до двери, Кошмарка уже была у моих ног и щурила желто-зеленые глазки. Она зашипела и цапнула когтями мои ботинки.
Я взяла ее на руки.
— Мамочка сейчас вернется.
Я поцеловала киску в носик, посадила ее на пол, быстро закрыла дверь и поспешила по коридору, слыша, как она скребется коготками. В гараже, который стоял в конце нашей подъездной дорожки, я встала на отцовский ящик с инструментами и принялась искать коробку под стрекотание сверчков.
Потом у окна моей спальни послышался шорох. Я замерла.
Шорох повторился. Может быть, это белка? Впрочем, после вчерашней встречи с Тревором можно было предположить, что он прицепил к моему окну туалетную бумагу. Я выключила свет в гараже и на цыпочках подошла к дереву. Но листья не шевелились. Тут не было ни птицы, ни белки, ни пижона футболиста.
