Между делами (ЛП) - Джинджелл Вэнди

Кейденс, подпрыгивая на цыпочках, сказала:

— Эбс, она сказала, что они тоже заметили больше вторжений, чем обычно. Тролли на мосту и тому подобное.

— Спасибо, — поблагодарила Эбигейл. — Тебе не обязательно было проделывать весь этот путь, чтобы сказать мне это. Ты могла бы написать столько же.

— Не думала, что тебе нравится оставлять сообщения и всё такое, — заметила я. — Вообще-то, я не думала, что ты ответишь.

— Мы не любим хвосты, — согласилась она, проигнорировав вторую часть моего ответа. — Где у вас были наибольшие проблемы?

— В Северном Хобарте, направляясь в долину Лена. Правда, вокруг старой пивоварни, расположенной у подножия горы, тоже возникли небольшие проблемы; и в долине Хуон у нас было некоторое волнение, но всё вернулось к офису в Северном Хобарте. Зеро предположил, что вы могли бы позаботиться о подобных вещах, если бы у вас было время.

Возможно, это был неудачный способ снова заговорить о Зеро, но я должна была обратиться к слону в комнате и покончить с этим, прежде чем мы сможем приступить к делу. Может быть, какая-то часть меня тоже хотела покопаться и посмотреть, как много мне сойдёт с рук, прежде чем что-то сдвинется с места и станет очевидным, почему меня снова пустили в общество.

Она действительно напряглась, но это было, пожалуй, всё.

— Что-то вроде лорда фейри. Бросающего нам кость, не так ли?

— Ни единой косточки, — сказала я. — Кажется, он думал, что ты хорошо справишься с работой. И я сказала ему, что это твоё право: люди помогают людям.

— Я польщена, — сухо сказала она. — Мы сделаем всё возможное, чтобы оправдать его ожидания.

Блин. Она просто собиралась принять это за чистую монету. Мне хотелось бы избавиться от мучительного ощущения, что дело не только в том, что Эбигейл умеет прощать.

— Но я здесь не совсем за этим, — сказала я ей. У меня было время разобраться со всем остальным. — Нам нужно немного информации.

Эбигейл вопросительно посмотрела на меня.

— Немного необычно для фейри спрашивать информацию у людей, не так ли?

— Было убито несколько человек, и мы пытаемся выяснить, кто это сделал. Нам кажется, что есть и другие случаи, но копы не знают обо всех из них. Зеро предположил, что вы можете знать о случаях, о которых полиция может и не знать.

— Неужели? — довольно мрачно спросила Эбигейл. — Так вот чего он хочет? Я бы этого не ожидала, но, без сомнения, у него есть своя точка зрения.

Это прозвучало не слишком многообещающе, да и поза у нее была не слишком обнадеживающая: руки сложены на груди, ладони спрятаны под мышками, голова опущена, она нахмурилась. Я надеялась, что это просто означает, что она слушает.

Я продолжала настаивать.

— Вы когда-нибудь слышали о ребёнке, родители которого были убиты в результате серии убийств, произошедших по соседству до этого? Ребёнок может быть мёртв или нет, но родители почти наверняка мертвы.

Это заставило её поднять голову и очень долго смотреть на меня.

— Почему ты спрашиваешь об этом? — спросила она наконец.

— Встретила такого человека, — сказала я, едва осмеливаясь дышать. — Слышала о нескольких. И, возможно, о ком-то, кто избежал этого.

— Если ты знаешь кого-то, кто избежал этого, то ему повезло больше, чем в других случаях, о которых я слышала, — сказала она. — Я видела, кажется, четыре таких случая? в наших записях. И ни один из них ещё не избежал этого. Однако это не обычная смерть: тела никогда не доставляют в морг, и они не всегда находят ребёнка, хотя знают, что он должен быть.

— Ага, — сказала я, у меня пересохло в горле. — Это те самые дела. Могу я ознакомиться с любой информацией, которая у вас есть?

— Мы обсудим это, — сказала она, что было лучше, чем откровенный негатив, которого я почти ожидала. — Но это не корм для тех двоих.

Джин Ён нетерпеливо заёрзал на своем стуле и спросил:

— Тогда кто ещё будет выполнять эту работу?

— Ты же помнишь, что именно они расследуют случаи смертей, верно? — сказала я в то же время, легонько ткнув его под рёбра, чтобы напомнить, что не стоит так сильно злиться на людей. К счастью, он ничего из этого не перевёл. Он фыркнул и откинулся на спинку стула, его рука сильнее легла мне на плечи. — Если у вас есть документы или улики, я могу посмотреть на них и сказать, куда обратиться, но зачем всё усложнять, если в этом нет необходимости?

— Мы обсудим это, — снова сказала Эбигейл.

У меня было ощущение, что это не было отказом, как казалось на первый взгляд: здесь было больше тем для обсуждения, чем я видела в данный момент.

Я спросила её:

— Откуда вы берете информацию об этих случаях? В смысле, могу ли я найти её в Инете? Потому что тогда вам не пришлось бы чувствовать, что вы идёте на компромисс, фактически предоставляя мне для просмотра физические файлы — вы могли бы просто указать мне правильное направление.

— Возможно, если ты из тех, кто знает, где искать и как находить спрятанные вещи, — сказала она. Затем, после нескольких мгновений, которые, казалось, были тяжёлой борьбой с самой собой, она добавила: — Хотя, ты бы нашла совсем немного. Есть несколько записей — бумажных записей, которых, насколько я знаю, нет в Сети, — о подобных случаях. И о других случаях тоже; другая информация. Мы не первые люди, которые объединились подобным образом в Тасмании, даже если мы единственные, кто остался в живых. Я не знаю, как насчёт остальной Австралии, да и всего мира тоже; но в середине восемнадцатого века здесь была группа людей, а затем снова в двадцатые, пятидесятые и восьмидесятые годы. Насколько мы можем судить, ни одна из них не сохраняется дольше пяти-десяти лет, но они, похоже, всегда заботятся о том, чтобы хранить записи в надёжном месте.

— Мы все знаем, что это игра на время, — добавила Кейденс. — Ты знаешь, игра в то, как скоро они доберутся до нас, одного за другим, как скоро они найдут нас и уничтожат. Поэтому мы делаем то же самое: создаём хранилище записей и доказательств. Затем, когда цикл начнется снова, люди смогут найти нужную информацию, когда объединятся для борьбы с фейри.

— Какой цикл вы имеете в виду?

— Мы не знаем, — коротко ответила Эбигейл. — Те, кто был до нас, тоже не знали; просто бывают периоды, когда всё становится хуже без видимых причин. Больше человеческих смертей, больше появлений монстров, больше похищений детей фейри. Человеческая ячейка обычно уничтожается всякий раз, когда каждый цикл достигает своего апогея.

— Это… интересно, — сказала я, обменявшись взглядом с Джин Ёном. Мне нужно было бы спросить Зеро о том, когда началось последнее испытание на должность нового короля За, потому что цикличность событий была слишком большим совпадением, чтобы быть таковой на самом деле. — Значит, у вас есть доступ к этим документам, и вы можете предоставить мне доступ к тем, на которые я хочу взглянуть, а можете и не предоставлять?

— Я предоставлю тебе доступ на определённых условиях, — сказала она, и снова наступила пауза. Что бы это ни было, ей не понравилось то, что она собиралась сделать. — И всё равно сначала нужно будет проголосовать.

Ободряюще, чтобы напомнить ей, что ей есть о чем поторговаться, я сказала:

— Кейденс сказала, что ты хочешь попросить меня об одолжении.

— Да, — сказала она, но помолчала ещё минуту или около того, прежде чем продолжить. — Я бы не стала просить тебя, если бы у меня был кто-то ещё, кого я могла бы попросить. Мне не нравится, что ты связана с фейри, и мне не нравится, что ты позволяешь им командовать собой.

— Вот уж спасибки на добром слове, — парировала я, но при этом усмехнулась, потому что не могла не испытывать к ней жалости. Она очень сильно ненавидела фейри, и, хотя я не могла её за это винить, ей тоже досталось несколько горьких таблеток. Например, её славным лидером, которого она так старалась спасти от фейри, был фейри. То, что она, по-видимому, нуждалась во мне, чтобы я что-то для неё сделала, и что я была очень тесно связана с фейри, было не так горько, как, вероятно, было бы, когда она узнала бы об этом.