Давай попробуем любить (СИ) - Солнцева Зарина

Фаарат опять покачал головой, будто не понимая, почему мы так слепы и не видим элементарных вещей.

— Она почти выпускница академий, значит, четыре года уже отучилась.

— В академии людей раньше восемнадцати лет не берут адептов, — подал голос Арс, полностью садясь на траву, в уме делая пару исчислений. — Значит, ей уже двадцать два. А война «окончилась» шесть лет назад. Выходит, ей было где-то шестнадцать лет, когда всё закончилось, уже не ребёнок.

— Не тянет она на двадцать два, — почесал подбородок пальцами Баатар, — быстрее приписала себе годик или два на мёд комиссии.

— Даже если так, мои дорогие друзья, вы неправильно считаете, — со снисходительной улыбкой проговорил Фаарат. — Надо считать от того года, когда начался призыв на войну одарённых магов людей, вот тогда она и была на войне. Так или иначе, вне зависимости от возраста, привычки с поля боя глубоко в ней укоренились: бежать при малейшей опасности, боязнь перед солдатами, постоянно озираться по сторонам, чувство голода, держать при себе сумку со всем необходимым. Запирать дверь на замок, оставляя ключ в замочной скважине. Определённо, этот ребёнок на своей шкуре знает все эти прелести. Да и воспитание… Такое чувство, будто она нас сторонится. Другие человеческие женщины восхваляют и льнут, как шёлк к коже, она же держит дистанцию. Не доверяет, значит, когда-то уже предали. Её не трогает красота, сила или авторитет, хоть девочка не дура и, думаю, уже поняла, что мы не простые солдаты. Думаю, у неё есть личные мотивы и свои трагедии, которые оставили глубокие шрамы по сей день.

— Тебя послушать, так мы все сволочи, — фыркнул Арс, впрочем, стряхнув со своих плеч высокомерную шелуху аристократа.

— В коей мере, так оно и есть, — лишь пожал плечами Фаарат, сунув в ножны клинок и вставая со своего места. Тем самым поставив точку в нашем разговоре.

Разговор утих, каждый думал о себе, и я, выйдя из тени дерева, внезапно почувствовал сильное желание увидеть эту девчонку. Бесшумно покинув своё место, я побрёл в сторону, куда она убежала от шуточек Баатара.

Вдруг так захотелось прижать к себе и обо всём расспросить. Как жила, с кем жила, кого любит, что делает, о чём думает.

Такие странные для меня мысли, и в то же время так правильно они ощущаются, будто так и должно быть.

«Не знаю».

Эти её слова до сих пор царапают сознание. Ведь она ответила не только на мой вопрос, а на все.

Не знает. Эта девочка, если Фаарат прав, многого чего не знает. Многое что пропустила, много где обожглась.

Оттого так сердечко бьётся в груди словно сумасшедшее, стоит мне приблизиться совсем близко. И от ремня испугалась, как дитя малое, будто я и вправду собрался отшлепать округлые бёдра.

Но это даже хорошо, очень хорошо. Сам научу, покажу…

Я терпелив, когда охота обещает быть интересной, а награда слаще мёда. Глупенькая, как же она меня боится, и в то же время инстинктивно льнёт ко мне, ища защиты.

Ведьмочка.

Совсем неопытная, пугливая и до одури желанная.

Глава 13

"Ещё совсем недавно моя жизни начиналось от рукоятке моего меча и заканчивалось на его остром конце, сейчас же все помещается во взгляде серенивых глаз молодой ведьмочки с тяжёлым прошлым и упрямым нравом."

Садэр Ориандрэ

— О чем думаешь?

Мужской голос, прозвучавший у самого уха за спиной, звучал так же спокойно, как колыхался камыш по ту сторону берега бурлящей реки. Он действительно воплощал настоящего, таинственного шаада — воина, шпиона, прирожденного мастера боевого искусства. Так что было очевидно, что подойдёт он ко мне так же бесшумно, как будто ходил по перинам. К счастью, я лишь вздрогнула, но в ту же секунду взяла себя в руки и то ли от страха, то ли от нервов прикусила нижнюю губу.

Почувствовав поясницей, даже через толстую ткань одежды, мужской крепкий бок, я очень аккуратно сползла с валуна чуть вниз, подальше от мужчины.

Не прошло и секунды, как крепкая рука оплела мою талию, а широкая ладонь, так же, как я ранее, аккуратно надавив на живот, притянула к себе обратно. На этот раз, будто насмехаясь, прижал к себе так близко, что и моя несчастная спина почувствовала крепкую грудь шаада.

А ещё острый укол пронзил живот до той степени, что я аж поморщилась. Видимо, это последствие прогулки на его плече. Так или иначе, но, возможно, там останется синяк, и надо вечером его чем-то замазать, чтобы прошла боль. Кажется, у меня была настойка с календулой с собой.

Но она в сумке, так что придётся потерпеть.

— Да так, о мелочах… — отмахнулась я, даже не разворачиваясь к шааду, тот отпустил подбородок на моё плечо и лениво поинтересовался:

— И что в твоих глазах кажутся мелочами?

Клянусь, в этот момент он так легко задал этот вопрос, при этом нагло прижимая меня к себе, будто мы знакомы не меньше десяти лет и он, по меньшей мере, мой муж, судя по наглым конечностям на моей талии.

От близости мужчины я смущалась, ведь ничего другого ранее не то что бы не чувствовала, а вообще — мой опыт с противоположным полом стремительно катится к нулю.

И всё-таки я отчаянно не понимала, что он от меня хочет и с какой стати так себя ведёт. Это не на шутку нервировало.

— Можно задать вопрос? — не выдержала я, когда тёплое мужское дыхание согрело шею, и поинтересовалась дрожащим голосом.

Спокойный, даже я бы сказала, чу-точку ленивый голос прозвучал у самого уха:

— Говори.

Глубоко вздохнула, так что синяки на животе опять заныли, да и сердце в груди чуть не остановилось, я всё-таки задала вопрос, который давно блуждал в моей бедной голове, каждый раз вводя в недоумение.

— Почему вы так со мной себя ведёте?

На мгновение воцарилось молчание, от которого мне было не по себе. Казалось, ветер стих, камыш больше не качается, и шаад больше не дышит на нежную кожу моей шеи. Но это было лишь на мгновение, после которого опять прозвучал голос Садэра.

— И как я себя веду?

Как ни странно, он не злился, более того, мужчина умудрился сохранять хладнокровие и спокойный тон, разве что в нем не звучало насмешки. Иначе бы я и впрямь подумала, что я себе сама придумала, и всё вокруг в порядке.

Хотя какое, в бездну, в порядке, если он каждый раз так нагло меня обнимает, будто я его игрушка. И командует, как со своей собственностью. Отнюдь, что это ненормально.

Но только я не понимаю, какого черта он лезет ко мне?

— Ну так как?

Опять прозвучал вопрос, от чего я малость растерялась, глупо хлопая глазами и наблюдая, как мирно течёт речка. Шаад же, наоборот, чувствовал себя в своей стихии и совсем не страдал ни угрызениями совести, ни смущением.

— Обнимаете… — неуверенно промямлила я, ощущая, как руки вокруг талии сжались сильнее. Дыхание перехватило, если бы не боль от синяка на животе, я бы точно зажглась ярким пламенем от смущения.

— Что дальше? — так же спокойно фыркнули на ухо. Я попыталась вспомнить, хоть в ушах и кипела кровь.

— Эээ… Вы постоянно… раздаёте… раздаёте… указы… ии… и угрожаете!!!

Дойдя до угроз, я как-то даже попыталась распрямиться в его руках, придавая себе оскорблённый вид. Но, видимо, совсем не вышло, или же Садэра моя мимика не удивила.

— И?

Несмешливо приподнял он правую бровь на гладком лбу, изображая само спокойствие, разворачивая меня к себе боком, чтобы мы могли смотреть друг на друга.

— Это неправильно. — вздохнула я, борясь со смущением и бурей внутри грудной клетки, там, где сердце билось неумолимо быстро, гоняя кровь под кожей пуще прежнего, тем самым окрашивая кожу в бордовый оттенок. — Вы не должны так поступать.

В синих глазах разгорелись тёмные крапинки озорства, мужчина слегка ослабил хватку и совсем немного отодвинулся от меня, осматривая меня внимательно.

— А если я хочу?

Наверное, это даже не был вопрос, наверняка просто констатация факта, точнее своего желания. У меня пересохли губы, и кровь мгновенно застыла в жилах.